- Хоть вывози на свалку и расстреливай, - с досадой говорил начальник, - ведь могут сделать вывод, что руку ему уже у нас сломали. Замучаешься писать объяснительные. Какие там после такого случая повышения в звании и должности?
Вот такие «понятия» были у нас. Напор на меня крепчал. Я сопротивлялся, как мог, старался не подставиться. Подставили моего брата. Ему пришлось уйти по собственному желанию, вместе с ним ушёл и я. Считаю, что легко отделался. Теперь вот езжу на вахту, кручу баранку. Здесь не такая высокая зарплата, пониже социальный статус, но я счастлив тем, что безнаказанно могу себе позволить быть честным. А это многого стоит.
4. Первая любовь
Представитель из вышестоящей организации Николай Михайлович приехал к нам всего-то
на три дня.Что мне понравилось, водку он не пил. Самое трудное в работе прораба – это участвовать в угощении вышестоящего начальства, когда приходится пить или делать вид, что пьёшь много. Николай Михайлович мог выпить за вечер полстакана слабого красного вина, что соответствовало и моим нормам потребления спиртного. Во все вечера пребывания его на участке мы пили чай и кофе.
В один из вечеров этот немолодой уже (за пятьдесят) мужчина рассказал мне о своей первой любви, хотя, скорее, второй или третьей, он и сам не мог определиться с терминами.Это, смотря что, называть любовью, а что влюблённостью или увлечением. Как часто бывает в юности, Николай Михайлович влюбился в одну из соседок, довольно красивую, стройную, с красивой талией, примесью восточной красоты, что у нас в Сибири не такая уж редкость, и далеко не глупую. Его избранницу звали Валентина, она его не любила, немного играла с ним, дразнила, но не более того. Даже до свиданий и походов в кино дело не дошло. Но этого хватило для глубокого чувства к придуманному им образу. В его памяти до сих пор остались все мелкие подробности встречи одного нового года в компании старших школьников, когда он с Валентиной долго танцевал, они много разговаривали. Юноша был долго под впечатлением от этого вечера, а девушка потом вела себя так, будто никакого вечера не было. После окончания школы они оба уехали из села учиться в разных вузах.
Николай Михайлович рассказывал, что в институте он дружил с девушками, но первую любовь забыть не мог, наверное, потому, что не попадалось ему та, которая сразила бы его наповал почти с первого взгляда. А может быть, они просто проигрывали идеализированному образу Валентины. Однажды при встрече с Валентиной он предложил ей более серьёзные отношения, но она сказала, что он шутит. Получалось как у Пушкина: «Я не люблю тебя, герой». Он на неё не обижался. Потом они очень долго не встречались. Образ Валентины оставался в памяти Николая Михайловича далёким и светлым пятном из его юности, о ней почти всегда было приятно вспоминать. Образ, не столько реальный, сколько придуманный, как это часто бывает после детства, мы приписываем предмету своего обожания те качества, о которых не подозревает ни он сам, ни его близкое окружение, далёкое от идеализации образа. Он никогда не обижался на то, что она отказала ему в более серьёзных отношениях, сначала он думал, что она имеет на это право. Вскоре он понял, что для него брак с ней был бы не самым лучшим вариантом. Если один человек очень долго добивается другого, а этот другой решает, сделать снисхождение или нет, они далеко не равноценны друг для друга. Один всадник, другой лошадь. Один сверхценность, а до другого всего лишь снизошли. Николай Михайлович утвердился в мысли, что судьба всех расставляет (и раскладывает по кроватям) очень мудро.
Но почему судьба устраивает нам иногда незапланированные встречи с далёким и почти забытым прошлым? Этим летом, будучи уже дважды женат и однажды разведён, Николай Михайлович покупал продукты на рынке. Около соседнего прилавка с фруктами ругались две женщины. Скандалили сильно, без малейшего желания прекратить и постепенно погасить скандал. «Так ругаться могут только женщины из села, где все знают друг друга», - подумал Николай Михайлович, - они прекрасно понимают, что завтра об этом скандале будет знать половина села.Поэтому каждая хочет завершить этот поединок непременно словесным нокаутом. А эти хоть и живут в городе, но свои сельские привычки сохранили».
