невесомого шёлка. Эта тень преследует меньшинство всегда – в солнечный день, в ненастье, в дождь и снег, - и всюду – идёшь ли длинными и ровными городскими улицами, или шагаешь высокими гулкими коридорами, задрапированными в любое время суток в сизый таинственно-загадочный сумрак. Тень – неотъемлемая составляющая существования меньшинства. Убери её и тотчас порвётся цепочка последовательности, составленная из дней их жизни».
Такие взрослые мысли теснились в голове маленькой девочки Киры. Она лежала в большой спальне в маленькой кроватке вместе со своими подружками, по несчастью. В отличие от Киры, подружки сладко спали в своих кроватках, укрытые однотипными светло-серыми одеялами в чередующуюся крупную белую и чёрную клетку. Их спящие лица выражали спокойствие и умиротворённость, мелкие судороги пробегали быстро по их лицам – двигались щёчки, губки, носики, шевелились подбородки, - им снились разные сны, но одинаковые по содержанию: они видели в своих снах большие и дружные семьи, где есть папа и мама, сестричка или братик, или оба сразу.
Кира не спала уже и забыла какую ночь подряд. Она старательно закрывала глаза, когда в комнате выключали свет и желали спокойной ночи. Слушала постепенно замирающий гомон шепчущихся подружек. Когда тишина опускалась с потолка тёмным покрывалом, Кира открывала глаза и подолгу смотрела вверх. Не моргая. Пока они не уставали и не начинали слезиться. Кира тихо всхлипывала, так, чтобы звук остался внутри неё. Часто моргала. Вытирала кулачками слёзы и начинала смотреть в ночное окно. На улице падающий снег разгонял ночную темень. Днём под солнцем слежавшийся снег сильно таял, чернели и проседали сугробы, становились ноздреватыми и смешными, будто мышки проделали в них ходы. Площадки и дорожки покрывали лужицы и лужи и в них отражалось синее, прозрачное небо с невесомыми и воздушными, похожими на пышные сдобные булочки, которые печёт добрая и пышная, как и её булочки, повар столовой тётя Надя. Когда смотришься в эти растёкшиеся по земле лужицы, то видишь в них небо. А когда переводишь взгляд вверх, кажется, что небо там вверху, где плывут облака, дует ветер, кружатся птицы, и здесь – внизу оно же. И бодро шагая по лужам, разбрызгивая весёлые отображения облаков, кажется, ты идёшь по синему небу! Именно так думала Кира, прыгая солнечным днём по лужам в новых радужных резиновых сапожках – она идёт по небу! Кира с грустной радостью вспомнила этот дневной эпизод и снова и снова из глаз потекли слезинки, противно увлажняя кожу висков, затекая за уши и прячась в каштановых кудрях. Кира стиснула губы и глубоко – протяжно и не по-детски – вздохнула, втянув в себя пахнущий детскими снами подружек воздух спальной. Он ей показался чуточку сухим, невкусным и совершенно лишённым аромата. Воздух неприятно ожёг ей нос, пробрался тонкими струйками внутрь и высушил лёгкие.
Кира зажмурилась. Напряглась. Ей – немедленно – захотелось сжаться в комочек. Маленький-маленький комочек, превратиться в точку, едва различимую на поверхности огромного листа белой бумаги. Превратиться в невесомую пылинку, чтобы утром свежий ветерок, вызванный сквозняком, вынес её через форточку на улицу. Поднял высоко над городом и унёс туда… Мысли Киры на этом обрывались. Она не могла представить, куда бы унёс её – невесомую пылинку – утренний ветерок. Всё потому, что в отличие от своих подружек, несчастьем собранных в одном месте, она не жила с родителями и потом её никто с ними не разлучил, как тех же подруг. Кира не знала, были ли у неё родители. Был ли родительский дом. Где её любили мама и папа, возможно, даже старшие братик или сестричка. Был ли наполненный солнечной радостью родительской любви маленький семейный мир.
Вчера Кира стала случайным свидетелем разговора двух нянечек. Она, движима неким внутренним острым чувством спряталась за дверью и превратилась в слух. Разговаривали женщины тихо, о ком-то из подопечных, но из расслышанных фраз Кира поняла, говорят о ней. Печалились добрые тётеньки, мол, вот же не повезло ребёнку, одна-одинёшенька на белом свете. А потом Кира услышала историю, от которой разыгралось её детское воображение так, что она едва не потерла сознание. Было так: ранним осенним утром сторож вышел подмести двор от опавших за ночь листьев и обнаружил на пороге перед дверью в деревянной коробке из-под овощей маленький свёрток из которого доносились звуки. Он позвал дежурного воспитателя. Коробку внесли в здание. Внутри оказался укутанный в чистые пелёнки новорожденный ребёнок, сверху пелёнок плотно спеленатый в тёплую серую шаль. В её складках обнаружили клочок бумаги. Красивым почерком на нём выведено одно слово – Кира.
Под впечатлением от узнанных подробностей, Кира весь день ходила в каком-то тумане. Иногда он рассеивался, и она становилась прежней болтливой хохотушкой. Когда он вновь сгущался – Кира словно погружалась в некий анабиоз, теряла связь с окружающим миром, звуки пропадали, она ничего не различала и замыкалась в себе.
