чисто вычислительных. К числу таких задач относятся и задачи управления, включая управление целыми хозяйственными комплексами.
Но сначала нужно было реабилитировать кибернетику (сейчас этот термин не в ходу, его сменил другой - “computer science”) как научное направление. Советские идеологи изощрялись в придумывании уничижительных определений для этой “реакционной лженауки”, как именовал её философский словарь 1954 года издания. “Служанка капитализма” было самым мягким клеймом (словосочетание “продажная девка капитализма” также фигурировало в печати). <…> с середины 1953-го по 1955-ый год Китов вместе с математиком Алексеем Андреевичем Ляпуновым и некоторыми другими учёными колесит по ведущим НИИ с лекциями о кибернетике, проводя нечто вроде “артподготовки”. Следует отметить, что на стороне “реабилитантов” были многие известные деятели и должностные лица, включая некоторых работников идеологического отдела ЦК.
Окончательно реабилитацию кибернетики связывают со статьёй в апрельском номере «Вопросов философии» от 1955-го года под названием «Основные черты кибернетики». Статья написана самим Китовым ещё задолго до публикации, впоследствии доработана при участии Ляпунова, а в качестве авторитетной поддержки в соавторы пригласили академика Соболева.
Советский интернет
Главным делом жизни Китова, увы, не доведённым до практического воплощения, можно считать разработку плана создания компьютерной сети (Единой государственной сети вычислительных центров - ЕГСВЦ) для управления народным хозяйством и одновременно для решения военных задач. Этот план Анатолий Иванович предложил сразу в высшую инстанцию, направив в январе 1959 года письмо генсеку ЦК КПСС Никите Хрущёву. Не получив ответа (хотя начинание на словах было поддержано в различных кругах), осенью того же года он заново направляет на самый верх письмо, приложив к нему 200-страничный детальный проект, получивший название «Красной книги». Последствия такой настойчивости были катастрофическими - Китова исключили из партии и сняли с должности начальника созданного им ВЦ-1, фактически уволив из рядов Вооруженных Сил без права занимать руководящие должности.
Почему так произошло? Причин несколько. Одна из них, чисто субъективная, заключалась в том, что Китов ни в малейшей степени не был политиком. Записка, направленная им в обход непосредственного начальства (что у военных, мягко говоря, не принято), начиналась с критики руководства Минобороны. После того, как коммунистические иерархи послали проект Китова на рассмотрение в Минобороны, участь учёного была предрешена. Для тех, кто не знает или не помнит реалий коммунистического режима, сообщим: исключение человека из партии в те времена было равно гражданской казни.
Вторая причина глубже - с ней через несколько лет столкнулся и Глушков, продвигавший аналогичную идею под названием ОГАС («Общегосударственной автоматизированной системы учёта и обработки информации»). Удивительно, но идея автоматизированного управления, идеально вписывающаяся в концепцию плановой экономики (эти начинания вызвали даже заметное беспокойство на Западе), не нашла поддержки у советских управленцев и экономистов. Последних Глушков в своих воспоминаниях характеризует словами: «те, которые вообще ничего не считали». Эти люди инстинктивно понимали, что с внедрением объективных показателей и систем строгого учёта власть “карать и миловать” из их рук утечёт - не будет ни вдохновляющих подвигов освоения Целины, ни “романтики” перекрытия сибирских рек. “Электронные мозги” скажут - великие начинания “под руководством партии” невыгодны.
Глушкову потом так и говорили: «Методы оптимизации и автоматизированные системы управления не нужны, поскольку у партии есть свои методы управления: для этого она советуется с народом, например, созывает совещание стахановцев или колхозников-ударников».
Ещё больше не готовы оказались к внедрению подобных новшеств военные руководители Китова. Считать траектории баллистических ракет и первых спутников (это делалось как раз в ВЦ-1) - пожалуйста, а управлять - это мы уж как-нибудь сами. Не нашли идеи Китова отклика и у многих серьёзных учёных. Слишком необычна была мысль о том, чтобы поручить электронной машине управлять людьми, да ещё и в таких масштабах.
Проект Китова был, на первый взгляд, куда более реален, чем ОГАС Глушкова, рассматривавшего только гражданское хозяйство, и честно предупреждавшего, что дело растянется пятилетки на три-четыре и будет стоить дороже, чем атомная и космическая программы вместе взятые (хотя Глушков не сомневался в его окупаемости и эффективности). Китов же в целях снижения стоимости предложил создать систему двойного назначения: в мирное время - преимущественно управление народным хозяйством, в случае войны - быстрое переключение вычислительных мощностей на нужды военных. Характерной чертой проекта была полная автономность главных вычислительных центров, которые предполагалось разместить в защищённых бункерах. Все операции должны были осуществляться дистанционно, по сети.
Напомним, что первая компьютерная сеть на Западе, как это принято считать, заработала лишь в 1965 году. Это иллюстрирует главный принцип проекта Китова в части соревнования с США: «обогнать, не догоняя».
В дальнейшем, как известно, этот принцип решительно отвергли - в 1969 году было принято решение о копировании IBM System/360, которое многие склонны считать катастрофическим для советской компьютерной отрасли (кстати, и Китов, и Глушков, да и большинство других деятелей советского “компьютеростроения” выступили против, но их не послушали).
