освободительно-эвакуационной программе протоновобранцев.
- Вопрос можно?
- Можно бяшку за ляжку и козу на возу. Остальное – разрешается. Вопросы есть?
- Есть… Вопрос… Один…
- Валяй, пехота! Пыли подковами…
- Хочется знать, куда попадём.
- Туда, пехота-пешечки, где пропадём.
- Это армейский юмор?
- Это, пешки, армейские будни…
***
- «Пешка»?
- Так точно.
- С таким позывным не страшно умереть глупо?
- Что за бред!
- С таким позывным не погибнешь по-геройски и умрёшь глупо.
- Умереть умно – это по-геройски и почётно?
- Вопрос не в самой смерти.
- В её способе.
- Нас предупреждали: вы вспыльчивы и не сдержанны на язык.
- Будь я покладист и учтив со всякой сволочью, сейчас точно дискутировал бы с червями по поводу их гастрономических пристрастий. И ещё – нас воспитывали в комбинате силы духа по другим критериям по отношению к враждебным материям.
***
Частенько из новоприбывшего пополнения интересуются, как мне удалось сохранить жизнь. Отвечаю просто: повезло. Всплывает интересующий вопрос: а остальным. За годы службы привык к коротким фразам приказа: остальным – не очень. В нашем деле главное не сомневаться. Сомневающиеся приспособились к новым условиям. Я адаптировался к иным.
Якутск 15 мая 2022 г.
2. ПЕШКА. ИНГУМАЦИЯ
Это входит в систему подготовки наступательного и оборонительного плана. Никто не ожидал такого результата по окончании учебной операции. Довольствоваться приходилось данными, имеющимся в наличии. Как всегда, военные медики не обнаружили факторов, указывающих на насильственное причинение смерти. В заключении указали, - исключительно у всех погибших, - наступление смерти при невыясненных обстоятельствах.
***
Жирный неповоротливый увалень в военной форме без определённых знаков различия расхаживал перед строем новобранцев и распинался о прелестях контрактной службы. С потолка сцены свешивался огромный белый параллелепипед. На нём мелькали в быстром просмотре кадры, характеризующие небывалые привилегии контрактников. Большинство из нас смотрели на эти удивительные картинки раскрыв рот. Ещё бы! В той глубинке, где большинство из нас прошли становление в половом контексте и, не обращая внимания, всё же смогли сохранить психическое стабильное состояние, принимая массовое участие в бойне между группами не до последней крови, а до последнего мертвеца. На моей памяти во время таких характер-стабилизирующих игр было забито насмерть несколько моих друзей. Нам говорили, не стоит горевать, в будущих сражениях нас будут непременно преследовать только одни смерти и нам следует привыкнуть к виду мёртвых людей.
***
Жирный боров в военной форме без знаков различия расписывал доступные всем блага. При условии, если каждый из нас пройдёт тропу становления.
Большинство моих сокурсников приняли на веру каждое произнесённое слово. Вечером в команде, - помещении для курсантов, - только и было разговоров о предстоящем событии. Отовсюду неслись всякого рода предположения и высказывавшие их без стеснения обозначали свои приоритеты: идти по головам претендентов, топтать в кровь тела слабых, взбираться наверх, не смотря на трудности, резать сомневающихся, рвать их зубами, топтать и стремиться к вершинам.
Жирный боров расписывал так красочно, что большинство поверило в эти райские россказни. Настолько уверовали во все эти байки, что потеряли чувство сохранения.
Мимо многих прошло событие, когда в коридорах увеличилось количество вооружённой охраны. Когда запретили почти тотчас же выходить из помещений. Когда на стук в дверь, - толстую металлическую дверь с глазком, - перестали отзываться находящиеся снаружи охранники.
***
Я не молоденькая простушка с периферии, которую можно с лёгкостью уболтать на оральный секс без последствий. До общего отбоя и прекращении функционирования массового слежения за личным составом, я воспользовался своим правом на личное время и направился в библиотеку.
Едва я появился на пороге помещения, табличка на стене которого гласила, что это склад небоевой специфической информации общего доступа, как откуда-то из глубин мрачных помещения возникла предо мной фигура согбенного старичка. Серый вытертый камзол висел на нём, как пальто огромного размера на тремпеле. Глаза выцветшие смотрели слезясь вперёд, и казалось, что он силится высмотреть что-то такое интересное, спрятанное за горизонтом. При этом его руки постоянно находились к некоем поисковом движении.
Я представился и отрекомендовался, что именно хочу получить из недр сего странного для меня заведения.
Странный старый человечек странно покачал головой и удивительно крепким юношеским голосом ответил, что давненько в его пенаты не забредали молодые добровольцы. Последний из них, если ему не изменяет память, посетил сии великолепные помещения несколько лет назад. В остальное время он, скромный служащий архива, только тем и занимается, что классифицирует и оцифровывает старинные военные документы.
Старичок, расшаркиваясь, поинтересовался интересующим меня предметом и когда узнал о предстоящем испытании сильно изменился в лице. Он посоветовал мне пока не поздно покинуть эти мрачные стальные стены, вернуться домой, забыть обо всём увиденном и узнанном и начать жизнь обычного обывателя.
Пришлось настоять на своём желании ознакомиться с некоторыми документами. Период от нескольких лет до пары сотен. Старичок, кивая, удалился.
