Лето и два доллара

время. Только сколько? Я с ним договаривался через рыжего Антона, ну, помнишь, наверное… постоянно в «Неве» вечером квасит…
Только этот Антон до конца августа будет в Сочи, сам мне рассказывал, что поедет с подругой. То есть найдут его не раньше, чем через месяц. Самуилыч если только кого предупредил… но мы этого не узнаем. Серж, сходи за бухлом, будь другом, а? Давай треснем!
Сергей кивнул. Встал с тахты, посмотрел на кисти рук. Они мелко дрожали. Сева, заметив его взгляд, успокаивающе сказал, - Это тремор такой. Нервы. Не ссы, Серж, выкарабкаемся. Кто говорил, что жить будет просто? Мне лично никто.
Сева достал из сумки наган, повертел в руках, понюхал ствол.
- Ты что, ты что, дебил? Ты чего его не выбросил, не утопил? Совсем охренел? Из этого ствола человека убили, а ты с ним по городу ходишь! На хрен он тебе сейчас, избавься от него!
Сева криво ухмыльнулся.
- Успеется ещё. Он мне пригодится. Утром было три патрона. Сейчас два. Блин, гильза… гильза там осталась… вот, бля, улика. Только они этот ствол никогда не найдут. Сваливать мне надо быстро, Серж, из города. Так, мы это решим, как и куда. Куда понятно, а вот как…Давай, иди в магазин. Только через дом. Зайди к себе, переоденься, одежду эту выброси. Не жалей, сверни в три узла и по разным бакам брось. Так надёжней будет.
Сергей кивнул. Подумал, что Сева очень здраво рассуждает. Не паникует. Будто готовился заранее к сегодняшнему дню. Такому ужасному дню.
Сева деловито открывал блок «Camel», хотя раньше они договаривались о неприкосновенных сигаретах. То есть тех, которые были для продажи. Но это было раньше.

Сергей зашёл в коммуналку. Прислушался. Вроде, тихо. Перед домом он, как опытный конспиратор, прошёлся по противоположной стороне Некрасова, посмотрел на припаркованные машины. Стояли два «Жигулёнка» и чёрная «Волга». Он было заволновался, завернул за угол, ко входу в музей Некрасова. Но потом, обернувшись, увидел, как в «Волгу» сели молодой мужчина и старушка. Просто жители дома, или в гости приехали.  Сева старался не думать о засаде и о том, что будет при появлении милиции.
Мамы не было. На холодильнике лежала записка. Уехала к Валентине Семёновне в Петергоф. Может быть, там и останется до завтра. Оно и лучше. Спокойнее.  Быстро переоделся. Сложил кроссовки и джинсы в один пакет, замотал его в старую простыню. Рубашку свернул комком, обернул газетой, перемотал куском бечевы. Оделся просто, чтобы особо не выделяться. Серые летние брючки, подаренные мамой. Как она любит говорить «немарко и практично». На ноги выцветшие от времени текстильные тапочки. «Тенниски» как говорила мама. Хотя какое отношение они имели к большому теннису, Сергей смутно представлял. Надел пенсионерской расцветки, мелка бежевая клеточка, рубашку, взял брезентовую куртку, в которой ездил на дачу и в походы. Она также вынесла бурную осеннюю эпопею на уборке картофеля.
Вышел из квартиры черёз чёрный ход на кухне. С трудом открыл старый навесной ригельный замок. Совершенно точно, что этот замок поставили при постройке дома. Сбоку маленький Серёжа, исследующий в третьем классе все углы коммунальной квартиры, обнаружил выбитую дату на торце замка «1887». То есть скоро будет юбилей, подумал он, сто лет замку дореволюционного неведомого производителя.
На чёрной лестнице традиционно пахло плесневелым картофелем и кошачьей мочой. Первый запах исходил от запасов соседей по всей лестнице, которые хранили огородные урожаи между двух дверей чёрных выходов, второй от популяции кошек, живущих, как казалось Сергею, на чёрной лестнице с момента постройки дома.
Спустился тихо, не спеша. Приоткрыл перекошенную дверь из подъезда, внимательно осмотрел двор. Вроде, ничего подозрительного. Быстро выбросил тюки в мусорные баки в углу двора и быстро вышел через арку.

