Не станем лукавить и подтасовывать факты, у Бердяева, конечно, свои особые представления о Мировой Творческой Эпохе. Он считает, что ведущей силой этой Эпохи должно быть обновленное христианство:
«Христианство все еще было воспитанием несовершеннолетних, опекой над ними. И потому христианство не открыло еще себя полностью как религию свободы… Нынешнему возрасту человека, нынешним временам и срокам может соответствовать лишь религия свободы, религия дерзновения, а не страха… Несвободные не нужны Богу, не входят в божественный космос… Есть свобода, соответствующая творческой мировой эпохе. До того же была лишь свобода эпох закона и искупления».
Конечно, «креативная философия» ничего не имеет против «религии свободы». Особенно с учетом того, что мы говорили о нашем ее понимании. И все же нам приходиться учитывать реалии современности, где идеальная свобода личности попросту невозможна. Мы должны смириться с тем, что существуют экономические, материальные, физические, социальные и прочие условия жизни человека. Поэтому наши требования к творчеству несколько снижены. Мы скорее разделяем следующую мысль Бердяева:
«Творческую тайну бытия нельзя воспринять пассивно, в атмосфере послушания отяжелевшей материальности мира. Ее можно познать лишь активно, в атмосфере самого творческого акта».
То есть, мы приветствуем всякое творчество, в том числе и коллективное, и творчество индивидуалиста, и даже попытку творчества, ведущую к «познанию» оного. Для нас важнее, чтобы это творчество было истинным, направленным на созидание добра, любви, красоты, природы и Человека.
В конце концов, не всем дано быть подобным Христу. Притом истории известны другие пророки и изобретатели новых религий, но если судить по их «плодам», то далеко не всегда возможно признать их творчество истинным. Скорее уж скромного изобретателя паровоза мы назовем настоящим творцом. Впрочем, «креативная философия» настаивает на мнении, что всякий человек – творец по самой своей природе. Это объясняет, почему, познавая философию Бердяева, мы ее понимаем и вдохновляемся ею, несмотря на экспрессию, поэтическую форму и тайнопись. Ведь, как вы помните, «Познавать что-нибудь в мире – значит, иметь это в себе». (Н. А. Бердяев)
11.
Должен признаться тем, кто еще не догадался, что настоящая работа посвящена не столько исследованию творчества Бердяева, сколько вопросу понимания и значения свободы в современной России. Дело в том, что идея свободы в России нередко становится опасным орудием в руках довольно деятельных людей, многие из которых не разумеют ни смысла свободы, ни ее природы, ни способа обращения с нею. При этом им кажется странным глухое сопротивление общества их «благородным» устремлениям. Их удивляет, что в народе их называют «либерастами», хотя они предпочитают называться «либералами». Они не верят в искренность критиков своей позиции, таких как Кургинян, Дугин, Фурсов, Соловьев и считают их «наймитами Кремля». Навешивая своим идейным противникам различные ярлыки, наши либералы легко опускаются до прямых оскорблений, говоря, например, что «патриотизм – прибежище негодяев». Хотя, как показано в настоящем исследовании, «анархичные» свободы скорее приводят к свободе от морали.
«Хотеть свободы для свободы, свободы без цели и содержания — значит хотеть пустоты, уклоняться к небытию», — учит Бердяев.
А между тем, нынешняя Россия, потрясенная «Горбачевской перестройкой» и разрушенная «Ельценским беспределом», нуждается не в новых свободах, а в гармонизации общества. Новые свободы, прибавленные к хаосу, способны только усугубить хаос. Эволюция свободы возможна и позитивна только в гармоничном обществе. События Украинского переворота «Гидности» лучшим образом иллюстрирует результат «анархичной свободы». Хаос осложненный «диавольской свободой» грозит бесконечно нарастать, что и подтвердилось нынешними событиями.
Кому-то эта мысль может показаться спорной. Особенно адептам диалектического материализма. По их мнению, "человека" и "общество" связывает закон единства и борьбы противоположностей, а последующие «отрицания отрицаний» ведут к развитию общественных отношений. Как видите, у них все просто. Однако «креативная философия» вносит некоторое уточнение в эту картину.
