ощипывать птицу. Он украдкой поглядывал на нее, но она не обращала на него никакого внимания, занятая работой.
Уснуть сегодня Эдвард и не надеялся. Он трепетно прислушивался к каждому звуку, к каждому шороху — не идет ли к нему Эльза, но все было тихо. Эдвард молил всех богов, чтобы Эльза пришла к нему сегодня ночью, чтобы та ночь повторилась. Но ее не было. Эдвард не мог сомкнуть глаз, надеясь на чудо до самого рассвета. Но чуда не произошло.
Эльза разбудила его в полдень и все было, как всегда. Почему-то Эдвард чувствовал укол боли и разочарования и не мог найти себе места. Ее равнодушие подтверждало то, что ночь была спровоцирована хмельной настойкой и ничего на самом деле не изменилось.
Эдвард ждал каждую ночь. Эльза не приходила. Ей было все равно. На рассвете он ушел бродить в горы. Не пугали почему-то даже мысли о диком волке. Он смотрел, как поднимается солнце и оживает природа. Чистая, прекрасная.
Эдвард долго наблюдал за полетом орла. Думал о жизни. Об Эльзе. Он совершенно забыл о Голосе! Почему-то это тоже не радовало его — было грустно.
Он заметил, что сидит в окружении прекрасных цветов, и нарвал целый букет.
Эльза возилась, занятая домашними делами, вся перепачканная сажей. Эдварду стало неудобно дарить букет в такой неподходящий момент. Он начал помогать Эльзе по хозяйству, а когда спохватился — цветы уже завяли на солнце. Было очень обидно, что он старался понапрасну.
Ночью Эдварду было так грустно и одиноко, что хотелось кричать и плакать от горечи. Он подумал, что на рассвете обязательно снова сходит в горы и сорвет новый букет. Но у него ничего не получилось, потому что он крепко уснул к утру и проспал.
Освободившись от домашних дел, Эдвард ушел в горы к вечеру и сорвал огромного размера букет цветов. Странная в этих местах была погода. Дни очень жаркие, а ночи довольно холодные. Вечерняя прохлада неприятно обняла за плечи.
Эдвард принялся оформлять свой букет. В середину поместил ярко-красные, бордовые и другие жаркие тона, окружая их более холодными, синими и голубоватыми.
— Это вам, — сказал он, протягивая этот странный, огромный букет.
— Мне? — Эльза очень удивилась, посмотрев на Эдварда так, будто он сделал что-то нелепое.
Тем не менее, улыбка все-таки озарила ее сочные прекрасные губы, что было для Эдварда лучшей наградой.
— Спасибо, синьор.
Она наконец-то выговорила это слово! Он тоже улыбнулся.
Ночи казались все невыносимее. Если для того, чтобы она стала такой, как тогда, необходимо напиться настойки, пусть будет так! Где эта чертова настойка! Но спрашивать о настойке Эдвард не решился.
Ворочаясь на медвежьей шкуре, он вскочил и решил сам пойти к Эльзе. Прямо посреди ночи!
Он был непреклонен в своем решении.
Очень удивительно было видеть, что Эльза не спит, она лежала с раскрытыми глазами.
— Что ты хочешь, Эдвард? — нежным голосом матери спросила Эльза.
Слова застряли в горле. Эдвард забыл, что собирался сказать. "Ты же мужчина!" — подбодрил он себя.
— Хочу, чтобы вы были моей женщиной, я влюблен в вас! — выпалил он.
Эльза залилась звонким хохотом, что взбесило Эдварда.
— Прекратите смеяться! Я рассказал вам о вещи отнюдь для меня не смешной!
Эльза прекратила смеяться.
— Зачем я тебе, Эдвард? Ты молод, богат и образован, у меня же нет ни первого, ни второго, ни третьего. Я коверкаю слова!
— Все это не имеет значения! — ответил Эдвард. — Почему вы не спите, о чем думаете?
— Если я скажу, что о букете, который ты мне сегодня подарил, поверишь?
— Конечно же нет! Вы насмехаетесь надо мной! Для вас я избалованный маленький мальчик. Для вас, умудренной опытом женщины! Ха-ха-ха!
