Лето и два доллара

ресурсов.
Мелкий опт подразумевал визиты в общежития около станции метро «Приморская», где жили студенты из дружественных стран, африканцы и латиноамериканцы. Крутыми были сирийцы и палестинцы. У них всегда был качественный товар, который «улетал» почти мгновенно. Сергей давно просил палестинца Соджара привезти ему американскую военную куртку. С погончиками, накладными карманами и красивой аллюминевой молнией. Как у крутого Сталлоне из «Рембо».

Сева должен был его ждать на Манежной площади, около Зимнего стадиона. Сергей прошёл мимо цирка. Закрыт до нового сезона, до осени. Летом гастроли по Союзу. Он не любил цирк, как-то так вышло. Это было даже странно для ленинградского школьника, но маленьким Сергей испытывал своего рода отвращение к жонглёрам, силовым акробатам или к вульгарным клоунам. Мама пыталась привить сыну любовь к такому искусству, но всё было тщетно.

В лицо летел тополиный пух, начинало припекать. У Сергея, к счастью, не было аллергии на пух, но многие его сверстники страдали в  летние месяцы. А тополей в Ленинграде было много.



Сева сидел в тени от разросшихся кустов сирени, полулёжа на массивной скамье. Народу в этот час на площади было немного, и Сева мог позволить себе, нацепив наушники от кассетного плеера, энергично мотать головой.
-Привет, партнёр!, - Сева разговаривал громко, пока не снял поролоновые кругляшки с ушей.
- Привет- привет. Что слушаешь?
- Отличная тема, чувак! «Банановые острова», слышал такой альбом? Свежачок! На, зацени, - Сева протянул наушники.
Сергей услышал потрескивание. Потом, сквозь шумы и трещание начала нарастать электронная музыка. И какой металлический голос с хрипотцой начал рассказывать ему о мальчике Бананане.
- Ну, партнёр, как? – Сева с интересом наблюдал за выражением лица приятеля.
Сергей округлил глаза, мотнул головой, - Слушай, крутой музон, такая электроника модная… кто это сделал?
- Говорят, наши слабали… Только с такими песенками их не то что в «Утренней почте», в колхозном ДК не разрешат… наши совковые ценители кроме Анне Вески и «АББЫ» никого не признают, это реальность, дружок.
Сева убрал плеер в рюкзак. Серёжа с интересом посмотрел на ремень рюкзака, прочёл «Соломон».
- Хороший рюкзачок ты вырвал где-то.
- А, этот… да Мишель Ликин подогнал на днях. А где он его нарыл, даже не спрашивал. Полтос – и фирменная вещь на плечах модного ленинградского юноши, - Сева засмеялся. Потом стал серьёзным.
- Слушай, с этими курицами я договорился вон там, - он мотнул головой в сторону Фонтанки, - там есть проходной двор, если что, дёрнем дворами.
- Ты что, тёток кинуть хочешь?
- Да нет, Серж, - Сева поморщился, - наша служба и опасна и трудна… вдруг они со спецурой придут? Тогда всё, можно легко по статье пойти, мы же по лезвию ходим, - Сева криво ухмыльнулся и быстро оглядел площадь вокруг них.
- Надо быть всегда начеку, как этот… Карацупа со совей собакой. Помнишь, в четвёртом классе нам втирали?
- Ну да… а ещё приходил к нам на урок ветеран-пограничник. Тоже, помню, про бдительность рассказывал и про тлетворное влияние Запада и так далее… даже по жвачке прошёлся. Типа, западный продукт, который разлагает нашу пионерию.
- Ага, тупая обработка детских мозгов. Ладно, давай так сделаем – я сейчас иду впереди тебя, ты отстань на десяток метров, изображай из себя просто прохожего. Ну, ты понял?
Сева вынул из рюкзака полиэтиленовый пакет. «Стирали, похоже, пакетик, вид такой ношеный», - подумал Серёжа.
- Неси пакет, в рюкзаке у меня не будет ничего такого, криминального.
В пакете было несколько пар джинсов, Сергей посмотрел вопросительно на Севу.
Эти джинсы были взяты с «точки», так они называли крохотную однокомнатную квартирку на Рылеева. Там лежал товар и там же, в критической ситуации, можно было «загаситься», спрятаться. Правда, пока было не понятно, от кого.
- Чего смотришь? Взял три пары… Просили две, но попробую втереть три… «Левисов» две штуки и «Райфл», может клюнут.

