Тут я дала волю своему любопытству. «Сперва ты обязана раскрыть мне все тайны своего мира!» — грозно объявила я. — «Говори: из чего сделаны облака? Почему они светятся? Почему небо розовое? Сколько здесь видов растений? А сколько деревьев, травинок? Что находится под землёй? Какие ещё источники удовольствия есть в этой вселенной? И как она называется?»
«Извини, жёлтенькая: этого мира не знаю. Он не мой. Может быть, ты его создала? Тут мило и тепло, и блохи не кусают!»
Таинрикё, дух беззаботности, известна своей короткой памятью. Я изготовила маленький невидимый молоток из собственной мысли и стукнула им сестру по голове. «Это ведь один из моих миров!» — прозрела Таинрикё. — «Спасибо тебе, дракоша! Жаль, забыла его название. Вообще ни черта о нём не помню. Ну и ладненько! Давай играть в охоту: клянусь, теперь-то я слопаю тебя целиком!»
Задумала я снова ударить пушистую, но не успела: она преобразилась в зелёную ласточку и вырвалась из моих объятий! Впрочем, я быстро поймала и проглотила птичку: свершилась моя месть! Затем я сама обернулась ласточкой, рыжей и симпатичной; Таинрикё в драконьем облике преследовала меня, однако ей не удалось меня сцапать. Я шустрая! Когда охота нам надоела, мы стали лепить из облаков разные смешные фигуры, используя силу мысли; наигравшись в небесах, мы спустились на землю и превратились в гепардов, после чего принялись валяться на траве и лапами щекотать друг друга. И множество иных забав придумали мы, и тела наши сияли от счастья. Такая вот она, Таинрикё: важные дела ей доверить нельзя, но с ней никогда не бывает скучно! Имя своё она получила от сородичей: переводится оно как «озорная попрыгушка». Об этой маленькой вселенной больше сказать нечего; пока одно из моих воплощений развлекается там с сестрой, другие проявления моей личности заняты исследованием соседних миров. В тех мирах тоже происходят удивительные события, о которых я вам обязана сообщить.
Об устройстве Мироздания. Часть вторая.
«Разум Чудотворца состоит из колоссального множества потоков мысли. Эти потоки не всегда пребывают в согласии: между ними, как и между Чудотворцами, возможны противоречия и конфликты. Но духи добрые не способны по-настоящему ненавидеть друг друга, и ни один из них не посмеет обидеть сородича или причинить ему вред. Эмпатии, то есть умению сопереживать, Бог научил своих Детей. Когда духу больно или грустно, страдают все его сородичи, а если дух радуется, то они тоже испытывают радость. Любой добрый дух жаждет подарить как можно больше счастья всем обитателям Мироздания; конфликты в семье Чудотворцев случаются лишь потому, что понимание счастья у каждого своё. Плоды разума Чудотворцев, в том числе облики и миры, сотканы из потоков мысли; мир или облик можно уничтожить, а потоки мысли вечны. Первообразы всех вещей в Мироздании изобретены Богом и его Детьми; бездушные силы природы никогда не создадут ничего такого, что не было бы до них придумано бессмертными, фантазия которых воистину безгранична».
Телепатическое сообщение #6. «Мокрый мир».
Вода и огонь несовместимы, и всё же среди духов огня встречаются уникумы, которые любят воду: купаются в ней с восторгом. А я воду ненавижу: она мокрая и противная! Сейчас нахожусь в мире, где полно этой жидкости, и вы наверняка ощущаете, сколь неприятно мне тут быть; но я не покину его, пока не выполню важную задачу. Здесь тёплый сине-зелёный океан, а над ним небо, затянутое голубыми и сиреневыми тучами; ливень барабанит по моей голове, и нигде от него не спрятаться. Воздух обладает свойством излучать свет, поэтому всё вокруг меня такое яркое, красочное. Ветер дует без остановки; молнии сверкают. Из воды торчит чёрная скала с плоской вершиной и острыми краями; лежу на ней. Я, когда вошла в мир, очутилась в воде рядом со скалой; немедленно я попыталась забраться на этот камешек, но не получилось. Дельфины карабкаться не умеют! Меня тут сделали дельфином, а превратиться во что-либо другое нельзя! Облики морских существ мою душу не радуют: когда становлюсь рыбой, тюленем или китом, телу моему начинает казаться, что оно погружено в воду, даже если воды рядом нет.
Ни зубы, ни ласты не помогли мне залезть на скалу; тогда я решила мысленно поговорить с ней. «Эй, глыба каменная!» — сказала я. — «Что стоишь? Возьми меня и подними повыше, подальше от океана! Я готова терпеть дождь, а барахтаться в воде не намерена».
«Ты глупое маленькое китообразное», — отозвалась скала. — «Твоя гладкая туша создана для океана: вот и сиди там. Да и не могу я ничего для тебя сделать, поскольку являюсь неподвижным куском горной породы: удивительно, что ты этого не заметила».
Пришлось просить совета у потоков мысли, из которых состоит моё тело. «Хорошо, что у тебя есть такой красавец как я», — ответил мой хвост. — «Используй мою силу! А лучше позволь мне выполнить всё как надо: не хочу, чтобы ты опять разбила головёнку».
Я передала хвосту управление телом: он разогнал меня до нехилой скорости и заставил совершить прыжок из воды! Высоко взлетев, я шлёпнулась брюхом об камень: вот как я попала на вершину скалы! Теперь валяюсь под дождём; желаю побыстрее убраться отсюда, но моему разуму всё никак не удаётся изготовить хотя бы один телепатический маяк для этой вселенной. Трудно соображать, когда кругом вода! Кроме того, мои потоки мысли пытаются определить, кому принадлежит мир. Спрашивала у скалы, ветра и туч, кто их создал, но они молчат; и никто из местных обитателей не отвечает на мои телепатические сообщения. От Собора тоже не поступило никаких сведений; вероятно, ещё один всеми забытый мир.