До драки дело не дошло. Обругав в последний раз продавщицу, покупательница повернулась и пошла в сторону Николая Михайловича. Первое, что бросилось в глаза – это глубокое декольте и пышная грудь. Взгляд скользнул выше, на лицо и глаза. Лицо показалось ему знакомым. «Валентина?» - мысль ударила как молния. Да, это была она. Женщина прошла, даже не взглянув на стоящего мужчину. Это было едва ли не самое сильное разочарование в жизни Николая Михайловича. Ни увядающая внешность, ни морщинки около глаз и губ, ни пробивающаяся сквозь краску седина у корней волос – ничто так не поразило нашего героя. Вульгарность!Она была во всём: в общении с продавщицей,в глубоком декольте и в мини-юбке немолодой уже женщины, в распущенных волосах. И недобрый взгляд. Женщина должна чаще улыбаться, тогда у неё развиваются соответствующие мимические мышцы, тогда с возрастом, она превращается в добрую бабушку, если же она больше сердится, носит угрюмую маску уныния, у неё работают совсем другие мимические мышцы, и она превращаются в злую ведьму, в сварливую старуху, привыкшую быть всегда недовольной. И никакие мини-юбки и умопомрачительные декольте не сделают её привлекательной, насколько это вообще возможно в зрелом возрасте. Ведь мужчинам нравятся женщины репродуктивного возраста, всё остальное – исключение из законов природы. С возрастом людей связывают уважение, привычки, доброта и благодарность.
Вульгарность – это слово ещё долго висело в сознании Николая Михайловича, когда женщина уже села на пассажирское сиденье стоящей у ворот рынка зелёной иномарки и уехала, жестикулируя, видимо, что-то рассказывала водителю, наверное, мужу.
Вскипятили ещё чайник. Заварили. Мы пили чай с клубничным вареньем и каждый вспоминал о своей юности. Я вдруг понял, что не хочу даже случайных встреч ни с одной из своих бывших. Время не обязано было сделать их мудрее и добрее, что, в общем-то, одно и то же. Зачем же разочароваться ещё раз?
5. Инциденты
Во время зимнего ужина в столовой один из местных не очень трезвых случайных посетителей (они в нашей столовой не обслуживались) в ответ на отказ работницы столовой продать ему второе блюдо, оскорбил её и даже хотел ударить. Сидящий ближе всех к нему представитель вышестоящей организации Владимир Иванович среагировал быстро. Уже через мгновение местный житель лежал на полу лицом вниз, а его «разящая» рука была заломлена за спину. Потом он был поднят и выдворен, довольно мирно и молча.
Часа через два мы с Владимиром Ивановичем пили чай в прорабской комнате. Разговаривали о работе, о жизни.
- Ловко Вы уложили этого скандалиста – восхищённо сказал я, когда пауза в разговоре несколько затянулась.
- Больше всего я не люблю, когда поднимают руку на женщин и детей, - ответил Владимир Иванович.
- Это никому не нравится – заметил я.
- Надо быть последним человеком, - продолжал он, - чтобы нападать на слабого человека, который сам не в состоянии защититься.Вставать на защиту слабых -всегда приятно, хотя бывают и издержки. Один мой однокурсник, Виктор вошёл в квартиру соседа, избивавшего свою жену. Она кричала на весь подъезд, но только Виктор пришёл к ней на помощь. Попытался оттащить соседа, но тот бросился с кулаками уже на него. Один точный удар, жена соседа спасена, а спасателя суд заставил заплатить за сломанную челюсть два месячных оклада.
А сам я попадал в ещё более сложную психологическую ситуацию, в которой до сих пор не знаю, как надо было поступить. Ещё в семидесятые годы во время учёбы в институте поздним осенним вечером я провожал домой однокурсницу после кино. Когда до её дома осталось около полукилометра, нам встретилась стоящая рядом с тротуаром пьяная троица: один парень и две девушки. Когда мы уже прошли мимо них, одна из пьяных дамочек уже в спину оскорбила девушку, которую я провожал. Это было явно в её адрес, упоминался знаковый элемент одежды моей спутницы. Что делать в этом случае? Ударить женщину, пусть даже пьяную, оскорбляющую, я не мог. Ударить парня? Но он же не виноват, ничего не сделал. Я хотел вернуться и всё же начать разбираться пока словесно и без непечатных выражений, употребляемых провокаторшей, но девушка, которую я провожал, сказала: «Нет, пойдём».
И этот случай вывел меня из себя на долгое время в этот вечер и в последующие дни. Я проводил девушку до дома и пошёл к остановке трамвая. Метров за сто до неё на тёмной улице меня остановили два парня: «Деньги есть? Давай!» Не выплеснутая десять минут назад энергия сделала «своё чёрное дело». Мне достался только скользящий удар по щеке чем-то шершавым, наверное, перчатка была с металлическими бляшками. Они же получили на всю катушку. Я и не предполагал до этого, что могу с одного удара свалить с ног парня, который выше меня. Второму досталось несколько ударов уже не столь удачных, но он тоже упал. Я бросился к трамвайной остановке. Меня никто не преследовал. Подошедший вовремя трамвай был не того маршрута, но в ту сторону. Глядя на меня, пассажиры, наверное, подумали, что я тороплюсь заскочить в дверь, уже начавшую медленно задвигаться.Назавтра я появился на лекциях со ссадиной на щеке. Руки у меня были без ссадин, поскольку я был в перчатках. Вспомнил, что однажды, ещё в девятом классе в драке с двумя соседями, братьями, я сломал руку о голову одного из них, а тут всё обошлось без гипса и бинтов.
[justify]Наши
