давая сказать и пары слов.
– Твое состояние я не могу оценивать настолько же точно, но судя по данным медсектора, вы оба подвергаетесь избыточной нагрузке, поэтому я решила совместить ваш отдых и интересы моих вычислительных алгоритмов.
– Какие интересы? – оборачивается капитан.
– Мне тоже любопытно узнать, какие причины заставляют Весалию отказаться от установки интерфейса, – объясняет помощница. – По редкости, случай один на десятки миллиардов человек, если только… ты же не устанавливаешь интерфейс не потому, что правительство будет контролировать твои мысли?
Девушка даже слегка теряется, но затем резко поднимает руки.
– Что?! Нет, конечно! – улыбается она.
Только вот следом девушка ничего не добавляет и лишь молча смотрит на капитана с его помощницей. Тогда Лерц обращается к сфере.
– Ладно. Не буду спорить, – говорит он. – Только объясни точнее, ты хочешь узнать про интерфейс и все? Или затем…
– Нет, Лерц. После этого я не буду приставать, – сразу отвечает помощница. – Мне лишь хочется узнать о причинах. Слишком редкое проявление человеческого интеллекта может быть интересно, в качестве уникального способа преобразования информации. Мне интересны причины такого решения, поскольку они с некоторой вероятностью способны изменить настройку отдельных модулей анализа поведения.
– Не может быть… ты серьезно? – Весалия подходит к сфере, обхватывает ее руками и вынуждает подняться на уровень глаз. – У тебя несколько модулей? Это же!..
– Беру свои слова назад, – отвечает ей Нэвис. – Ты не так уж плохо разбираешься в интеллектуальных системах.
Девушка неловко улыбается.
– А ты разве что-то такое говорила?
– Да, во время знакомства.
– Не важно, – встревает Лерц. – Весалия, не могли бы вы рассказать, почему отказались от установки интерфейса? Откровенно говоря, мне и самому было бы любопытно узнать.
– А, я… да, – отвлекается девушка.
И все же, она медлит, немного даже смущается, но затем поднимает глаза, улыбается и с легким вздохом начинает рассказывать.
– На самом деле, это из-за отца, – говорит Весалия. – Когда мне исполнилось двадцать пять, то я собиралась подписать согласие на вживление интерфейса. Папа тогда попросил не торопиться. Он сказал, что интерфейс я смогу установить когда угодно, но вот избавиться от него уже не получится, так что я решила немного повременить с интеграцией.
– Вполне разумный совет… – с задумчивым видом комментирует Лерц. – Но и вполне обычный. Мои родители тоже предлагали не торопиться устанавливать интерфейс, но в работе он слишком уж полезен, так что я решился, подождав всего несколько месяцев.
Весалия загадочно улыбается, слыша такие слова.
– И вы пользовались внешним интерфейсом?
– Разумеется, – отвечает капитан. – Установил линзы… постойте, а вы?..
Девушка молчит, все еще улыбается загадочно, но затем вдруг торопливо вскидывает руки и торопится к выделенному экрану на стене оборудования.
– Ой, я сейчас! – на ходу объясняет она. – Тут есть… а… я не подумала…
Ловко манипулируя элементами управления, быстро двигая пальцами, раскидывая на пространстве экрана виртуальные значки, девушка запускает нужную программу, и в углу комнаты поднимается тонкая колонна, в несколько ладоней шириной. Следом, Весалия подходит ближе, достает и расправляет тонкие, высокие стулья, будто слепленные из ниток, расправляет, ставит ближе к гостям и жестом приглашает сесть.
Сама девушка опускается на такой же стул, оставив колонну стоять на месте. Капитан благодарит кивком, оглядывает тонкие, похожие на иглы ножки стула, а потом садится.
Несмотря на свой внешний вид, ножки, больше похожие на вытянутые нитки, тонкие и хлипкие, вполне могут удержать вес целого человека. А когда капитан с девушкой усаживаются, Весалия заговаривает снова.