Телепатическое сообщение #7. «Дух морской».
Лежала я на скале, создав над собой мысленный зонтик для защиты от дождя. Зонтик был весь в дырах, но ничего лучше наколдовать я не сумела. Появился ещё один дельфин: шкура фиолетовая, брюхо белое, глаза чёрные. Стал он прыгать вокруг скалы и радостно свистеть; я выстрелила в этого симпатягу парой зелёных лучей счастья, и он замурлыкал как тысяча котят, а затем выпустил в меня сотню таких лучей. То был мой назойливый братец Тави, дух тёплых морей и водных развлечений: вот и нашёлся хозяин этой вселенной! У меня не было желания общаться с ним; я попыталась исчезнуть из мира, но не смогла этого сделать. Мир оказался ловушкой: войти туда можно, а выйти нельзя. «Брат любезный, выпусти меня отсюда сейчас же», — сказала я. — «Надоело здесь торчать».
Тави притворился, будто не слышал моих слов. «Здравствуй, пушистая Арзи!» — воскликнул он. — «То есть ты не пушистая, но я могу даровать тебе пушистость, если пожелаешь. Нравится дождик? В моей вселенной царит вечная буря, и ливень никогда не прекращается. Ух, здорово! Каждая капля небесной влаги содержит в себе миллиарды микрочастиц удовольствия! А молнии? Разве они не прекрасны? Когда такая ударит в башку, получаешь незабываемые ощущения! А ветер какой дивный! Я искал этот мир везде и всюду, а ты нашла его и вернула мне: за это тебя ждёт награда! Полезай в воду: я покажу тебе много-много восхитительных вещей и сделаю тебя счастливой!»
Я напомнила брату, что не люблю воду. «Не бойся, пламенная сестрица!» — засмеялся он. — «Моя водица тебя не обидит. Она тёплая и бодрящая! Могу подогреть её, если тебе она кажется холодной; будем с тобой весело резвиться в кипящем океане, пока не сваримся!»
Этот чудотворец одержим идеей превратить всех обитателей Мироздания в духов воды: затея глупая и невыполнимая. «Ох и болтун же ты!» — возмутилась я. — «Нет уж, сам купайся в своей мерзкой жидкости. Буду лежать здесь, пока не разблокируешь выход из мира».
Тогда неугомонный Тави принялся действовать. Сперва он попробовал с помощью телепатии подчинить себе моё тело, чтобы заставить меня броситься в море; силой своего разума я отразила эту атаку. Затем из воды вылезла пара громадных щупалец, сотканных из жёлтого света: одно щупальце обмоталось вокруг моего носа, а другое схватило меня за хвост. Брыкалась я, отбивалась, а щупальца тянули меня в воду; удалось избавиться от них, создав несколько летающих мысленных ножей, которые порубили их на куски. Хотела и самого Тави разрезать ножами, однако он ударами молний с неба уничтожил их. Поднялся могучий ветер, который едва не сдул меня со скалы, но я крепко уцепилась зубами за каменный выступ. И всё же бесполезно бороться с Тави в его собственном мире: скала вдруг исчезла, и я плюхнулась в воду, где довольный дельфин взялся таранить носом мои бока. «Вот так!» — ликовал Тави. — «Мы, дельфины, должны плавать и нырять, а на суше нашим хвостикам и ластам делать нечего! А ещё мы животные дружелюбные, поэтому не надо тыкать в меня ножиками. Обещаю, подводная прогулка доставит тебе массу позитива! Ты не была на дне океана? Там столько всяких диковинок!»
Тело моё подсказало, что делать: я начала выпускать в брата мощные звуковые волны! Тави хохотал и мурлыкал, потому что звук щекотал ему внутренности! Не выдержав пытки, дельфин бросился прочь от меня, а я устремилась за ним, предоставив хвосту право командовать телом. Я разогналась до небывалой скорости и едва не догнала морского духа, но он, хитрый, моментально создал на моём пути высокую чёрную скалу, в которую я врезалась, расплющив себе нос! Больно не было, и гибели моей не случилось, потому что в том мире умереть невозможно, однако я после столкновения стала похожа на морскую свинью с плоской мордой. Вечно моя бедная головушка вынуждена принимать на себя удары судьбы! Погоня продолжилась: я преследовала брата, а он пытался остановить меня возникающими из ниоткуда скалами, облаками вонючей жидкости и верёвочными сетями, и мне приходилось огибать препятствия. И всё-таки я поймала Тави, зубами крепко сжав его хвостовой плавник; дельфинчик был этому лишь рад. «Умеешь ты плавать, зверюга!» — восхитился Тави. — «Какая сила, быстрота, гибкость! Мордашку только слегка расквасила, но не беспокойся: заживёт. Теперь поглядим, хорошо ли у тебя развиты другие навыки дельфина. Для начала займёмся подводным рисованием! Я вставлю кисть с краской тебе в зубы, и ты будешь делать узоры на моей шкурке; затем я тебя раскрашу таким же способом».
Чудотворец Тави — дух милый и добрый, но порой невыносимый. «Послушай, китёнок ты мой волшебный», — ласково обратилась я к нему. — «Я желаю свалить из этого мира, и ты немедленно предоставишь мне такую возможность. Иначе ластами порву тебе пасть и выдавлю твои очаровательные глазки; а если ты от этого сдохнешь, буду ждать твоего воскрешения, чтобы вновь тебя грохнуть. А затем
