улыбнулся Иржи.
- Каким же образом? - как можно мягче спросил Новак.
- Я... э-э-э до некоторой степени юрист, а он сам предложил мне составить договор, чтобы я в случае чего мог истребовать свои отданные в долг деньги... Ну я и оговорил, что если дело пойдет, он будет отстегивать мне 30 процентов...
Новак поскучнел.
- Сколько вы ему дали?
- Тысяч тридцать... долларов.
- Он вернул?
- Да, но не сразу.
- А проценты капали?
- Ага, капали.
- И теперь - капают?
- Нет, срок договора истек, а мы тогда снова перестали общаться. Мирек разбогател, уехал из страны, стал важной птицей. Обо мне, наверно, забыл и думать...
Новак продолжал скучнеть. Он поинтересовался насчет прибора, приобретенного Миреком на деньги Иржи, расспросил, где находился прибор, как он выглядел, кто поставил аппаратуру, каково было качество продукции. Затем вытащил из внутреннего кармана пиджака дюжину фотографий, включая фото установки, оплаченной Фабианом.
У Иржи кольнуло в сердце. Он увидел знакомые лиловые фотографии. Были и не-известные ему изображения, скорее напоминавшие рисованные картины. Он честно показал на те фото, которые видел раньше, в том числе и на себя со Зденкой.
- Кто это? - спросил Новак, указывая на отмеченных профессором персонажей.
- Это "доктор Геббельс" с любовницей, это "король", а это, - Иржи ткнул пальцем на себя и Здену, - какие-то люди... у Мирека много людей было... безымянных...
Новак понимающе кивнул, как бы соглашаясь с Иржи. У доктора отлегло от сердца. Он стал словоохотливее, предложил выпить, пытался шутить.
"Ни черта они не раскопали и ни о чем не догадываются",- промелькнула в голове торжествующая мысль.
Беседа продолжалась еще довольно долго, Новака интересовал ряд несущественных, как показалось доктору, деталей, но Иржи уже не боялся собеседника и в заключение даже рассказал ему анекдот. Сотрудник спецслужбы забрал у него копию старого контракта. На том и расстались. Доктор ликовал.
- Ай да я, ай да старая песочница! - бормотал он, сидя в своем кабинете и вспоминая детали бесед с корреспонденткой и господином из госбезопасности.- Нет у них ничего на меня! Впрочем, кому я нужен, кроме моей Боженки, - этой святой женщины!
Кстати, Зденка всегда презрительно хмыкала, когда он называл супругу "святой"...
VI
Итак, вялотекущая осада возобновилась с новой силой и, наконец, осажденная сторона проявила готовность к сдаче на приемлемых условиях. Зденка ни с того, ни с сего поинтересовалась, почему это он выбрал Венецию и что они там будут делать. По-том она завела речь о возможных датах вояжа и через пару месяцев, прошедших со времени визита Яна Новака, дала свое предварительное согласие.
Ура! Зденка согласилась! Это казалось невероятным! Правда, Зденка взяла с него обязательство "не приставать", и Иржи великодушно обещал, попросив при этом, что-бы и Зденка воздержалась в Венеции от приставаний к нему, сердечнику. Зденка в ответ на это сначала прыснула в кулачок, а потом в голос рассмеялась.
Заветный день упоительного путешествия приближался. "Святая женщина" на полмесяца улетела на выставку в Гуанчжоу осваивать перспективный рынок, а как уладила дела со своим мужем и Бераном Зденка, доктора не интересовало.
За пару дней до отъезда Иржи сидел в своей пражской квартире и мысленно представлял, как они со Зденкой плывут в вапоретто по Гран Канале. Он уже давно спланировал свои венецианские маршруты и нетерпеливо ждал звонка из туристической компании, которая должна была дать добро на последнее изменение графика, внесенное Зденкой.
И телефон зазвонил!
- Иржи Фабиан слушает, алло, - весело сказал он.
Незнакомый мужской голос как-то по-особому холодно и противно произнес:
- Слушай, Фабиан, у нас есть на тебя кой-какой компромат.
У доктора упало сердце, он выругался и с ненавистью спросил:
- Кто говорит?
- Не важно, - грубил незнакомец. - Тебе привет от Мирека Кратохвила, царствие ему небесное.
- Сволочи, сволочи,- бессвязно прошептал Иржи.
- Слушай,- повелительно заговорил грубиян. - Миреку срочно требовались бабки, и он продал нам фотографии и диск. Ты там здорово развлекаешься с одной молодухой. Нехорошо, Фабиан.
- И с твоей стороны нехорошо, - в тон собеседнику злобно и тоскливо отозвался Иржи.
