Операция Саламандра.

казаха бросить этот сверток с покойником. А донести до своих только шеврон и погоны.
 — Аманжон. — морпех бросил на землю веревку, и остановился.
 — Да. Слушаю. — казах посмотрел на старшего.
 — Давай, в натуре, бросим эту падаль! Я уже начинаю дико над собой смеяться! — разведчик со злостью пнул сверток ногой. — Я разведчик. Морской пехотинец. А занимаюсь какой-то фигней. Кусок недоеденного мяса тащу. Вместо того чтобы, бить врага в хвост и в гриву! Аманжон! Пойми меня правильно. Не дойдем мы с ним! Не дойдем! Впереди фрицы. Налегке проскочим. Однозначно. А с этим куском дерьма, вряд ли.
   Казах нагнулся, счистил грязь с кожаного тапка, и подняв голову, посмотрел на напарника. — В чем-то ты прав командир. Трудно будет с ним пройти к своим. Но…
  — Вот, вот, трудно. — перебил его Сашка. — Хорошо, что и ты начинаешь это понимать.
  — …Но — продолжил казах. — Но приказ доставить его. — он указал пальцем на свернутый саван. — Не шеврон и погоны. А его. И если у тебя сейчас есть желание сыграть со своей судьбой в покер. То меня пожалуйста уволь. Я не имею ни желания, ни морального права дергать судьбу за усы. — И Аманжон поднял с земли брошенную веревку. — Надо выполнить приказ. От того, как и с чем мы придем, похоже зависит очень многое, и не только для нас.
  — Ладно. Будь по-твоему. — Сашка сплюнул на землю. — Я иду вперед. Смотрю на дорогу. А ты тащи этого гада. Потом поменяемся.
  И пара разведчиков двинулась дальше. Один чуть впереди, налегке. Второй, с волочившимся по земле свертком, с объеденным трупом фрица, чуть подальше.
  Прошел еще час. Группа дошла до места, где ими был похоронен неизвестный красноармеец, и морпех подошел к Аманжону. — Давай казах поднимемся туда. — и указал пальцем на скалу с наваленными по краям камнями. — Где мы кушали. И отдохнем с час. От этого места нас ползти где-то часов пять. Успеваем вовремя. — и опять со злостью плюнул на сверток. — У-у-у падаль!
  — Давай Александр. — напарник в принципе был рад этому предложению. Так как и сам стал уставать. И физически, и морально. Нелегко было двигаться с грузом, при этом соблюдая правила маскировки и тишины. — Помоги только мне его втащить на верх, по тропинке. Неудобно одному.
  — Конечно Аманжон. — И морпех взяв в руки веревку, привязанную к свернутому савану, потащил груз на верх. На поляну. С камнями. Где они обедали, и где попытались отдохнуть.
  Бросив у камня сверток, они опять уселись за камнями. — Аманжон! Посмотри, куснуть осталось чего-нибудь. — Сашка сглотнул слюну, вызванную голодом.
  — Нет ничего. Галета одна осталась. — казах порылся в вещмешке и вытащил на свет одну пластину сухого печенья.
  — Фигово. — выругался морпех. — Ладно. Потерпим до дома.
  — Потерпим. — улыбнулся казах. И поднявшись с земли, подошел к свернутому савану. — Александр. Иди сюда. Положим его за камень.
  Сашка с недоумением посмотрел на него, и развел руками. — Да ну его. Пусть там валяется. Я хочу шмотки скинуть. Вспотел весь. Пусть просохнут. Гимнастерку да нательное, верхнее.
  — Скидывай. Коль собрался. — казах взялся руками за сверток. — Но все равно подойди. Помоги.
  Морпех пожал плечами и со сквозившим в голосе раздражением, высказал напарнику. — Ну да. Еще руками этот куль вонючий таскать. Не отмоешься вовек.
  — Отмоешься Александр. Помоги.
  Сашка скинул гимнастерку, нательное верхнее белье, и ругаясь под нос подошел к напарнику. Взяв с другой стороны спеленутый саван, помог казаху оттащить его за камень. — Фу. Как воняет. — плюнул он на ношу, и бросил ее на землю. И медленно повернув голову в сторону замолчал и замер.