Ещё раз печально вздохнув, Кира осторожно вынула из-под матраса маленькое круглое зеркальце в перламутровой крышечке от пудреницы, она нашла его днём возле забора. Полюбовалась своей находкой. Погладила осторожно. Затем подышала на зеркало. Вытерла до блеска уголком простыни и посмотрела на своё отражение. Смотрела она долго и пристально. Пока не ощутила себя внутри зеркальца. В загадочном межзеркалья, отличающемся от того, в котором она жила. Она увидела своё отображение и махнула ему ладошкой. Её копия в зеркальце тоже помахала ей в ответ. На той Кире, что была в зеркальце, красовалось просторное нарядное платье, кудряшки повязаны алой ленточкой. В руке она держит маленькую корзинку. «Привет!» - мысленно поздоровалась Кира со своим отображением. «Привет!» - ответила Кире Кира из зеркальца. Они молча смотрели друг на друга, пока Кира в зеркальце не оглянулась, будто кто-то её позвал. Кира в зеркальце подпрыгнула и махнула себе в кроватке ручкой и Кира в кроватке услышала свой голос, сообщивший, что ей пора домой. «Иди, - сказала Кира себе в зеркальце, - мы ведь обязательно увидимся?» - «Да, - сказала Кира из зеркальца, - посмотрись в него и позови меня: я сразу прибегу». Кира в зеркальце махнула себе из зеркальца и Кира в кроватке увидела убегающую себя в высокой траве по вьющейся тропинке к виднеющемуся вдали белому дому с распахнутыми гостеприимно ставнями и росшим вокруг садом. Из трубы, высившейся над красной черепичной крышей, вился прозрачный дымок.
Кира завернула зеркальце в небольшой лоскуток из клетчатой ткани и положила его под матрас.
«До скорой встречи, Кира!» - мысленно пожелала она сама себе и той девочке, увиденной в зеркальце и устремила взгляд в окно.
Сумерки на улице стремительно светлели: и небо, и двор, и сад и всё, что окружало старинное здание с высоким крыльцом и колоннами, с сохранившимся флюгером, певшем со скрипом на ветру, казалось загадочным и таинственным от густо падающего весеннего апрельского снега.
г. Якутск 3 апреля 2022 г.
2. ПРЕДЗЕРКАЛЬЕ
Удивительная вещица – зеркальце. Оно с одинаковым успехом, если в него долго смотреться, показывает то, что есть и чего нету. Часто происходит абсолютно неожиданное: зеркало начинает транслировать действительность наоборот, как рубашку, вывернутую наизнанку. Смотришься в него, - вертишь и так, и этак, - видишь зелёные купы деревьев, проезжающие машины, спешащих людей, слышишь гул голосов и приятный слуху природный шум. Наблюдаешь за всем этим и понимаешь, - ничего этого нет. Не может зеркальце показывать ночью в детской девчачьей спальне происходящее днём где-то далеко, где растут пальмы и на лианах качаются макаки. Не может, нет у него такой функции, у простого, а вот у волшебного – есть.
Девочка Кира верила в волшебные свойства своего зеркальца, поэтому видела в нём, - как ей представлялось, - весь мир, расположенный за стенами детского дома и, помимо этого, отражать обратную сторону реальности.
Девочка Кира, воспитанница детского дома, развлекала себя этими совершенно недетскими рассуждениями. К этому занятию Кира относилась ответственно, как и все девочки, носящие это красивое имя.
Её детский ум, не загромождённый фантазиями взрослых, от которых они порой становятся несносны, требовал чего-то нового, сказочного, чтобы оно обязательно присутствовало в настоящей жизни. Кира знала точно, что всё описанное в сказках никогда не встретиться в жизни, но очень этого желала. Детский ум – это вам не рациональный и скептический ум взрослого человека; детский ум, если ему не хватает информации, зачастую выдумывает недостающее, строит свой мир и делает из сотворённого часто по-взрослому критические выводы.
Зеркальце Кари полюбила. Не потому, что оно по чистой случайности стало её собственностью, а по причине до безобразия банальной – неодушевлённый предмет отвечал ей взаимностью. Кира это чувствовала, но не знала процесса, как он происходит. Да и ни к чему были ей эти ненужные знания, из которых не сделаешь тайны, что ж зря-то подружек смешить. По пустякам болтать Кира не была большой охотницей.
Тёмные апрельские ночи по обыкновению были мрачнее, чем положено, простуженно кашляли ветром и плакали крупными снежными слезами. В эти ночи Кира видела в своём маленьком круглом зеркале много чего и то, что видела, казалось ей загадочным и интересным, полным неразгаданных тайн и событий, путешествий в чужие далёкие страны и полёта в дальние пространства космоса.
Кира часто жалела себя, ей казалось несправедливым то, что она долго остаётся маленькой. Страстное желание повзрослеть владело ею. Ей не терпелось окунуться в эту загадочность и раскрыть её тайны. И вгрызться – как червячки в сочные зелёные листочки – в интересное и докопаться до истины.
Осознавая призрачность быстрого взросления, Кира печалилась, жалела себя и горько плакала. Тихо. Глотая слёзы и готовые вырваться наружу стоны. Выставлять наружу свои слабости казалось ей кощунственным. Свои тайны Кира привыкла хранить в себе, надёжно упрятав их от посторонних. Вынимать их она разрешала себе ночью, когда весь детский дом погружался в магию детских сновидений. Тогда она вынимала их из тайника и давала волю воображению, смотрясь в любимое маленькое круглое зеркальце.
В одну из мрачных и тёмных апрельских ночей она так увлеклась смотрением в зеркальце, что не заметила, как приоткрылась в спальню плотно затворённая дежурной нянечкой дверь. Кира лишь краем глаза отметила узкий луч света, он лёг яркой линией от порога, - будто прочерченный рейсфедером, окунутым в золотую гуашь, - наискосок через всю комнату, наследил на стене светящейся чертой и отчётливо отпечатался на потолке.
Якутск 20 апреля 2022 г.
3. ЗАЗЕРКАЛЬЕ
