Произведение «Смугляночка» (страница 7 из 7)
Тип: Произведение
Раздел: По жанрам
Тематика: Рассказ
Автор:
Оценка: 5
Баллы: 2
Читатели: 734 +15
Дата:
«Смугляночка»

Смугляночка

И, когда играла Зою, чувствовала, что делюсь со зрителем самым сокровенным... Потом сомневалась, стоит ли мне дальше сниматься? Маленькие, эпизодические роли играть не хотела, комедийные — тоже. Даже отказалась от предложения сняться в одной комедии. Думала, что после Зои уже нельзя появляться в таких ролях... Ко мне на улице подходят люди, говорят восхищённые слова, я благодарю их, но понимаю, что это обращаются прежде всего к светлому образу Зои, вечно живому…
Потом она вспомнила прошлогоднюю поездку в Болгарию в составе делегации советской молодёжи. Гости проехали на машинах через всю страну, и повсюду их встречали со слезами, объятиями, словами благодарности. В каждом городе висели афиши фильма «Зоя», везде его показывали. Галина много выступала перед зрителями, голос у неё садился, а люди звали выступать снова и снова, скандируя: «Зо-я!»
А недавно она была в составе первой советской делегации на Первом Каннском фестивале вместе с Михаилом Калатозовым, Сергеем Герасимовым и Мариной Ладыниной. В конкурсе участвовало девять советских кинокартин. Лучшие фильмы отмечались призом «Гран-при». Фильм «Зоя» смотрели со слезами. Но в победители вышла советская лента «Великий перелом». И западная публика, и пресса очень заинтересовались Галиной — первой увиденной ими советской кинозвездой. О ней много писали в газетах, её фотография попала на обложку французского журнала «Cinema».
— Там столько отелей, ресторанов, кафе и магазинов! — вспоминала она. — И всюду толпы людей. Мы с Мариной Ладыниной жили в огромном номере отеля с видом на море, с двумя спальнями и гостиной. Фестиваль шёл целый месяц. Было очень интересно... У меня дома много фотографий, сделанных там. Когда вернёмся в Москву, покажу их вам.
...Вечером Леонид Константинович и Галина встречали гостей в образах Деда Мороза и Снегурочки: он был в красном колпаке, она — в синем. Прибыли коллеги профессора — пожилые преподаватели, его выпускники — состоявшиеся учёные-историки, аспиранты и студенты. Всего человек тридцать. Все знакомились с Галиной, проходили в дом, размещались за столом, накрытым в зале. Они привезли с собой добавку к новогоднему столу — бефстроганов, лангет и винегрет. Из напитков у хозяина был только чай и яблочный кисель, а гости привезли ещё шампанское и глинтвейн.
Приближалась полночь. Все наполнили бокалы шампанским, и гости попросили Леонида Константиновича сказать тост. Он поднялся со стула.
— Дорогие мои... Нам пришлось пережить тяжёлое, страшное время. Война принесла непоправимое горе. Но все сплотились, поддерживали, спасали друг друга и вместе шли к Победе. Мы многое потеряли в этой войне. Но у нас осталось тепло души и любовь друг к другу. И нам надо сохранить это в себе...
И все чокнулись бокалами, провожая старый год. А вскоре стали бить настенные часы и все встретили новый 1947 год.
Потом ели, пили, вспоминали весёлые истории из университетской жизни. И Галине было так хорошо, уютно с новыми знакомыми... По их просьбе она подарила всем экземпляры своей фотографии, которые нашлись у неё в чемодане, с подписью и словами: «Я так же, как и Вы, люблю киноискусство». Затем все слушали пластинки со старинными романсами на патефоне, пели под гитару, танцевали... Так пролетела новогодняя ночь.
Под утро все стали ложиться спать кто где: на диване, на кровати в спальне, на раскладушке, на полу... Леонид Константинович увидел, что Галина начала убирать со стола, но её клонило ко сну. Он принёс из спальни матрас, уложил её спать на нём и укрыл одеялом, а потом сам вынес тарелки и приборы на кухню и помыл.
***
Днём гости уехали. Леонид Константинович, зная, что Галина любит кататься на лыжах, нашёл в чулане старые Филькины и отдал ей. И отправил её на прогулку, а сам стал готовить обед. Вернулась она бледная и вялая. Потрогав её лоб, профессор испугался: тот был горячим...
Он стал её лечить. Положил на диван, растёр медицинским спиртом и завернул в одеяло. Потом прошёлся по посёлку, спрашивая людей, нет ли у кого молока. Достал его у одного старого знакомого, с которым они выручали друг друга. Стал готовить молоко с мёдом и чай с малиновым вареньем и поить её. Температура то понижалась, то повышалась. Потом наконец её сбили совсем.
Леонид Константинович, ухаживая за Галиной, перебрался в зал и устроился на матрасе. Она, чувствуя себя неловко, предлагала поменяться местами, но он отказывался. Перед сном они любили поговорить. О бывшем муже Галина ни разу не упоминала, и профессор не спрашивал её. Как-то она рассказала о том, что её тревожило:
