ВРЕМЕНА ГОДА

на плаву.
   
                                                            ***
    Откуда, с какой точки, с летательного аппарата или с орбитального спутника снимали катастрофу разыгравшегося водного апокалипсиса?
    Как ни бились впоследствии специалисты, так и осталась невыясненной эта загадка.
    Один замечательный факт отметили для себя студенты-археологи во время просмотра фильма – отсутствие Гибралтарского пролива. На его месте высились островерхие горы с белыми шапками снегов. Как высоко ни поднялись воды потопа, они не смогли скрыть наполовину эти горы. Изменения произошли во время убыли воды. Горы частично погрузились в морскую пучину, частично осыпались в воду. Когда всё успокоилось, рассеялся туман, восстановилась видимость, водная перемычка соединяла Междуземное озеро с большими широкими просторами океана.
    Демонстрация фильма продолжалась. Голос за кадром комментировал:
    - После долгого дрейфа по водным просторам навигационные приборы привели ковчеги спасения на стремительно мелеющие земли. Ковчеги днищами опускались в жидкий размягчённый грунт. Некоторые уходили в жидкую почву почти полностью, оставались на видны одни рубки наблюдения…

    - Ребята, - Варенька едва не подпрыгивала от волнения и распирающего чувства удовлетворения на месте. – Здесь, на месте раскопок… Получается, ковчеги нашли свою гавань…
    - Как же ты не по летам мудра, княжна, - похвалил Голос Варю.
    Произошли изменения. В середине купола появилось отверстие, постоянно растущее в диаметре. Из него на тонких прочных канатах спустилась круглая платформа без поручней.
    - Проходите! – пригласил Голос студентов.
    На платформе поместилась вся немногочисленная группа студентов и декан. Платформа остановилась вровень с вершиной купола. Ночная степь покрывалась меняющейся иллюминацией. Преобладали алые тона, длинные широкие ленты света скользили по ночному небу от края до края, вспыхивала почва алым светом, подсвеченная, казалась алой высохшая трава и издали смотрелась прозрачной изнутри.
    Неожиданно поднялся свежий ветерок. Он принёс на своих лёгких крыльях новые неизвестные ароматы степных цветов и прочих растений. Пронёсся над головами студентов разноголосый шум и земля пришла в движение. Начиная с дальних курганов, приближаясь к основному высокому, с громким звуком ссыпались почвенные наслоения, словно металлические шапки грибов-великанов возникали рубки ковчегов. Из них вверх в небо начинали лить ровные столбовые потоки ало-золотистого света…

Примечания:

Каргалук – Азовское море, скифское название.
Венсткое море – Чёрное.
Междуземное озеро – Средиземное море.
Стожары – созвездие Плеяд.
Истер – или Истр, Дунай.
Денепыр – Днепр.
Сажень русская – 2,134 метра.

                                                                                                  Якутск  20 июля 2022 г.


                                              3. ВОЗВРАЩЕНИЕ

                                                           
    Много смог бы рассказать огромный астероид округло-эллипсоидной формы. Ещё интереснее было бы послушать этого мастера космических баек, но космический странник, к глубокому сожалению, был неразговорчив.
    Созданный огромной спонтанной волей неведомой Космической Силы из реликтовой пыли, из мельчайших крупинок различных металлов и, по мере роста в размере и объёме, прочих элементарных частиц. Они липли к нему, притянутые его огромным притяжением.
    Бороздя бескрайние просторы Космоса, астероид мужал, - если прибегнуть к человеческим формулировкам, - крепчал, наливался силой внутренней и внешней энергий. Красавец астероид пролетал большие расстояния не в пустом пространстве: своим массивным телом он пронзал лёгкие скорлупки раскалённых расплавленных облаков, в кузнице Космоса он закалялся, мощь возрастала при прохождении ледяных зон, чьи прочные брони он тараном разносил в пух.
    Он становился мудрее, со временем вне зоны интересов стали мелкие скопления планет, собранные в одном месте. Ранее, в молодости, словно бильярдный шар, направленный умелым ударом кия, он превращал в первозданную пыль эти бесполезные создания и, улетая прочь от места катастрофы, оставлял за собой длинный красивый, разноцветный шлейф сгорающих частиц. Этот хвост стал его фирменным астероидным знаком качества.
    Астероид пользовался успехом у красавиц комет, хитрых лис, постоянно рыскающих в надежде лёгкой наживы. Они со всем присущим им коварством пытались увлечь его за собой, опускались до немыслимых козней и интриг, чтобы сбить его с пути.
    Наш герой был парень не промах – он сполна использовал кокеток-комет и бросал на произвол космической судьбы. Быть победителем – его девиз.
    Вступая в спонтанные схватки, астероид набирался бойцовского опыта, закалял воинский характер, крепил дух, давил в зародыше любые ростки симпатии и сочувствия к кому-либо.
    Как и все дети Великого Космоса, наш герой был рождён для выполнения одной единственно важной задачи.
    Время шло. Приближался решающий миг.
    Именно сейчас он в очередной раз заглянул бравым глазом в знакомую по прежним посещениям Солнечную систему. Ох, и были же лихие времена! Однажды его едва не поглотил газовый гигант, - внутренний голос подсказывал, что гиганта прочат новым центром системы, - тогда он так ласково и нежно притянул его своим могучим притяжением, что астероид едва унёс свои астероидные ноги. В следующий раз чуть не растворился в ледовом и каменном крошеве колец второго гиганта солнечной системы. Но тогда он сам оказался виноват: нечего пялиться на сопровождавших его комет обольстительниц.
    В те разы он выполнил две предварительные задачи: послал своих астероидных псов на проверку прочности и бдительности маленькой голубовато-зелёной точки, совсем неприметной по масштабам Космоса планетки. Голову не ломал, кому она могла помешать, но кое-какие размышления возникли. В принципе, не его дело обсуждение задач. Поставили – выполнил. И, как казалось, оба раза неудачно. С его астероидной точки зрения. Она не совпадала с мнением тех, кто им руководил – они считали он справился успешно.
    Нет бы дальше ему, умудрённому долгой космической жизнью, лететь и контролировать пространства, но снова нечто произошло на этой маленькой планетке, нечто такое, заставившее принимающих решение принять последнее, исправить предыдущие ошибки, чтобы пыли от неё не осталось. Снова мчусь к ней, - к голубой точке га фоне чёрного космоса, - нужно исправить ситуацию, с этой тонкой операцией справлюсь сам на раз-два-три!
    Горжусь ли собой? Определённо! Ждал этого торжественного момента в своей почти бессмертной жизни долго, столько не живут. Да простят меня Великие Космические Пространства за зазнайство! Ах, как всего знобит, потряхивает от азарта, куражу столько, на десять таких планеток голубых хватит, только в ряд выстави!
    Много раз улетал, пролетал мимо неё, что видел? Одни бликующие точки на её поверхности. Лёгкие дымчатые полосы, укутывающие почти всю. Зелёные подвижные пятна. Синие неохватные, всегда в движении, потоки. С каждым разом нового только прибывало.
    Никогда не ощущал каких-то эманаций от планетки, сейчас чувствую, она тяготится том, что есть на ней. Она пытается сбросить с себя это ярмо.
    Во всём своём Великом Космическом Великолепии, я предстану перед нею. Ожиданием встречи живу не один я. Подожди немного. Я буду скоро. Спешу поздравить тебя с моим Возвращением.