Приятели двинулись по горячему асфальту в сторону Фонтанки. Сергей смотрел на худую спину Севы в белой футболке, одновременно внимательно рассматривая прохожих и машины у тротуаров. Навстречу прошла симпатичная девушка, в нарядном летнем сарафане. Ножки, как подумал про себя Сергей, были прекрасны. Тонкие лодыжки и очень правильные коленки. Она с интересом посмотрела на Сергея, Он даже хотел обернуться, но потом подумал, что не стоит отвлекаться от рабочего процесса.
Сева остановился на углу. Сергей увидел две женские фигуры, направляющиеся к «партнёру». Короткий разговор и Сева махнул ему рукой. Сергей, остановившись около телефонной будки, пахнущей сыростью и чем-то кислым, увидел, как Сева повёл двух тёток в парадную углового дома. Это было хорошее место для сделки. Внутри парадной была железная дверь, крашенная коричневой краской. Открыв её, можно было попасть в проходной двор и уйти от опасности. Сергей знал, что надо подняться на площадку второго этажа. Алгоритм был проверенный.

Норильчанки оказались на вид не такими простушками, как представлял их Сергей. Одна, крупная крашеная блондинка, облачила свои мощные телеса в джинсовый сарафан «Монтана». На загорелой шее величаво покоились три золотые цепочки. Вторая была более миниатюрной, с рыжими волосами и в модных льяных брюках. Сергей заметил, что рыжая было тоже любительницей золота. На шее не было такого многообразия, как у её подруги, но  несколько пальцев были с массивными золотыми кольцами.
- Куда это, мальчики, вы нас затащили? – крупная блондинка с гигантской чёлкой рассматривала двери коммунальных квартир, - Зин, интересное приключение мы нашли себе в Ленинграде.
Рыжая Зина ухмыльнулась, - Мы подруги тёртые, нас так просто не проведёшь. Давайте, парни, показывайте товар.

Серёжа достал из пакета две пары голубых «Левисов». Джинсы были новенькие, со всем картонками. Флэшеры, так они назывались, как узнал Сергей.
- Вот, уважаемы дамы, как и просили. Две пары, стоун вош, сделаны в США. Размеры для ваших мужей, - Сева говорил негромко, чтобы эхо не разносилось по подьезду.
Рыжая взяла одну пару, развернула. Придирчиво осмотрела со всех сторон.
- Да, вижу, без обмана. А то нашим бабам в прошлом году какие-то ухари у «Гостиного двора» продали джинсы… точнее, половину от них. Тема ваша, спекулянтская, простого человека надуть, - рыжая говорила немного агрессивно.
- Ну, бывает, жулья в большом городе много. Но мы честные коммерсанты, репутацией дорожим. Вижу в вас потенциальных покупательниц, милые дамы, - Сева говорил мягко и даже как-то вкрадчиво.
Блондинка широко улыбнулась. «У тёти во рту половина «Жигулей», наверное», - удивился Сергей количеству золотых зубов норильчанки.
- Ближайшие честные коммерсанты, мальчик, в Хельсинки, - с насмешкой сказала она, - ладно, по размерам всё нормально. Что по деньгам, как и договаривались?
Сева сделал скорбное лицо.
- Конечно, я слово держу. Четыреста за обе.
- Эй, дружок, а скидка за количество? Давай триста пятьдесят!
- Уважаемы гости нашего города-героя, - заговорил Сергей, - есть еще пара прекрасных итальянских штанов «Райфл», - и он достал из пакета третью пару.
- Да, тоже ваш размер, - поддакнул Сева.