Небо посерело. Стали набегать облака. Наверное, вечером будет дождь, подумал он. Ещё подумал о том, что этот день никак не заканчивается. Пожалуй, самый длинный день в его жизни. Вспомнил. Рая. Надо позвонить.
В телефонной будке пахло прогорклой сыростью и чем-то кислым. Долгие гудки. Дребезжащий голос бабушки. Раи нет, она уже поехала на вокзал.
Сергей вышел. Постоял у будки. Ну вот, не успел. Хотя, что он мог сказать Рае?
Многое. Только не сегодня. Надо собраться и решить проблему. Проблема, подумал он. Говорю, как в заурядном дедективе. Ладно, две недели пройдут быстро. Всё будет нормально.
Вспомнил о водке для Севы. Да и для себя тоже. Пошёл, где она точно есть. В гастроном на углу Маяковского и Некрасова.
Магазин был районной достопримечательностью. Как и универсам «Тульский», находящийся на Тульской же улице. Близость к Смольному налагала на «Тульский» особые обременения. В нем всегда можно было купить дефицит. Пельмени «Останкинские» в серых картонных пачках, сардельки и сосиски Ленинградского мясокомбината, майонез производства ЛМЖК в маленьких стеклянных баночках, которые лично у Сергея прочно ассоциировались с анализами мочи для поликлиники.
С универсамом был связан первый опыт Сергея в  его коммерческой деятельности. В восьмом классе он со школьным приятелем рано утром, за час до открытия, пришёл и оказался одним из первых в очереди за тортами «Север». Дело было 7 марта, что, конечно же, очень нервировало мужское население города. Стоять в очередях надо было за всем – за цветами и шампанским, не говоря уже о тортах и пирожных. Этим и воспользовались ушлые подростки.  Купив по четыре торта на каждого и потратив 20 рублей, Сергей с дружбаном перепродали их через два часа уже около магазина «Речник» на углу Чернышевского и Салтыкова-Щедрина на общую сумму в  36 рублей.  Чистого навара 16 рублей, это было супер.
Но до «Тульского» было далеко идти, а универмаг на углу был в пяти минутах ходьбы. Выбор был здесь поскромнее, но всё же он давал фору магазинам в Купчино или Сосновой Поляне. Во всяком случае, водка, портвейн и пиво здесь были практически всегда.
Интерьер был очень «ретро». Деревянные панели на стенах, люстры и отделанные тёмной древесиной витрины. Особенно выигрышно они смотрелись в кондитерском отделе. Леденцы и дешёвая карамель в таких витринах смотрелись очень выигрышно, празднично и богато.
Водка была двух сортов – «Русская» и «Пшеничная». Была ещё «Старка», но Сергей к ней испытывал отвращение с десятого класса. Два года они с одноклассниками  собрались на квартире Ленки Самоцветовой из 10 «Б», решили «по-взрослому» отметить первый весенний праздник. «Старки» было много, а хлеба и варёной колбасы мало. Сергея сильно рвало, сначала в туалете Самоцветовой, а потом и на улице. В общем, воспоминания остались не очень.
Взял «Пшеничную», четыре бутылки «Ячменного колоса». Хлеб, плавленые сырки, взвесил несколько сосисок. Подумал, что как-то не совсем привычно выбирать и, главное, думать о выборе продуктов после всего, что произошло.

Когда он пришёл на «точку», Сева спал. Свернувшись калачиком, засунув руки между колен, Сева выглядел человеком, уставшим от праведных трудов. Сергей даже удивился. Надо же, человека утром убил и спит. Значит, совесть чиста, как в народе говорят.
Сева открыл глаза, сел на тахте.
- О, пришёл… а я тут прикемарил. И знаешь, спал так крепко. Ничего не снилось. Странно. Водка есть? И пиво? Круто, надо же, повезло!
Потом они сидели на полу, облокотившись спинами на тахту. На пол постелили старый ковёр, который стоял за входной дверью в прихожей. Пили молча. Глоток водки, большой глоток пива. Молчали.
Сева вытащил плеер, вставил кассету, - Хочешь «Восресенье» послушать? Такие прям песни… и музон… за душу берут, - протянул поролоновые наушники Сергею.