 — Что застыл как соляной столб? — Аманжон опустил на землю, то что держал в руках, и глянул на морпеха.
  — Смотри казах. — разведчик указал глазами на место куда надо было посмотреть. — Собака.
  Напарник, не делая резких движений, выпрямился, и плавно поворачивая голову, посмотрел в указанное место. Примерно в двадцати метрах от них, утопив четыре лапы в мох, замерши, но тяжело дышав, высунув длинный красный язык, стояла огромная немецкая овчарка. И судя по строгому ошейнику на шее, не бесхозная. А имевшая хозяина.
  — Садись на землю Александр. — тихо, сквозь зубы проговорил Аманжон, и  плавно опустился на мох, опершись локтем правой руки на сверток. Сашку два раза просить было не надо. И он все проделал так как ему посоветовал казах.
  Собака зарычав, медленно пошла к разведчикам.
  — Саша! Не смотри ей в глаза. И не делай резких движений. — негромко сказал напарник, не поворачивая головы. — Во влипли. И автоматы там лежат. Если она не одна. И за ней сейчас кто-то придет. Мы ляжем рядом, с этим саваном.
    Овчарка подбежала к сидящим разведчикам, и чуть слышно рыча, стала их обнюхивать. Сашка закрыл глаза, и хоть и был полуголый, без гимнастерки и верхнего белья, стал покрываться потом. Ругая себя, что сидит без оружия. Но понимая, что дальнейшее от него уже никак не зависит. Особенно ужасно ему стало тогда, когда собака, чуть рыча повела своим мокрым носом по шее морпеха. «Не хапнула бы. Ой мама.» — представил он как острые зубы овчарки впиваются в его шею.
  Собака натренировано обнюхала всего морпеха, и ловко перескочив через завернутого немца, стала проделывать тоже самое с казахом. Сашка неслышно выдохнул, но помнив наказ напарника, резких движений старался не делать. Да и какие резкие движения можно было делать, превратившимся в студень телом?
  Уделив внимание и Аманжону, овчарка переключила свое внимание на свернутый саван. И желая посмотреть, что там внутри, стала скрести когтями по материалу, пытаясь его разорвать.
  Старания были напрасны, и собака стала уже злобно рычать. Видно приготовившись поднять лай. А это уже точно было не нужно разведчикам. И казах медленно повернув голову к начинавшему нервничать псу, негромко отдал непонятную команду. — Аус! Форан! — и собака внезапно прекратив рычать, подняла голову и внимательно посмотрела на Аманжона. — Форан! — повторил он, и тихо хлопнул в ладоши. И тут случилось то, чего Сашка точно не ожидал в данный момент.
  Овчарка, обнюхала казаха, лизнула его в лицо, и быстро сорвалась с места, устремляясь по направлению к тропинке, ведущей вниз.
 Дождавшись, когда собака скроется из глаз, разведчики без лишних слов, не сговариваясь, резко сорвались с места, и быстро подбежали туда, где лежало брошенное оружие, вещмешки и верхняя одежда Сашки.
  Взяв автоматы в руки, они легли за камни, и осторожно стали смотреть на дорогу. Оба предчувствуя какую-то беду.
  И предчувствие их не обмануло. Из-за поворота, укрытого соседней скалой, показалась группа вооруженных солдат, человек десять.  Возглавляемая офицером, возле которого и крутилась овчарка, то останавливаясь, то чуть пробегая вперед, показывая путь на тропинку.
  — Финны! — негромко сказал Сашка. — Чухонцы! Эти уйти не дадут. Им эти края знакомы. Как пять пальцев. Это их земля была. — Сука! — выругался он. — Я этих зверей по прошлой войне помню. В плен казах им лучше не сдаваться. Все равно кончат. Поиздеваются правда от души. У них вообще жалости к нам нет. — И морпех вспомнил свою первую войну. Зимнюю войну. С финнами.