Джинсы были прекрасны, как думал Сергей. Плотный тёмно-синий деним, жёсткие. Такие джинсы носить и носить.
- Будут чудесно «пилиться», девушки, - начал комментировать Сева.
- Чего-чего? Чпокаться, что ли? Пилятся мужик с бабой, ты чё, парниша? – рыжая смотрела на Севу с удивлением.
- У нас в Ленинграде слово «пилиться» применяется к одежде из джинсовой ткани, мадам, - галантно ответил Сева, - и обозначает оно то, что джинсы будут красиво выцветать, изменять свой цвет.
-Так, а по деньгам-то что? – блондинка спросила напористо. Сергей подумал, что надо отвечать очень мягко, не провоцируя.
- Милые дамы, за эти великолепные итальянские джинсы сто пятьдесят и триста пятьдесят за «Левики». Очень выгодное предложение. Я не издеваюсь, понимаю, что деньги зарабатываются тяжело… Но! Где вы найдёте прекрасные итальянские джинсы за сто пятьдесят и американский «Левик» за сто семьдесят пять? Только у нас, на «Галёре» меньше двухсот «Левик» вам никто не уступит. Вы тоже женщины самостоятельные и напористые, уважаю таких… ради вас снизил цену. Иду навстречу труженицам крайнего Севера!

Зина посмотрела на подругу, - Он дело говорит, пижон… Джинсы для наших супружников, а эти сыну привезёшь… в этом году велики будут, так через два года самое то, впору. Будет самым модным в нашей тундре.
Блондинка отвернулась к почтовым ящикам и полезла в глубь декольте. «В лифоне носят бабки, провинциалки,» - насмешливо подумал Сергей.
Повернулась к ребятам, протянула пять сотенных. Сева взял деньги, быстро посмотрел на просвет.
- Чё смотришь, думаешь, сами рисуем? – блондинка укладывала джинсы в пакет.
- Да нет, доверяю. Но, как известно, доверяй, но проверяй!
Вышли на улицу. Женщины повернули направо. Рыжая Зина посмотрела на них и спросила, - А что с кроссовками? «Адидас» или «Найки» есть? Срок четыре или сорок пять размер?
Сергей точно знал, что сейчас таких кроссовок нет. Но сразу отказывать нельзя, это закон коммерции.
- Для вас отыщутся, уважаемые, - Сева улыбался, - вы до какого числа в Ленинграде?
- Двадцатого поезд. Шестнадцатого можете что-нибудь показать?  - Зина смотрела на ребят.
- Да, конечно. Может, телефон есть, куда позвонить?
Зина вытащила из сумки блокнотик, быстро написала номер, протянула Севе, - мы на Зине Портновой, у тётки живём. Лучше встречаться на «Ленинском проспекте», так нам удобнее шестнадцатого будет.
- Окей, милые барышни, - Сева махнул ладошкой.

Приятели шли по Фонтанке к Аничкову мосту. Горячие гранитные плиты имели достаточно ощутимые наклоны, казалось, что они идут по какому-то горному склону. Сергей подумал, что этому граниту миллионы лет, а лежит он здесь тоже давно, лет двести. И сколько он видел, скольких слышал… Его отвлёк голос Севы, до этого молча шагавшего рядом с ним.
- Так, компаньон, мы имеем пятьсот. Вложения были триста двадцать за трое штанов, если помнишь, так?
- Да, так, я записываю все затраты и приходы. Бухгалтерию веду.
- Молодец, чувак. Итак, прибыли сто восемьдесят. По вложениям выходит так… мне сотка и тебе восемьдесят. Всё верно, компаньон?
Сергей пару минут прикидывал, вспоминал, - Да, так вроде… верно.
- Давай в «Эльф», чего-нибудь похаваем? Хотя нет, давай в «Ольстер», там поцивильнее будет. Не хочу на рожи системщиков и хиппарей смотреть.
Сергей понимал нелюбовь Севы к неформалам Сева приехал в Ленинград из Узбекистана. Приехал, как он полагал, в самый европейский город страны. Ну, не считая Таллина и Риги. В нём еще не сформировалась терпимость к «инаковости», как про себя называл отличия неформальной молодёжи от остальных Сергей.  Терпимость, когда ты понимаешь, что в большом городе могут прекрасно уживаться любители разной музыки и литературы, что не все должны быть одинаковы. Одинаковость хотела сформировать советская власть. Даже определение придумали «советский народ». Сергей в школе пытался это осознать и как-то не очень получалось. Особенно перестало получаться после поездки в Латвию, где продавцы в магазинах или кассирши в столовых наотрез отказывались обслуживать на