В контексте нашего учения человек и общество, прежде всего, несоизмеримы, как например, деньги и товар, дерево и его плод, эстетика и этика. Поскольку общество без человека есть «ничто», то это человек, разделившись в «самом себе» образует общество. То есть, здесь разум играет роль энергии. Соответственно, общество имеет в своей природе «фактор небытия» и, значит, склонно развиваться согласно диалектическому закону с его отрицаниями. Жертвой таких отрицаний является и сам человек. Собственно, этот эффект мы можем наблюдать невооруженным глазом, когда видим, как общество создает различные институты, подчинения человека своим интересам. По сути, общество способно «ничтожить» личность.
В этой связи представляется любопытным рассмотреть Библейскую легенду об изгнании человека из рая. Из нее известно, что Адам обитал в раю и был подобен Богу, но лишь до тех пор, пока у него не образовалось маленькое общество с Евой. С этого момента, то есть, с появлением «фактора небытия» общества у Адама появился интерес к знаниям, и он с помощью исчадия «ничто» в лице Змия Искусителя обзаводится мышлением, осложненным диалектикой борьбы и отрицаний.
Правда, в этой легенде я бы поменял местами Адама и Еву. Ведь это только Ева могла разделиться в самой себе, чтобы родить Адама. И, насколько мы знаем женщин, скорее Ева первоначально была воплощением разума, или творческой энергии. Для преодоления небытия эта энергия образует нечто несоизмеримое ей согласно «принципу дополнительности», то есть, некий плод. Таким плодом и был Адам, а с ним и само общество. Отсюда вполне закономерно, что Адам оказался склонным к диалектике, и, вооружившись мышлением, принялся отрицать и Рай, и Бога, и… чего уж греха таить, и саму Еву. Между прочим, иные потомки Адама до сих пор портят жизнь дочерям Евы, навязывая им свое общество с его известным «фактором небытия».
Но так же, как энергия влияет на материю, стремясь ее гармонизировать, так и человек способен влиять на общество. Эти влияния могут быть позитивными и негативными. Негативные ускоряют хаотичные процессы в обществе. Позитивными же являются те, которые способствуют гармонизации общества. Разум, способный противостоять разрушительным процессам в обществе, сам должен быть гармоничным, и в этом смысле свободным. Это присуще личности. Отсюда, кстати, вытекает наше отношение к роли личности в истории. Впрочем, как мы знаем, общество зачастую оказывается сильнее человека и потому перманентно приходит к хаосу в виде войн и революций.
Известно, что хаос под воздействием творческой энергии в какой-то момент становится материалом для новой гармонии, но в обществе для этого потребуются огромные усилия и средства, как это было при строительстве Новой России после Октябрьской революции. А покуда это произойдет, огромное количество судеб и жизней будет затянуто в вихревую «воронку небытия». Вот поэтому-то Дугин совершенно прав, призывая всеми силами бороться с «либерализмом». Дугин провидит в либерализме арьергард грядущей эпохи Постмодерна, где свобода явится орудием расчеловечивания. Примерно о том же говорит и Бердяев:
«Диавольская свобода и есть конечное и последнее противление Христу, т. е. истребление Человека и избрание пути небытия…»
Будучи русским философом, Дугин понимает, что истинная свобода возможна и необходима в творчестве направленном на гармонизацию и гуманизацию общества. В статье «Либерализм – угроза человечеству» А. Дугин пишет:
«Чтобы победить либерализм, демонтировать его операционную систему, мы должны совершить творческое усилие в области идеологии. Нам нужна формулировка, прояснение и утверждение особой Русской Идеи, Евразийской Идеи, которая и должна лечь в основу новой идеологии».
Хотелось бы верить, что наша «креативная философия», являясь плотью от плоти «Русского Космизма», поможет совершить то самое «творческое усилие», о котором говорит профессор Дугин, и сущность которого прозревает Бердяев.