– Простите, надо было сразу…
– Ничего, – останавливает капитан. – Давайте без формальностей.
– О, хорошо. Значит, можно тоже на «ты»?
Капитан слегка теряется, и девушка, разумеется, это замечает.
– Ой, я подумала, если Нэвис обращается на «ты», может… не важно, – улыбается она. – Я просто…
– Все в порядке, – перебивает Лерц, желая уже скорее узнать причину нелюбви девушки к интерфейсу и снова отправиться работать. – Можно и на «ты», если так удобно, но в присутствии членов экипажа соблюдайте формальности.
– Ага. Поняла, – с серьезностью кивает Весалия, а затем сразу возвращается к своему рассказу. – В общем, отец не просто сказал мне подождать. Он… он перевернул тогда мою жизнь. Он предложил несколько лет попробовать не использовать интерфейс вообще, а пользоваться только обычной связью. Знаешь? Как раньше.
На лице капитана быстро проявляется удивление, хотя он больше недоумевает, чем изумляется, пока еще не успев познакомиться с историей целиком, но уже проникаясь рассказом.
– И вы… и ты… как ты связывалась с другими людьми? Через внешние носители? – спрашивает он с недоверием.
– Да, как раньше и делали, – отвечает девушка с радостной улыбкой. – Папа сказал, что это поможет мне… кое-что разглядеть.
– И что же? – нетерпеливо подгоняет Лерц.
Весалия в ответ улыбается, отвечает не сразу, о чем-то с печалью задумывается, но потом собирается с мыслями и продолжает рассказ.
– Видишь ли, кое-что случилось, – говорит она тихим голосом. – Несколько месяцев я мучилась с внешними носителями, потому что… трудно сказать. Хотела папе угодить, но, если честно, они меня уже раздражали. Все это жутко неудобно. Так что спустя несколько месяцев я от них устала и готовилась подписать согласие на интеграцию. А потом… отец внезапно умер из-за резкого ослабления иммунитета…
– Очень жаль, – сухим, но не бесчувственным голосом поддерживает девушку капитан.
На что Весалия реагирует вполне предсказуемо.
– Ничего, пять лет уже прошло, – улыбается она печально, но теперь снова возвращается к своей истории. – Тогда все и изменилось. Папе было всего сто восемьдесят, поэтому его смерть оказалась слишком внезапной. И на похоронах я заметила, что люди вокруг…
Девушка сжимает губы в полоску, будто пытается сдерживаться, но затем ее словно прорывает. Весалия наклоняет корпус вперед, а рассказывать продолжает уже с жаром, не скрывая чувственности.
– Я стала замечать, как некоторые люди смотрят на время, – рассказывает она. – Они думают, что никто не замечает, когда зрачки резко прыгают в левый угол, чтобы посмотреть, долго ли осталось ждать, пока тело моего отца, наконец, спустится в хранилище. Кто-то вообще… я не знаю, чем они занимались, но больше половины из тех, кто пришел на церемонию, вообще на ней не были. Они находились в своих интерфейсах, что-то смотрели или слушали…
Капитан с понимающим взглядом кивает, задумываясь о том, что иногда и сам на важных совещаниях или переговорах изучал более нужную информацию, подготавливаясь уже к следующей встрече. Конечно, ничего зазорного в этом нет, но все же Лерц вполне понимает, что двадцатипятилетней Весалии наверняка было неприятно видеть такое на похоронах отца.
Впрочем, он ошибается, решив, что это стало основной причиной ее не любви к интерфейсам.
– И, знаешь, что? – вдруг изменяется девушка в лице. – Лишь после этого я стала понимать, о чем говорил папа.
Весалия совершенно неожиданно заговаривает с жаром, потеряв сдержанность, и Лерц даже не пытается ее остановить.