Вернулся он необыкновенно быстро с тремя тонкими папками в руках, оплетёнными широкими серыми лентами с металлическими печатями. Помолчав, он сообщил, что здесь собраны, в общем-то, сведения об интересующем меня предприятии. Он положил папки на стол и молча удалился.
Едва я прочёл первые строки документа из первой папки, как догадался об истинной сути всего, что ожидает новичков на полосе непредвиденных препятствий.
Нельзя назвать дезертирством обдуманное решение: выйдя из библиотеки я направился прямиком к забору из мелко переплетённой проволоки с длинными острыми шипами.
Звук воющей сирены преследовал меня много дней, во дни моего шараханья по безлюдным местам, по болотистым местностям, по каменистым пустыням, по глубоким оврагам и посреди течения бурных рек, которые приходилось преодолевать вплавь.
Иногда слышу его во сне. Просыпаюсь и не могу в первое время определить своё местонахождение. И лишь мгновение спустя, вздохнув облегчённо, снова опустившись на подушку головой, вздыхаю непринуждённо.
Прошлое моё осталось со мной. Оно меня не отпускает. Живёт в соседнем доме и улыбкой симпатичной молоденькой вдовы ободряет меня при встрече.
***
Лёжа неподвижно в узком ящике, где не в силах повертеть-поразмять плечами, начинаешь философски относиться к некоторым амбивалентным заскокам кликуш, вещающих всякую хрень от имени того, кого они ни разу в лицо не видели…
Якутск 18 мая 2022 г.
3.ПЕШКА. СТРАСТИ ПО СТРАТОСФЕРЕ
- Никогда не препятствуйте приходить ко Мне детям…
Вдалеке сидел на невысоком табурете человек в длиннополом сером лёгком халате. Он говорил медленно. Всматриваясь каждому в лицо. Он обращался ко всем сразу и каждый из присутствующих ощущал, что этот странный человек говорит именно ему.
***
Я не вдавался в его речи. У меня перед глазами была иная картина: облепленный грязью, пропахший человеческой мочой и фекалиями стою перед высшим военным советом. Толстые непроницаемые маски на застывших лицах. Они не верят моему возвращению. Думаю перед ними двойник. В итоге звучит вопрос: как тебе, Пешка, удалось выбраться. Стойка «смирно» не для меня; руки в карманах грязных брюк, сплёвываю на чистый пол: скажу – не поверите. Мне предлагают: постарайтесь рассказать, чтобы поверили. Делаю безразличную мину, цыкаю уголком рта: шёл по головам. Выдох возмущения взлетает под потолок ангара: вы говорите об этом в переносном смысле? Кашляю и выдаю: в прямом, переносить было нечего, полз наверх через гниющие трупы, полз к солнцу, его не видел, знал, что оно есть; упирался в разлагающиеся тела руками и ногами, иногда проваливался по локоть в гнилую плоть или по колено в что-нибудь похлеще; себе не поверил, когда солнце ударило в глаза заходящими лучами; вытер лицо рукой в чужой крови, смахнул усевшихся на лицо мух и направился к точке возврата.
***
Моё присутствие здесь нелегальное. Я дезертировал в эту эпоху по причине трудного отслеживания разыскиваемого человека поисковой системой. И не прогадал. Здесь нравится. Мне комфортно. Научился входить в тела здешних жителей и читать их мысли, даже иногда кое-что их руками делать, то, что им непривычно, отчего они частенько впадают в ступор и зависают как вычислительный механизм, проглотивший вирусную школьную программу.
Никогда не догадывался, насколько интересно занятие примерять на себя тело другого человека, узнавать его пристрастия, предпочтения, читать мысли, узнать, открытая эта натура или он тот, кто ходит под дождём в чужих ботинках.
Признаюсь, забавны первые минуты нахождения в новом «костюме» или новой «одежде», они не всегда по размеру и можно сравнить с поведением верзилы, пытающимся натянуть на себя понравившийся костюм коротышки. Смешно и только.
Мне-то ужас как весело, а вот моему «костюму» не до смеха. Ему некомфортно. Сразу чувствует неладное.
Население эпохи, выбранное для укрывательства, по большинству низкорослое. Редко повстречаешь настоящего великана, высокого и крепкого.
Ощущения от примерки таковы – костюм с чужого плеча мал в плечах. Естественно, стараюсь выпрямиться, размять руки-ноги и у моего визави трещат коленки, распрямлюсь – и у него стреляют позвонки, пошевелю плечами – хрустят суставы. Тяжело, но никто не обещал дворцовых покоев и люксовых карет на быстром ходу. Вот и получается, то, что для привычно, для «костюма» новинка, чем и ставлю в тупик счастливчика.
Наглядный пример. Прогуливаюсь вчера вечером по здешнему городскому рынку. Захожу в лавку торговца тканями. Стою, наблюдаю тайком, с умным видом знатока рассматриваю образцы тканей. Вижу, хозяин, хитрая, прожжённая бестия, заговаривает покупателя, сам тем делом отмеряет укороченным стандартом длины ткань. Заглядывает в глаза, льстит покупателю, дескать, как тому повезло, что он зашёл именно в его лавку. В других его-де обязательно обманут, а он,