- Короче, - прорычал голос. - Гони пол-лимона, ну... 500 тысяч евро и мы от тебя отстанем.
- У меня столько нет.
- Продай чего-нибудь.
- И не подумаю, - заорал доктор права. Он покраснел, руки его затряслись, а глаза налились кровью.
- Полегче, - угрожающе произнес незнакомец.
- Не хочешь - не надо. Завтра твоя жена и твои дети получат эту порнуху.
- А мне плевать, я позвоню в полицию! Это фотомонтаж!.. И не такая я птица, чтобы мои развлечения кого-то интересовали!
- Слушай ты, доктор хренов, завтра эту порнуху получит Зденка Немечкова, ее муж и дети!
Доктор засопел. Ныло в области сердца.
- Где... материал, - наконец, спросил он.
- В твоем почтовом ящике, козел, - рявкнуло в трубке.
Разговор прервался. Иржи медленно встал и словно загипнотизированный побрел к двери. Ноги были ватными, голова пустой, руки продолжались трястись. Открыв почтовый ящик, он увидел плотный желтый конверт. Боль в груди усилилась. Дома он вскрыл конверт. На скатерть упали два десятка цветных фотографий и компакт-диск. Изображения на фото были четкими, краски - великолепными.
- Божественная фигура, - пробормотал Иржи, глядя на обнаженную 27-летнюю Зденку, - Даже родинка у левой груди видна... "Даная" Рембрандта, до чего хороша... была...
Он вытащил компакт-диск, вставил его в магнитофон, включил телевизор и вновь превратился в зрителя того самого эротического фильма, который смотрел четверть века назад. Его даже не удивило, что фильм был искусно смонтирован, а работа оператора, снимавшего, казалось, с нескольких точек, выглядела вполне профессиональной. Он вспоминал, узнавал, переживал, плакал, а в финале просто разрыдался. Всхлипывания были отрывистыми и напоминали лай. Фильм закончился.
- Неужели всё так и было? Неплохое малобюджетное порно, - прошептал он.
Иржи встал, выключил аппаратуру, сложил фото и диск в конверт, повернулся и пошел в каминный зал. Он бросил в камин конверт и долго разжигал огонь... Когда содержимое конверта сгорело, он осторожно вытащил то, что осталось от компакт-диска и, немного подождав, стал растирать спекшуюся грязную массу в ладонях. Со стороны казалось, что он потирает руки. В голову вдруг пришла цитата из Вергилия "Каждому назначен свой день".
Зазвонил телефон. Иржи вздрогнул и грязной рукой медленно и брезгливо взял трубку.
- Что скажешь? - угрюмо спросил всё тот же противный голос.
Доктор молчал.
- Ну, чего молчишь, козел? - не унимался грубиян.
Иржи криво усмехнулся и аккуратно положил трубку. Он отошел от стола. Телефон зазвонил вновь. Иржи резко обернулся, взмахнул руками и, ловя ртом воздух, как подкошенный рухнул на пол...
...Ему показалось, что они со Зденкой в Венеции - на площади Святого Марка.
- Если ты, Зденечка, не видишь, как красива эта площадь, значит, у тебя нет сердца!- перефразирует он, демонстрируя Зденке свою начитанность, слова Бонапарта.
- Это просто чудо какое-то, Ирка, - откликается Зденка, стройная, молодая, ласковая.
Они садятся в гондолу и начинают целоваться.
- Обожаю, обожаю тебя, Ирка! Ты такой забавный и добрый!..
Вверху, над ними, из лиловых сумерек выплывает странный горбатый мостик, соединяющий два здания, расположенные друг против друга на берегах узкого, мутно-зеленого канала. Окна обшарпанных зданий зарешечены, металл решеток позеленел и проржавел.
- Этот мост, Зденка, называется "мостом вздохов", - продолжает демонстрировать свои знания Иржи и нежно целует ее в шею - там, где пульсирует жилка.
- По-итальянски - "понте деи соспири".
- Как, как - "деи соспири"? - спрашивает Зденка и прыскает в кулачок.
Неожиданно перед ними развертывается огромное лиловое полотнище: он и она, нагие, улыбаясь разглядывают друг друга. За спиной Иржи слышится знакомый голос:
- Ты тоже остался при своих, Ирка? - кажется, это говорит гондольер.
Иржи оборачивается. Нет, это не гондольер, а Мирек, веселый, черноволосый, и на вид ему не больше 15 лет. Лиловые сумерки сгущаются, и он теряет Мирека и Зденку из виду.
- Зденка, Зденечка, где ты, любовь моя?.. Отзовись!..