Кто виноват, что ты устал,
Что не нашел, чего так ждал
Все потерял, что так искал,
Поднялся в небо и упал…

Музыка завораживала, а слегка надтреснутый голос произносил слова, которые Сергей словно ждал всю жизнь. Песня была классная. «Кто, действительно, виноват во всём этом… почему так вышло…» - он посмотрел на Севу, прикрывшего глаза. Видимо,  водка с пивом действовали усыпляюще.
- Сева, а на хрена ты вообще ствол брал? А, скажи мне, вот зачем это всё было?  Сергей налил себе в стакан ещё водки.
Сева внимательно посмотрел на него.
- Ты думаешь что, Сева совсем охренел, решил из-за нескольких тысяч человека грохнуть? Да не, всё не так… Проснулся рано утром и подумал… что можно ведь бабло взять, много взять и отвалить… Решил вот наганом пугнуть. А видишь, как вышло всё…
- Ты его где взял-то, пистолет?
- Волыну? Да… - Сева вяло махнул рукой, - купил у одного старпёра-алкаша из коммуналки на Обводном. Он вохровцем отбарабанил больше пятнадцати лет… видимо, оттуда и ствол. Патронов только три штуки было. Теперь вот один в расходе, два в барабане осталось. Бля, гильза там осталась, на полу… Мусора же могут по гильзе определить ствол, если, конечно, найдут этот ствол… Сука, не подумал об этом. Ладно, из города выберусь, сброшу его сразу в ближайшую канаву… или болото…
- Ты дёргать собрался? А я? Как же я? Нас же двоих ищут!
- Не егози, что ты… как маленький. На вот две пятьсот, возьми… остальные я в дорогу возьму, - Сева придвинул к Сергею стопку сотенных, - остальные мне. В путешествии в дикие края пригодятся.
- Ты куда собрался-то? И я… ты не сказал! Меня же могут прихватить! Куча народу знает, что мы с тобой партнёры, точнее, сейчас подельники!
Сева налил себе водки, потом плеснул из бутылки пива, - Это будет «ёрш», ленинградский коктейль! Ты не знаешь, кто я… - Сева хитро посмотрел на приятеля.
- Как кто? Сева, который сегодня стал убийцей… это вот так… так… так хреново всё. Ты не понимаешь?
- Знаешь, почему я на Дальний Восток еду? Почему все дела здесь решил закрыть? Я, Серж, из Узбекистана приехал, ты знаешь. Про папу ещё меня спрашивал… Так вот, папа у меня чеченец. Чечен, как говорят. Высланный в Узбекистан с родителями, вест тейп выслали. Половина померла в дороге, кстати… Про это в школе на истории не рассказывают. А папка мой выжил, вырос и попал в правильную компанию, скажем так… Короче, Серж,
мой отец чеченский авторитет… нохча…вор в законе, понял?
- То есть… им же это… нельзя иметь семью и детей… как же так?
- А вот так! Поэтому он и не жил с нами. А несколько лет назад нашёл меня, я уже в Ленинграде жил. В общем, срок он получил большой, двенадцать лет… на зоне еще накинули пять… по оговору…Прессовали его на «красных зонах», слышал про такие? Где ломают воров и всех, кто жить по правилам не хочет. Ничего, папка выжил. А сейчас он должен освободиться, откинуться с колонии под Благовещенском. Вот я и хочу дёрнуть к нему. Говорит, что тема есть на Колыме в золотодобывающих артелях. Ингуши там сидят на этом… на добыче золота. Но и ему найдется делянка… как говорят, корова, которую можно доить. Понял, кто я?
На улице громыхнуло. В комнате на стене в полумраке отразилась вспышка с неба. Молния. Через минуту, как понял Сергей, ударил мощный ливень. Капли дождя, отскакивая от дворового асфальта, били в грязные окна дворницкой.
«Вот оно как вышло всё. А я -то думал, чего лицо у Севки такое, не славянское…»- Сергей допивал пиво и смотрел на кусочек тёмно-серого неба за окном. Дождь не переставал.
- Поступим так, Серж… давай сейчас поспим, а рано утром съездим ко мне на Шкапина. Надо ехать так,