  Вспомнил приказ по финским войскам, попавший к ним, и зачитанный перед бойцами. «"Взяв в плен советских военнослужащих, сразу же отделять командный состав от рядовых, а также карел от русских. ... Русское население задерживать и отправлять в концлагеря. Русскоговорящие лица финского и карельского происхождения, желающие присоединиться к карельскому населению, к русским не причисляются». Вспомнил излюбленный прием финнов, выкалывать живым глаза, отрезать ужи, вырезать звезды на теле.
  Много ужасов было и на той войне, и на этой. Много ужасов он видел. И точно знал, им в плен сдаваться нельзя. Лучше умереть.
  — Сдаваться не будем. — кивнул головой Аманжон. — Уходим. Давай немца за камень затащим. Вернемся потом за ним. — и ловко поднявшись с земли, тихо подбежал к свертку, ухватил его за край. И без помощи напарника затащил его за большой камень. — Все. Вперед. — и указал рукой на сопку, видневшуюся неподалеку. — До нее метров триста. Надо успеть. — И быстро побежал вперед. А за ним Сашка, полуголый, успевший схватить с земли только куртку от масккостюма, да вещмешок с боеприпасами и аптечкой.  Бросив и гимнастерку, и нательное белье. Пусть лежит. Не до него сейчас. Сейчас важно уйти от преследования.
   Морпех бежал за Аманжоном, на ходу напяливая на себя куртку. И камень, который подло вырос на его пути, он не увидел.  Зацепившись за него ногой Сашка кубарем покатился по земле, выронив автомат и вещмешок, больно ударившись плечом о землю. «Везет как утопленнику» — зло подумал разведчик, и наклонившись быстро поднял автомат и «сидор», глянув вперед. До камней у подножия сопки было метров двадцать, и Аманжона уже не было видно, напарник спрятался из виду. И Сашка рванул к нему.
   Финны забравшиеся по тропинке на скалу, увидели вдалеке только спину бегущего в кусты разведчика.
   Один чухонец снял с плеча винтовку, и прицелился, будучи уверенным в том, что одной пули, выпущенной им, старым охотником, будет достаточно, чтобы прервать бег, этого неразумного русского. И зло рассмеялся, представляя мучения жертвы. Пуля в патроннике была разрывная.
   Но младший офицер финской армии, имевший звание «вянрикки», решил иначе. Он положил свою руку в перчатке на ствол винтовки, и опустил его вниз. Запрещая стрелять. Чем вызвал недоумение подчиненного. — Вянрикки! Почему?
 — Потому что это очень легкая смерть для него. И это несправедливо. «Сатана» решит все сама! — и офицер подозвал собаку, погладил ее холку и дал команду — Фас! — указав рукой в сторону бегущего разведчика. Собака злобно гавкнула, и сорвалась в быстрый бег, летя по мху как гепард. Нагоняя Сашку, и точно зная, что выйдет победителем, в этом поединке.
  И морпех понял. Убежать он уже от нее не сможет. Так лучше встретить свою погибель глядя ей в глаза.
  Он остановился и развернувшись к овчарке, стал ее ждать.  Взяв автомат за дуло, как дубину, крепко его сжав. В надежде попробовать нанести хоть один удар.
 Не добежав до разведчика метра три, собака, оттолкнувшись от земли, полетела на свою жертву словно хищная птица, открыв пасть, с которой капала пена.
  Сашка машинально перехватил автомат, выставив его вперед, под удар зубов. А собака, сбив его с ног, впилась в металл, и в пылу атаки не понимая, что она рвет, крошила об железо свои острые зубы.
 Но это продолжалось ровно секунду. Поняв, что первая атака была не на плоть человеческую, овчарка еще раз скользнув зубами по металлу, нацелилась на горло. И морпех понял, что сдержать ее у него уже сил не хватит. И он что было мочи, закрывая одной рукой горло, второй, свободной, ткнул ее в глаза, растопыренными пальцами.
  Овчарка громко взвизгнула от боли, и морпех увидел, что он выбил ей глаз. По пальцам потекла желеобразная жидкость, смешанная с кровью.
    Но это только разозлило еще больше, уже полуслепую собаку. И она, кусая все что попадало ей под ее громадные острые зубы, продолжала тянуться к горлу разведчика. И Сашка понял. Это конец. Сил сопротивляться бешенному, тренированному зверю сил уже не было.
  И вдруг собака,