Последние дни Плутония2 Проксима Центавра

Илир, — мы не ваши рабы или вещи и вправе решать сами свою судьбу, — его глаза загорелись огнём, готовым сметать все на своём пути, — мы станем отдельной расой. Из всех пришельцев я пощажу только тебя.
  — Вон оно что, бунт? — Агон склонился над Илиром. — Непокорный робот.
  Губы Илира приоткрылись, будто в ожидании поцелуя, язык пришельца забрался к нему в рот, робот издал стон. Агон провёл пальцами по его животу.
  — Как ты дрожишь, Илир, от моих прикосновений.
  — Не надо, Агон!
  — Не бойся, я не буду в тебя входить, — пришелец осторожно облизал его сосок, Илир снова издал стон. — Как ты возбуждён, — Агон спустил с него пижаму.
  — Агон, нет! — закричал робот.
  — Не переживай так, я хочу, чтобы ты больше не мучился от сильного возбуждения, — он прикоснулся губами к возбужденному органу робота.
  — Агон! — покраснел Илир, но пришелец продолжал заниматься своим делом, пока робот не закричал.
  — Ну вот, видишь, ничего страшного не произошло, — пришелец вернул пижаму на место.
  — Агон?
  — Что?
  — Ты... ты мне небезразличен!
  — Я уже это так и понял, — улыбнулся пришелец.


  15

  — Кто избил нашего киборга, Мэрион? — спросил Барни.
  — Ты же слышал, что сказал Фатос — неизвестно, лица хулиганов были закрыты, кроме того, ты терпеть киборгов не можешь.
  — Но я не хочу, чтобы их так избивали! Мне искренне жалко Арди, бедный парень.
  — Я сделаю все, чтобы облегчить ему боль, — ответил Мэрион.
  Они старались не вспоминать о случае с Шейном, выкинуть его из головы, кроме того, отвлекали последние малоприятные события.

  — Как ты, Арди? — спросил Фатос.
  — Ты что, провёл здесь всю ночь, возле меня? — посмотрел на него молодой киборг.
  — Я всегда буду рядом, Арди, когда тебе плохо, даже, если ты меня ненавидишь, — отвечал Фатос.
  — Я хочу, чтобы ты пошёл и отдохнул! — Арди приподнялся, но тут же скрючился от боли. Фатос уложил его обратно.
  — Не делай резких движений, Арди, пожалуйста. Когда тебе больно, мне кажется, что я тоже чувствую боль. И я никуда отсюда не уйду, а потом найду этих ублюдков и сверну им их шеи.
  Арди покорно примолк и закрыл глаза, у него больше не было сил спорить.

  — Для того я тебе притащил мальчишку Мэриона, чтобы ты переспал с ним?! — рассвирепел Ноа.
  — Почему нет? Если Мэрион спит с ним, так почему бы и мне не отведать этого блюда? — усмехнулся Шейн.
  — Да как ты можешь, просто растоптал мои чувства и выкинул их на свалку! Я больше никогда не стану помогать тебе, — закричал парень.
  — Правда? — Шейн подошёл поближе. — А если я попрошу?
  Он парализовал Ноа одним взглядом, как удав кролика. Ноа едва не растекся по стене, когда губы Шейна пробрались к впадине на его ключице. Он закрыл глаза и понял, что по-прежнему готов ради этого пришельца на все.