— Дурак, я тоже влюблена в тебя, — ответила Эльза вполне серьезным тоном.
Эдвард опешил, не понимая шутка это или правда.
— Если это шутка, то очень жестокая! — вскричал Эдвард.
— Мне никто никогда не дарил цветов — ни муж, ни сыновья... — проговорила Эльза. — Это было, как бы ты сказал на моем месте, очень мило.
— Вы шутите надо мной? Издеваетесь? Знаете, даже, если вы вдвое старше меня, это не дает повод издеваться надо мной!
— Что толку с тобой разговаривать, если ты мне все равно не веришь! — сказала Эльза и отвернулась к стене.
"...ты мне все равно не веришь", — прокрутил Эдвард в голове. — "Значит реплика: "я тоже влюблена в тебя" может быть правдой!"
Его душу озарила надежда. В груди забился трепещущий комочек. Эдвард подумал о том, что если сейчас отсюда уйдет, то непременно что-то с собой сделает. Он набрался смелости и прилег рядом. Эльза спала, или делала вид, что спит.
Он почувствовал ее обнаженное тело под шкурой. Она спала обнаженной! Но Эдвард не посмел бы притронуться к ней, тем более, к спящей!
Он зарылся лицом в ее густые, пахнущие цветами, волосы. Какое счастье было лежать на ее мягких длинных волосах!
"Может так быть, что она тоже влюблена в меня? Почему нет? Или... Злая шутка??"
Он попытался гнать от себя эти мысли, чтобы не обнадеживать себя и не огорчаться раньше времени. Он просто лежал, зарывшись в ее волосах. До самого рассвета.
Проснулся Эдвард снова в полдень, немного смутившись, что спал в ее постели.
Он настраивал себя на серьезный разговор с Эльзой. Нужно расставить все точки над "и", он не позволит с собой играться!
Но начать такой разговор было трудно. Эдвард никак не мог взять себя в руки.
Часть 2
"Господи, я так грешен... Но пусть это мгновение продлится вечно"...
1
— Ты спрашиваешь, правду ли я тебе сказала, что влюблена в тебя? — спросила Эльза и снова улыбнулась, но на сей раз ее улыбка получилась какой-то грустной. Или так показалось Эдварду. Он с горящими глазами ждал ее ответа.
— Да, да, да! Я спрашиваю!
— А разве ты сам не заметил? — спросила Эльза.
— Ваше равнодушие я заметил давно.
— Заметил ли ты, что я надела свое лучшее платье? Которое пылилось в сундуке пять лет! Заметил ли ты цветы в моих волосах? Заметил ли ты, как сияло мое лицо, как блестели глаза? Нет, конечно же, ты ничего этого не заметил! Тебя обучили грамоте, но не научили замечать такие простые вещи! — сказала Эльза и Эдвард уловил в ее словах легкий оттенок грусти.
— Тогда почему?? Почему вы все это время вели себя так, будто вам все равно?? — не выдержал Эдвард.
— А зачем? — ее взгляд устремился в окно, туда, где ветер раскачивал травы. — Зачем я тебе? Я не для тебя. Также, как и ты не для меня...
— Да, мы из разных миров, так что с того! — едва ли не вскричал Эдвард. — Все преграды придумали сами люди для себя же самих! И они не стоят ничего, я давно уже это понял! Что изменилось бы, если бы мне был сорок один год, а не двадцать один? Разве я стал бы от этого меньше или больше любить вас? Что проку в образованных, бездушных куклах, для которых важны лишь деньги и мнение света? Что проку от богатства, когда каждую минуту мы можем умереть, лишившись всего!
— Слишком молодой, слишком вспыльчивый, — улыбнулась Эльза.
— Да, я такой! И, если вы и вправду влюблены в меня, я буду молить вас о любви на коленях! — Эдвард кинулся к ее ногам, обутым в сапоги из мягкой кожи, и обнял колени. Эльза начала смеяться. Она сказала, что наверняка о таких сценах пишут в книгах.
— Ну что же вы молчите! — говорил он.