                                                                                                Якутск 29 июля 2022 г. 

         
                                                      АВГУСТ

1. ЯБЛОКО ЛЮБВИ

                                                               
    Не помню, любил ли в детстве сидеть на заборе, но то, что на штакетинах оставались рваные клочья штанов и шорт, также, как и следы от ремня на пятой точке, помню отчётливо.
    Не помню, - стёрлось из памяти её лицо, девочки-соседки, приехавшей на лето к бабушке из очень крупного индустриального города, где её папа руководил большим предприятием, - любил ли её той непосредственной детской любовью, но мне она нравилась. Светло-пшеничные волосы; бант или два вплетены в косички; веснушки разбросаны щедро на лице; синие прозрачные глаза, как вода в ключе, что и сейчас бьёт за хутором.
    Не помню, лет то столько прошло, в бабушкином саду сколько росло малины и крыжовника, а также вишни, груш, яблонь и слив. По ним любил лазать, по искривлённым качающимся веткам, посыпанным словно цветной пудрой лишайником. Нравилось усесться на развилке веток и наблюдать за игрой солнечного света в пятнашки. Бегают тени туда-сюда медленно или быстро, всё зависит от ветра, сильно дует или нет.
    Не помню, как мы познакомились, через забор ли, когда угощали друг друга малиной или другой ягодой с участков своих бабушек или возле сельпо, куда я, как считалось, взрослый мальчик ходил каждым утром за свежим хлебом, солью, спичками, за чем-нибудь ещё. Более крупные покупки не разрешались. Не подрос, утверждали, смеясь. Или мы с ней встретились на хуторском кладбище. На нём и раньше вся хуторская детвора любила встречаться ночью и рассказывать страшные истории, от которых в жилах стыла кровь. В тот день хоронили очень древнюю одинокую старушку. Народу собрался весь хутор. Старые и малые. Гнусавил трубами оркестрик. Стенали литавры. Ухал испуганно барабан. Про старушку говорили, что она застала при жизни двух царей и пережила пять генсеков. Или свели нас с соседской девочкой дорожки где-то в другом месте, - не помню. Лето в детстве долгое. Почти бесконечное. Как чёрные ночи. Они падают сразу после заката солнца, - раз! – и погрузилось всё во тьму, а узкие хуторские улочки в жёлтый свет фонарей. В детстве кажется лето никогда не закончится.
    Не помню сорта яблони, бабушка утверждала саженцы привезли из Германии солдаты-фронтовики, яблоки урождались всегда крупные, плоские, краснобокие, кусаешь яблоко, сок брызжет в глаза и сильно сладкие. Бабушка шутит, много яблок не ешь, в одном месте слипнется. Я смеюсь в ответ. Смеётся бабушка, утирая набежавшие слёзы. Смеются родители, они приезжают на выходные помочь в огороде, по хозяйству, с заготовками на зиму.
    Не помню, когда и почему, в саду её бабушки росло яблонь больше, чем у моей бабушки, но она попросила попробовать на вкус яблоко именно с дерева немецкого сорта.
    Помню точно, протягиваю яблоко. Руки дрожат. Она улыбается. Лицо её светится загаром. Веснушки так и бросаются в глаза. Она как-то странно смотрит на меня, и я ощущаю сладкое томление в груди, сладко так защемило моё сердце. Я к тому времени знал, где оно находится у человека, от сердечной старой раны умер сосед дедушка Гриша, пришедший с войны весь в шрамах и с осколком мины в сердце.
    Помню её взгляд. Она берёт яблоко. Рассматривает будто диковину и вдруг заявляет, плохо, что оно до следующего лета не сохранится.
    Помню вечером бабушка гладит меня по голове, выгоревшие волосы так и искрятся солнечным светом. Успокаивает, внучок, не переживай, увидишь, следующим летом она обязательно приедет. Бабушка меня успокоила. Не успокоила моё сердце.
    Не помню