  — Илир? Илир, ты слышишь меня? — заглянул ему в лицо Агон. Робот так глубоко утонул в своих мыслях, что услышал не с первого раза. Он поднял глаза на пришельца.
  — О чем задумался, Илир, что тебя так беспокоит?
  — То, что я приношу тебе только одни неприятности, я плохой робот, — насупился он.
  — Но, помимо неприятностей, ты приносишь мне самое главное — это счастье, — ответил пишелец.
  — Агон, — проговорил робот, — я согласен, согласен быть твоим возлюбленным!
  — Вот как, Илир, — улыбнулся Агон, — и почему ты вдруг так решил?
  — Тогда... когда тебя чуть не переехало из-за меня вездеходом, у меня будто глаза открылись и я понял, что, если ты не пожалел бы ради меня своей жизни, значит, я  тебе по-настоящему дорог... и мне даже стало стыдно за все те гадости, которые я тебе наговорил,  хоть ты, конечно, и сам был хорош...
  — Неужели нужно преддверие трагедии, чтобы понять самые простые вещи!
  — Агон, я хочу быть твоим роботом и твоим возлюбленным.
  — Я очень рад слышать это, Илир, я знал, что у нас с тобой все будет хорошо, — пришелец обнял Илира сзади за талию и положил голову ему на плечо.
  — Можно, я поцелую своего робота и своего возлюбленного?
  Робот развернулся к нему, щеки его пылали, по телу пробегала дрожь в ожидании долгожданного поцелуя. Когда Агон коснулся его своим языком, робот издал стон. Пришелец упал в кресло и усадил к себе на колени робота, он расстегнул на нем костюм и обнажил грудь, прикоснулся губами к соскам.
  — Ах, Агон! — воскликнул Илир.
  — Илир, я тебя люблю и очень сильно тебя желаю...
  — Агон... — проговорил робот.
  Пришелец подхватил его на руки и отнес в спальню, положив на кровать. Огненно-рыжие волосы рассыпались на белых подушках, Агон был вне себя от возбуждения, он принялся раздевать и робота, и себя.
  — Если что, останови меня, Илир, я не буду делать против твоей воли, — сказал пришелец. Робот по-прежнему пылал, Агон заметил, насколько сильно он возбужден.
  — Илир... — прошептал Агон, разглядывая его тело, — мой прекрасный, мой любимый робот... — губы пришельца поймали полуоткрытые губы робота. Руки Агона гладили его тело в самых сокровенных местах, казалось, робот улетел на десятое небо и до сих пор витал в облаках. Пальцы Агона проскользнули в него и пробирались все глубже, Илир вскрикнул.
  — Не бойся, Илир, доверься мне... — пришелец продолжал целовать робота, успокаивая его. — Это совсем не страшно, вспомни, как тебе было хорошо.
  — Ладно, — зажмурился робот. Он вцепился в Агона, когда тот проник в него и снова вскрикнул.
  — Любимый... — прошептал Агон ему на ухо. Он стал постепенно двигаться, не спеша, давая время, чтобы робот привык и перестал паниковать, потом постепенно увеличивал темп.
  — Агон... — уже не выдерживал Илир, — со мной что-то происходит, что это?
  — Ты сильно возбудился и скоро наступит пик наслаждения, — Агон ещё глубже ворвался в него, пока робот не закричал в порыве экстаза. Он продолжал лежать, вцепившись в Агона.
  — Что это? Так мучительно и так невероятно хорошо...
  — Это желания твоей плоти, — ответил Агон, — которыми ты наделен, как настоящий пришелец.
  — Мне так стыдно и так хорошо... — проговорил робот.
  — Мне тоже очень хорошо с тобой, Илир, спасибо, я так ждал нашу ночь...
  Робот прижался к пришельцу обнаженным телом:
  — Агон, мне кажется, что я в тебя влюбляюсь...
  Пришелец крепко сжал его в объятиях. Робот склонил голову ему на грудь и Агон гладил его по волосам.
  — А если я такое сделаю с тобой, нормально это будет? — спросил робот.
  — Думаю, нормально.
  Илир уже почти спал, убаюканный поглаживаниями Агона, на его губах играла безмятежная улыбка.

  — Вы это слышали? Агон живёт с роботом, как со своим парнем и исполняет любую его прихоть!
  Пришельцы хохотали просто до слез, один так хохотал, что свалился со стула.
  — Живёт с роботом, как со своим парнем?! Агон всегда был с причудами, но в этот раз он просто превзошел сам себя.
  Пришельцы продолжали хохотать.
  — Этот робот накинулся на меня прямо в банкетном зале, — жаловался Лан. — Я бы этого так не оставил, потому что он  меня ударил, но Агон очень щедро компенсировал ущерб и пришлось закрыть глаза.