— Мы с Любовью Тимофеевной, мамой Зои, сильно сблизились. Когда снимали фильм, она не требовала полного сходства и не придиралась к деталям, понимая, что фильм посвящён не только Зое, но и всем девочкам и мальчикам, погибшим в войну… Я приходила к ней домой, и она показывала мне фотографии своих детей. У неё был ещё сын Саша, он погиб на фронте в конце войны. Её часто приглашают на мероприятия, она выступает перед людьми. Очень мужественная и благородная женщина... Но недавно наша общая знакомая сказала, что она хочет меня удочерить. Как же так? Моя родная мама жива, я не могу поменять её на другую...
— Вряд ли до этого дойдёт дело, — успокоил её Леонид Константинович. — А если она и станет говорить об этом, расскажи о своём детстве, о маме, о том, как ты сильно её любишь. Я уверен, что Любовь Тимофеевна поймёт тебя.
***
Они встретили Рождество, и Галина стала собираться в Москву — впереди у неё были репетиции и спектакли. Она пригласила Леонида Константиновича на первый спектакль и перед отъездом сняла с него мерки, чтобы заказать в ателье хороший костюм, в котором он должен был прийти на представление. Он одел её в свои ватные штаны и свитер, проследил, чтобы она повязала тёплый платок и шарф. И, провожая на станцию, велел позвонить ему по прибытии. Вечером они созвонились и долго разговаривали. Галина была совершенно здорова и в хорошем настроении, и это радовало Леонида Константиновича. Всего через три дня они должны были встретиться...
Но в то утро, которого профессор ждал с нетерпением, его арестовали. Он шёл с чемоданом к станции и увидел, как трое пьяных мужчин мучают щенка. Тот скулил и пытался вырваться от них, но ему вывернули лапы. Леонид Константинович узнал в одном из мужиков жителя посёлка Рюхина — алкоголика, жестокого человека, избивавшего свою жену и детей. Профессор подошёл к нему и дружкам и попросил оставить щенка в покое. Те, бросив его, начали ругаться с заступником, ссора перешла в потасовку. Леонид Константинович был уже сильно поколочен, когда достал из кармана револьвер, чтобы припугнуть живодёров. Те попытались отобрать у него оружие, и он случайно нажал на курок... Рюхин был убит, его дружки убежали. Профессор пошёл сдаваться в милицию.
Его арестовали и привезли в Москву, поместили в следственный изолятор. Два месяца он ждал суда. На следствии профессор и дружки Рюхина рассказали, как всё произошло. Во время судебного заседания адвокат упирал на то, что это было непредумышленное причинение смерти, и просил, чтобы подсудимому из-за преклонного возраста дали условный срок. Но его приговорили к двум годам колонии-поселения.
Поездом доставили профессора в один из посёлков Читинской области. Там разместили в хорошей избе с печкой. Строгого надзора за ним не было. И ему казалось, что он не отбывает наказание, а просто поменял дачу. Только вот Галины здесь не было... Несколько раз он брался за письмо ей, в котором сообщал, что попал в колонию на небольшой срок, просил жить спокойно дальше и не тревожиться за него. Но так и не закончил его, не отправил. Не хотел портить ей жизнь. Надеялся, что она поищет его и успокоится, заживёт своей жизнью.
Заключённые вместе с нанятыми рабочими строили новые дома в посёлке. И Леонид Константинович присоединился к ним, стал выполнять подсобные работы. Стройматериалы им привозил на грузовике высокий, худой парень, которого почему-то прозвали Коржиком.
Так профессор прожил там весну, лето и осень. В конце ноября начальник колонии сообщил, что его хотят амнистировать из-за возраста, огромных заслуг в научной и преподавательской деятельности и помощи фронту в годы войны — должны будут отпустить уже в январе. Вскоре пришло письмо от Лукьяна: они с Галиной искали Леонида Константиновича, с трудом узнали, где он находится, и собирались навестить его. В ответном письме он попросил их не приезжать, так как скоро вернётся сам.
Однажды, в середине января, Коржику понадобился помощник, чтобы погрузить в машину материалы в другом посёлке, и Леонид Константинович вызвался поехать с ним и получил на это разрешение начальника колонии.
Грузовик стало заносить в сторону на ледяной дороге, когда он поехал под гору. Вдали показалась автоцистерна, двигавшаяся навстречу. Коржик пытался ехать прямо, и сначала это ему удавалось, но потом он потерял управление. Заскользив влево, грузовик врезался в автоцистерну и протащил её несколько метров. Раздался один взрыв, потом — другой, от которого содрогнулась земля, и обе машины охватил гигантский клубок пламени...
Когда люди добрались до них, там были уже только чёрные груды металла с обугленными останками погибших; ветер гнал по земле пепел... Мужчин опознали по личным вещам, которые не сгорели. Коржика и водителя автоцистерны забрали для погребения их родственники. А Леонида Константиновича похоронили на местном кладбище.
Буквально через пару дней из Москвы пришло распоряжение об амнистии для него, но отпускать на свободу было уже некого…

Реклама
Обсуждение
Комментариев нет
Книга автора
МОЙ ВЗГЛЯД 
 Автор: Виктор Новосельцев
Реклама