— А ты и сам должен был догадаться, ведь уже не маленький. Есть вещи, о которых не говорят. Кроме того, я все-таки женщина, а мужчина вроде бы ты...
— Тогда я сделаю то, что подобает мужчине, — Эдвард запечатлел на ее губах страстный поцелуй.
Злые языки соседей начали перешептываться, что Эльза завела молодого любовника из чужаков, который годится ей в сыновья, и у которого водятся деньги.
Эльза всегда была одиночкой. С местным населением почти не поддерживала контактов.
На колкости соседки по поводу молодого любовника она отвечала, что ее просто грызет зависть из-за того, что Бог наградил ее старым и немощным мужем, в то время как у самой Эльзы красивый и молодой любовник, полный сил.
Эти перепалки смешили Эдварда и доводили соседку до белого каления.
Эдвард даже не думал, что обретет с Эльзой такой покой, гармонию и счастье. Но он также знал, что всю жизнь не сможет прожить в этом месте. Ему нужны книги, музыка, большие города. Он спросил Эльзу как-то раз, не поедет ли она с ним путешествовать. Они могли бы купить дом в городе, который придется по нраву обоим. Но Эльза сказала, что такая жизнь не для нее. Она выросла в окружении горной природы и хотела бы здесь же и умереть. Эдвард не стал переубеждать ее, поняв, что это бесполезно. Он старался больше не доставлять неудобства ни Эльзе, ни себе. Он пытался не думать о том, что уедет из этой милой уютной хижины, в которой чувствовал себя спокойнее и счастливее, чем в императорском дворце.
Эльза, отдыхая от работы, сидела на лавке, и вырезала из дерева какую-то очередную фигурку. Эдвард сидел у ее ног, положив руки на ее колени. Он сочинял в честь Эльзы стихи:
Мне облик твой
В лучах заката
Напомнит о любви,
Приснившейся когда-то...
Эльза смеялась, называя его поэтом. Стружка летела в разные стороны и Эдвард зажмуривался, чтобы она не попала ему в глаза.
Он запел. Он придумал на ходу мелодию на эти стихи, и запел. Голос вырвался наружу, возродившись, как Феникс из пепла. Эльза перестала смеяться. Деревянная фигурка выпала из руки и упала в траву. Женщина удивленно подняла на него свои глаза. — Это удивительно! — после длительной паузы проговорила она. — Ты — великий певец!
— Нет, — он раздраженно встал. — Я — нет, Он — да. Я — не Он...
Эльза не поняла, что Эдвард имеет ввиду. Он ушел, сел на пригорке, смотря на яркое пятно заката на небесном своде.
— Эй, мыслитель, проголодаешься, заходи, — ответила Эльза и ушла, скрипнув дверью.
Удивительная женщина! Он влюблялся в нее каждый день все больше, и это было плохо, ведь придет время расставания, а как же не хотелось в это верить!
— Люблю тебя! — проговорил Эдвард. Он нашел затерявшуюся в траве деревянную фигурку и бережно вытер ее от капелек росы.
Эльза уже что-то готовила. Запах томившегося с пряностями мяса раздавался по всей хижине.
Женщина действительно преобразилась. Она стала выглядеть еще более притягательной в нарядных платьях, с цветами в волосах, с накрашенными губами. Ее облик стал более ярче и Эдварду хотелось влюбляться в нее снова и снова.
Эдвард вырвал из ее рук здоровый нож и черпак, которым она помешивала мясо, и взял ее руки, пахнущие неведомыми пряностями, в свои.
— Скажи, скажи, что ты чувствуешь ко мне, мне важно знать это! — воскликнул он.
— Ты и так знаешь, — отвела в сторону глаза Эльза.
— Я хочу слышать это от тебя! Скажи мне, хочу слышать! Не отпущу, пока не скажешь!
Эльза вначале отнекивалась, затем неловко произнесла, что любит его.
— Спасибо! Большое спасибо! — вскричал он. — Я благодарен Богу!
Эдвард стал покрывать поцелуями руки Эльзы, немного шершавые от домашней работы, но пахнущие пряностями.
— Мне еще никто никогда не писал стихов... — проговорила женщина.