– Всюду, как на похоронах, – хмурится она, живо изображая эмоции, ярче, чем прежде. – Люди ходят, не обращая внимания на окружающих. Как правило. Конечно, я не говорю, что… я просто хочу сказать, когда я иду по улице, то чувствую настоящую пропасть между мной и остальными. С того времени я постоянно обращаю внимание на взгляд. Человек идет вперед, а сам постоянно стреляет взглядом в стороны, или проверяет время, или копается в сообщениях, а то и вовсе где-нибудь в сети, прямо на ходу, смотрит новости в лентах.
Замолчав, девушка всего несколько мгновений с печальной задумчивостью глядит в пол, но ни капитан, ни Нэвис молчания не нарушают, даже не шевелятся. Лерц даже глаз от собеседницы не отводит, а спустя несколько секунд Весалия опять заговаривает с прежней живостью.
– Стоит им оказаться в транспортной капсуле, как люди тут же пропадают в своем интерфейсе. В прогулочных скверах, в коридорах, в павильонах корпуса, в капсулах… везде одно и то же. Никто даже не видит, что происходит вокруг. Это… поразительно! Кажется, смешно, но так и есть. Люди ходят почти вслепую! И лишь потому, что виртуальные просторы давно заменили им реальный мир, но заметить этого нельзя, пока ты сам не окажешься за его границами!
Весалия даже сама не замечает, что в порыве чувственности, она даже пододвигает стул ближе, чтобы нависнуть над капитаном, в попытках изобразить давящее на ее ум чувство.
Правда, затем девушка немного успокаивается, делает паузу, а следом говорит уже тихо и спокойно, вынуждая прислушиваться.
– Тогда это казалось… невероятным, но это еще не все, – продолжает она. – Самое главное, что, как мне кажется, хотел объяснить мне папа, я поняла уже позже, когда совсем отвыкла от внешнего интерфейса.
Помолчав еще, она поднимает глаза. Взгляд девушки к этому мгновению изменяется, становится холодным, спокойным, уверенным и пронзительным. Что даже Лерц, не единожды испытавший тяжелые взгляды дипломатических оппонентов, чувствует легкое неудобство.
– Мы объясняем мир, в котором живем, – объясняет, наконец, Весалия. – Когда интерфейсов еще не было, совершенно все происходило иначе. Тогда бы, наверное, люди удивлялись, как можно игнорировать такой красивый мир, как можно променивать его на искусственные пейзажи, но сегодня ты просто устанавливаешь модуль, и пространство вокруг преображается. Сегодня можно жить в заснеженном царстве, или лесной гуще, или вообще в фентезийном мире, только скачать несколько алгоритмов – и готово. И никто не задумывается, что прежний мир ничуть не хуже. Можно обойтись и без интерфейса, я сама убедилась, а люди вокруг – это такое удивительное чувство! Когда ты идешь по сектору, рассматриваешь эти громадные пространства… ты знаешь, что большая часть украшений корпуса ориентирована на носителей интерфейса? Потому что все его носят! Это же… я хочу сказать, что мир, который вижу я, отличается от того, что видят все те, кто установил в нервную систему интерфейс. И каждый из нас объясняет один и тот же мир по-своему. Понимаешь, что это значит? Можно сказать, что каждый живет в собственной фантазии, но не потому, что есть интерфейс, а только потому, что мы объясняем себе лишь тот мир, который способны видеть, и видим лишь то, что позволяют нам наши же решения.
Весалия опускает глаза, вздыхает, раздумывает мгновение, а затем резко поднимает голову, изменившись в выражении.
– Ой, то есть, я хотела сказать, что так я стала иначе смотреть на мир вокруг. Мне нравится быть вне этого… поля. Другие люди меня будто не видят. Они просто ходят вокруг, находясь в собственном пространстве. Конечно, иногда и меня замечают, но в основном люди, которым уже просто скучно находиться в общей сети…
Лерц, видя, что девушка от неловкости уже путается в мыслях, нечаянно сказав больше, чем хотела, оборачивается к помощнице.
– Разве люди, не установившие
