капитан! – коротко и четко, пытаясь выпрямиться еще сильнее, отвечает Джайл.
Подождав еще секунду, капитан лишь убеждается, что его собеседник не позволит себе расслабиться, а потому решает больше его не беспокоить.
– Что ж, не буду отвлекать, – слабо улыбается Лерц. – Рад, что вы вернулись к работе. Я возьму порцию, раз уже здесь.
Он поворачивается, чтобы отправиться к автомату выдачи, стоящему в паре шагов от стойки, но Джаил останавливает странным, почти даже испуганным голосом.
– Товарищ капитан! – зовет он громко, но затем говорит уже тихим, не таким уверенным голосом. – Я… только приступил к настройке… завтрак начинается через час, порцию можно будет взять только через полчаса…
Лерц молчит и только смотрит, и вдруг Джаил снова резко выпрямляется.
– Виноват! Сейчас же завершу настройку! – выпаливает повар.
И капитан окончательно убеждается в том, что за время путешествия отношение экипажа к нему изменилось слишком уж сильно, что не могло произойти само собой.
– Все в порядке, – тут же останавливает он повара. – Работайте по графику. Я подожду.
Строго кивнув, он отправляется к столу, не дожидаясь ответа. А устроившись, сразу решает узнать у Нэвис о том, что именно заставило людей на корабле так к нему относиться.
– Скажи честно, – щурится он с подозрением, – твоя работа?
И алгоритмы искусственного разума сразу определяют суть вопроса, отвечая сразу на мысль капитана.
– Твое положение неизбежно подразумевает необходимость определенного авторитета.
Лерц вздыхает.
– Нэвис, мне не нравится армейский подход, – говорит он. – Не знаю, как ты это сделала, но такое отношение экипажа… больше мешает.
На этот раз помощнице требуется полсекунды на раздумья, но для нее это уже ощутимая и заметная пауза, которую Лерц подмечает немедленно.
– Отсутствие социальной вовлеченности и твое чувство комфорта в данном случае не являются приоритетными, – заявляет Нэвис. – Тебе придется смириться и потерпеть.
Капитан нахмуривается.
– Я сказал, мне не нравится военщина.
– Это не является достаточным основанием для того, чтобы игнорировать преимущества субординации, – продолжает Нэвис холодным тоном. – Ты должен помнить о том, насколько важная задача перед нами стоит.
И капитан впервые позволяет себе отреагировать на случившееся достаточно чувствительно, чтобы его реакцию можно было назвать несдержанной.
– В таком случае, почему ты нарушаешь эту хваленую субординацию, когда я говорил тебе не принимать решений, не посоветовавшись со мной?
Нэвис молчит, но не от задумчивости, не потому, что даже ее мощнейшему аналитическому аппарату требуется время, а лишь затем, чтобы капитан сам понял, что едва не потерял над чувствами контроль. Впрочем, считая себя правым, он лишь вздыхает, успокаивается, но не собирается отказываться от слов. А тогда уже и помощница решает, что можно ответить.
– Это решение было принято спустя две секунды после включения, – говорит она. – В условиях отсутствия ошибочных решений, я не стала объяснять все свои идеи, которые были запланированы до твоего приказа обо всем докладывать.
Лерц тут же вспоминает разговор с Весалией, который до сих пор еще неприятным осадком лежит в глубине мыслей.
– По-твоему, та беседа с научной сотрудницей не была ошибкой?
– Отсутствие последствий в моей программе не считается ошибочным направлением исследования.
– Нэвис!
– Капитан, – спокойно забирает помощница слово, – я лишь пытаюсь сказать, что отсутствие результата имеет не меньше смысла и несет не меньше пользы, чем результат. Все зависит от условий эксперимента.
Лерц успевает окончательно за это время успокоиться, держит себя в руках, но говорит все еще с хмурым лицом.
– Ты на корабле, впервые покинувшем Солнечную систему с живым экипажем на борту, – отвечает он. – Здесь не место для экспериментов.
– В таком случае, изволь ответить на пару моих вопросов, капитан, – заговаривает Нэвис изменившимся голосом.
Мужчина сразу настораживается, когда сфера неторопливо поднимается выше и зависает в неприятной близости к лицу, на расстоянии всего пары ладоней.
– Какой будет твой первый шаг, после установления контакта с инопланетной цивилизацией?
Лерц задумывается, хмурится, не отводит глаз от сферы, но не может понять, к чему клонит помощница.
– Это будет зависеть…
– Предположим, они согласны на контакт, готовы выйти на связь, не проявляют излишней агрессии. Каким будет твое предложение?
– Я не понимаю, к чему ты ведешь, – признается Лерц, но поскольку Нэвис не спешит его перебивать, он объясняется подробнее. – Это будет зависеть от множества факторов. Пока можно сказать лишь то, что мы начнем беседу с формальностей, приветствий, объяснения нашей мирной позиции, а затем…
– Вот именно, – неожиданно встревает Нэвис. – Ты будешь делать предложения, которые не несут опасности, вроде заявлений о том, что человеческая раса желает установить мир, не нацелена на военный захват и не несет угрозы инопланетной цивилизации. Нет никаких оснований верить такому заявлению, но это позволит обеим сторонам начать диалог, и в ходе такого эксперимента можно определить, есть ли вообще почва для мирного взаимодействия.
Лерц продолжает хмуриться, но молчит, сознавая, что этот спор он все же проиграл.
– Все в этом мире эксперимент, до тех пор, пока ты точно не знаешь, что делаешь, – договаривает Нэвис, после чего подлетает даже еще ближе, вынудив капитана отклонить голову. – А ты никогда не знаешь, что делаешь, пока не знаешь всего. Любая жизнь – это лишь очередной эксперимент.