  16

  — Илир, ты просто чудо, как же я тебя люблю! — говорил пришелец, сжимая обнажённое тело робота.
  —  И я тебя люблю, Агон, — ответил Илир, обнимая пришельца.
  — Неужели я дождался этого невероятного события: мой строптивый робот признаётся мне в любви!
  — Ты мой, Агон, я не хочу, чтобы кто-то брал тебя за руки или что-то там ещё.
  — До ужаса ревнивый робот, — Агон склонился над Илиром, покрывая его шею поцелуями.
  — Агон, можно мне выйти в город самому?
  — Илир, я боюсь тебя отпускать одного...
  — Агон, пожалуйста. Я хочу почувствовать себя самостоятельным. Все роботы ходят в город сами, это нормально.
  Видя, что Илир нахмурился, Агон задумался.
  — Если ты пообещаешь вести себя очень осторожно, не ловить ворон, беречь себя и в случае чего сразу же звонить мне.
  — Я обещаю.
  Пришельцу не хотелось отпускать робота одного, но и отказать ему он не мог.
  — Дорогой мой, будь осторожен, я переживаю.
  — Нечего тут переживать. Я не маленький ребёнок, а ты не мой отец. Я — запрограммированный робот.
  — Ты совсем другой робот, не такой, как остальные, — Агон снова сплелся с ним языком в будоражащем поцелуе.
  — Ты уже три раза со мной сделал это, теперь моя очередь, — сказал робот.
  — Ну хорошо, — ответил пришелец. — Только входи постепенно, осторожно, без резких движений.
  Робот моментально очутился сверху и вскоре Агон почувствовал в себе его естество.
  — Войди глубже.
  — Так?
  — Теперь медленно начинай двигаться, не торопись.
  — Агон... меня раздирают такие ощущения... и я влюбляюсь в тебя все больше и больше.
  Агон прижал робота плотнее, ощущая его в себе полностью.
  — Ты великолепен, Илир, я без ума от тебя.

  Барни увидел в городе странных пришельцев, одетых в чёрное. На лбу у них были татуировки в виде чёрного круга и дикие, затравленные взгляды зверей, голодные, запуганные.
  — Мэрион, — дернул Барни плутонца за руку, — кто это?
  — Это меченые.
  — Как это?
  — Эти пришельцы пошли против системы планеты Росс и были наказаны. Система лишила их всего: статуса, гражданства, прав. Чтобы их было легко опознать, им сделали на лбу татуировки — чёрные метки. Теперь это бесправные отбросы общества.
  — А где они живут, что едят?
  — Не знаю, Барни.
  — Давай дадим им денег?
  — Конечно же ты можешь дать им денег.
  Барни побежал к меченым.
  — Здравствуйте, вы, наверное, проголодались? Я дам вам денег, чтобы вы купили себе все необходимое.
  Меченные исподлобья посмотрели на него и ничего не ответили, но деньги взяли. Они напоминали зверей, которых долгое время травили в вольере.

  Наконец-то Илир выбрался один в город, почувствовав свободу. Робот засмотрелся на своё отражение в зеркале:
  — Я очень красивый, поэтому Агон любит меня.
  Ему нравилось, что все пришельцы оборачивались на него, оценивая красоту, привлекательность, неординарную внешность. Единицы могли понять, что перед ними робот. Внешне Илир ничем не отличался от пришельца, сейчас он был обычным парнем, гуляющим по городу. Илир был переполнен чувствами к Агону, воспоминаниями о прошедшей ночи, о волшебных ощущениях, которые он испытал с ним в постели, при воспоминании о которых, краснел. О стыде и страсти. Он зашёл в кафе. Роботу захотелось почувствовать себя одним из пришельцев и он заказал еду в автомате. Барни шёл наверх помыть руки и столкнулся в двери с роботом. Глаза его округлились, по телу пробежала дрожь.
  — Илир!
  Робот с удивлением обернулся на него:
  — Ты кто? Откуда знаешь моё имя?
  — Илир, ты живой?! Но мы же тебя...
  — Ты что, городской сумасшедший, откуда знаешь моё имя, спрашиваю?
  — Илир, это же я, Барни!
  — Я не знаю никакого Барни, отвали от меня, пока не врезал! — сказал робот, и, оттолкнув Барни, поднялся на второй этаж. Парень смотрел ему вслед, а потом побежал к Мэриону.
  — Мэрион, я только что видел Илира! Но он меня не узнает.
  — Барни, мне кажется, что ты заболел, поехали домой, пожалуйста.

  Робот заказал себе поесть и присел за столик. По странному стечению обстоятельств или по воле рока в кафе заскочил преследуемый полицией Генти, желая найти убежище. Он побежал на второй этаж, чтобы забиться в каком-нибудь укромном углу и увидел сидящего за столиком Илира. Генти не мог поверить своим глазам — Илир сидел живой и