У нас в стране об этом мало известно, но в начале 1970-х идеи Китова и Глушкова перехватил известный английский учёный-кибернетик Стаффорд Бир. Он с энтузиазмом включился в работу по созданию аналога ОГАС в Чили, тогда ещё руководимым социалистом Сальвадором Альенде. У Бира не было и тени тех возможностей, которыми обладала мощная советская машина - достаточно сказать, что на все Чили было всего два компьютера. Но сам Бир не сомневался в принципиальной осуществимости проекта - остановил его лишь пиночетовский переворот.
С позиций сегодняшнего дня мы можем назвать ещё много причин, по которым такие глобальные проекты, как ЕГСВЦ и ОГАС, едва ли были бы доведены до реализации. Но несомненно, что Китов предвосхитил ряд вещей, ставшими стандартными в наши дни. Это системы управления предприятиями (АСУП), технологическими процессами (АСУТП), информационные системы банков и торговых предприятий и многое другое. Да и вообще современная экономика (как, заметим, и военное дело) немыслимы без компьютерных систем, включая и глобальные информационные сети.
После катастрофы
Катастрофой случившееся с Китовым может быть названо только при взгляде со стороны. Наутро после исключения из партии домашние с изумлением увидели его сидящим за письменным столом над очередной научной статьёй. Он и не думал отчаиваться: продолжил пропаганду идей ЕГСВЦ, в 1963 году защитил докторскую - к изумлению многих его знакомых и сотрудников, полагавших, что Китов давно уже доктор наук.
Ещё в конце 1950-х, до своей опалы, Китов стал одним из разработчиков принципа параллелизма вычислений, на основе которых была построена одна из самых скоростных ЭВМ того времени - М-100 (для военных целей). Позже пропагандировал “ассоциативное программирование” и занимался разработкой операционных систем, языка программирования АЛГЭМ, участвовал в выпуске фундаментального справочного руководства-энциклопедии «Автоматизация производства и промышленная электроника» и других начинаниях, писал учебники и монографии.
В середине 1960-х Китов внедрил АСУ в Минрадиопроме (в тесном сотрудничестве все с тем же Глушковым), в начале 1970-х перешёл на работу в Минздрав, где и стал основоположником медицинской кибернетики. Участвовал Китов и в международных организациях - например, был официальным представителем СССР в IFIP (International Federation for Information Processing, Международная федерация по обработке информации), председательствовал на конгрессах Международной федерации по медицинской информатике.
Последний этап жизни Китова (с 1980-го года) связан с “Плешкой” (тогда – «Институтом народного хозяйства», ныне – «Российской экономической академии» имени Г.В.Плеханова), где он заведовал кафедрой вычислительной техники.
Из-за конфликта с руководством Минобороны имя Китова мало известно широкой публике. Его работы в ВЦ-1 засекречены, документы по ЕГСВЦ также проходили под грифом “секретно”. Лишь в последние годы, в основном уже после его смерти в 2005 году, работы Китова становятся известны. Но теперь они представляют лишь академический интерес…»
Юрий Ревич <РИА Новости, 09.08.2010>
Китов, Глушков и протоинтернет в СССР
«Масштабные инфраструктурные, промышленные и хозяйственные проекты требуют не менее масштабных систем управления и планирования. К тому же эти системы обязаны обладать высокой точностью и высокой скоростью обработки больших объёмов информации. Поэтому в один прекрасный день (каждая в свой) все крупные развитые страны к середине XX века в полной мере осознали необходимость внедрения новейших вычислительных систем государственного масштаба. Эти процессы не обошли стороной и нашу страну. В этой статье я бегло опишу, как в СССР вплотную подошли к созданию собственной “сети Интернет”, и почему всё получилось, как получилось.
Начну издалека. 29 июня 1948 года по инициативе академика Лаврентьева создаётся Институт точной механики и вычислительной техники (в наше время назван в честь одного из основоположников кибернетики Сергея Алексеевича Лебедева и является частью МФТИ). В том же году был получен первый патент на цифровую электронную вычислительную машину. Однако всё бы было хорошо, если бы не политика. Вот в чём было дело: в этом же году на Западе выходит работа Норберта Винера «Cybernetics: Or Control and Communication in the Animal and the Machine» (в русском переводе «Кибернетика: или управление и связь в животном и машине»). Волна обсуждений дошла и до Советского Союза, где особо деятельные личности быстренько признали кибернетику лженаукой и даже объявили угрозой для промышленного пролетариата. К счастью, работа по развитию будущих ЭВМ не остановилась, и к 1953 году было налажено серийное производство ЭВМ первого поколения «Стрела».
Предтечей бурного роста кибернетики можно считать смерть Сталина и последовавшую за ней смену части партийного аппарата, после которой удалось начать процесс переубеждения народных масс в полезности данной науки для страны. Через два года, в 1955-м, была выпущена статья «Основные черты кибернетики», в которой три советских учёных защищали честь целой науки. Среди них был военный инженер Анатолий Китов, который за год до этого стал главой головного вычислительного центра Министерства Обороны СССР (всего лишь в 34 года).
Китов, прошедший Вторую Мировую и уже после неё закончивший артиллерийскую академию Дзержинского, во всю продвигал идеи развития