Лерц опускает глаза. С напряженным выражением он ищет в уме ответ, уже зная, что ничего сказать не может, и лишь теперь отвлекается на шум.
Кругом уже полно людей. Утром экипаж неизменно собирается здесь. Небольшая столовая, рассчитанная на относительно небольшое количество посетителей, уже не может уместить всех, желающих подкрепиться. Из-за необходимости экономить место, ради которого даже коридоры пришлось сделать узкими и тесными, пространством этого помещения тоже пожертвовали при разработке.
Впрочем, обычно, это не составляет большой проблемы. Рабочие наряды отправляются на прием пищи строго по расписанию, группами, и так, растягивая завтраки, обеды и ужины на несколько часов, можно спокойно поддерживать режим работы столовой.
Ждать приходится тем, кто пришел на завтрак не из дежурного наряда, а просто в выходной. Им приходится соблюдать очередь, пропуская вперед работников, так что в столовой оказывается довольно шумно.
Недлинная линия из десятка человек ожидает своей очереди у автомата выдачи, любезно пропуская вперед работников смен. Смешивающиеся голоса отрывками попадают на слух, и приходится нечаянно узнать о чужой усталости, а затем тут же, уже с другой стороны, услышать, как кто-то обсуждает тонкости настройки ионно-двигательных пушек.
Внезапно отвлекшись, Лерц сознает, что напрасно занимает место, а потому торопится к автомату выдачи, освободив стол. И на ходу становится заметнее, что люди вокруг разговаривают тем тише, чем ближе к ним находится капитан. Мужчина старается не обращать на это внимания, про себя все еще раздумывая, может ли быть так, что в споре с Нэвис он упустил важную деталь.
Лерц с задумчивым видом идет к очереди, но не доходит и до ее середины, чтобы пройти в конец, как люди тут же перед ним выправляются. Капитан, остановившись, с легким недоумением оглядывает членов экипажа, замечая, что даже работники научно-исследовательских секторов, которых отличают их белые комбинезоны, стоят, как и военные, смирно, выпрямив спины.
Кивнув, Лерц слабо улыбается и продолжает идти в конец очереди, а когда останавливается и начинает ждать, неожиданное обращение какого-то воодушевленного солдата его чуть не пугает.
– Лейтенант Зарго́н! – рявкает тот, резко, ловко обернувшись и тут же приставив к виску ладонь. – Разрешите обратиться!
Лерц оборачивается, заметив, что едва ли ни вся столовая обращает на это внимание. Затем он кивает, желая скорее разобраться с этим неудобным вниманием.
– Конечно, лейтенант. Что вам нужно?
Военный опускает руку и взглядывает в глаза капитана, хотя все еще держит спину неестественно прямой.
– Товарищ капитан, проходите, – кивает лейтенант в сторону автомата.
Лерц благосклонно улыбается и собирается отказаться, но медлит, заметив, что стол, за которым он сидел, все еще свободен.
– Проходите, товарищ капитан, – добавляет лейтенант еще тише. – У нас-то выходной, мы подождем.
Стоит еще раз оглянуться, и ум дипломата быстро сознает, что лучше согласиться, чем строить из себя благородного скромника. Экипаж и так напрягается в присутствии капитана, даже люди в очереди стоят, напрягшись, а те, кто собирался присоединиться к линии ожидающих, теперь и вовсе остановились на входе в узком коридоре, не решаясь зайти.
И все же, привычка вежливого и уважительного обращения не позволяет командирским шагом пройти мимо всей очереди, а потому капитан выступает на шаг и взглядывает на остальных.
– Если никто не против, то я пройду…
– Конечно, проходите, – отвечает женщина.
Затем она даже слегка напрягается, но остальные, подтверждая ее желание, показательно выпрямляют спину еще сильнее. Первыми так выказывают согласие военные, а за ними повторяют и работники в комбинезонах рабочих секторов.
Вздохнув, Лерц подходит к автомату, берет порцию, кивает людям в очереди и отправляется к столу, полагая, что его уже должны были занять. А когда мужчина замечает, что стол на четыре места до сих пор остается пуст, он лишь вздыхает, только начиная понимать, как видят его остальные члены экипажа.
Остается лишь сесть за стол и покончить с завтраком. Опять вспоминается странная беседа с Весалией, но теперь этот разговор обретает новый окрас. Лерц невольно задумывается о том, что подобная ошибка выглядит как-то уж очень глупо для самостоятельной ИС, переспорить которую не так уж легко. К тому же, Нэвис только что доказала, что может заставить капитана признать свою неправоту, или, как минимум, не оставить ему шанса победить ее логику.
Только это лишь путает, и чем больше возникает мыслей, чем больше они переплетаются, тем сложнее разобрать этот клубок событий и найти истину. Невозможно представить, что Нэвис делает хоть что-то по наитию. Все ее действия точно рассчитаны и должны иметь прочное логическое обоснование. В конце концов, речь идет не о человеке, от которого можно ждать разного, а об искусственном разуме, который мыслит вполне определенным способом, разработанным специалистами. С другой стороны, разговор с Весалией не имел никакого смысла, и Лерц предполагает, что помощница устроила его лишь ради результата.
Как бы там ни было, стоило держаться лучше и не отвечать девушке грубо. Об этом мужчина и раньше догадался, но сейчас понимает, что этот непримечательный и странный эпизод мог быть важнее, чем показался вначале.
Оторвавшись от мыслей, Лерц оглядывается и замечает, что у аппарата две девушки уже поторопились взять порции, но теперь стоят и ждут, когда освободится место. И, взглянув на капитана, они тут же застывают и отводят глаза, будто места за его столом вовсе не замечают, словно
