Хуторянка

дому не бывать! Жила себе спокойно, а тут теперь ходит какая-то чужая девка, которая сыну теперь роднее, чем она!

- Не люба она мне, сразу не понравилась. Словно кус хлеба отняла у меня, - думала свекровь. – Как по воздуху ходит, в чем только душа держится? Я ей покажу, кто в доме хозяин! – и тут же перебивала свои мысли. – Стоп! Ну что я за человек?! Сын же родной, ну бросит ее, лучше найдет? Нет, не надо ему мешать. Но бесит она меня! Надо держаться!

Со старшим было спокойнее. Первая невестка понравилась сразу. Из казачьего роду, сразу стала мамой называть, ходила по пятам, всегда держала сторону свекрови. О всех разногласиях сейчас, когда сын отделился, было забыто. Пелагея стала чаще уходить в церковь да пропадать в саду и на огороде. Так прошла осень, зима, весна заканчивалась.

Сезон клубники
Наступил сезон клубники. Что за сезон?! О, это отдельный разговор.
Женщины этого края по обычаю не работали, были домохозяйками. Да и работать здесь было негде, разве что в колхозе. В колхозе и близлежащем Ростове работали мужчины. И до станции, и до колхоза было очень далеко.

Отсюда до центра хутора было что-то около трех километров. В колхозном садике мест было мало. Вот и жили, как могли. В основном женщины занимались выращиванием клубники, овощей. Все это вывозилось на базары Ростова. Воспитывали детей, занимались хозяйством.

Пелагея тоже давно уж не работала в колхозе. У нее был участок засажен клубникой, вот с него и жила. Это было сезонным, но очень доходным делом, с которого можно было жить до следующего урожая. В сезон это был адский труд.

С вечера наготавливались корзины клубники. В четыре часа утра брала Пелагея корзину и несла на станцию, потом возвращалась за второй. Со временем нанимала носильщиков: соседей или их детей постарше. Грузилась на поезд и ехала до Ростова, добиралась до базара и продавала. Днем возвращалась.

А в обед после утренних трудов раздавался над хутором методичный мерный звук толкачей в ступах. В дворах толкли кофе. Собирались товарки, пили душистый кофе и делились хуторскими новостями. Собирались по очереди друг у друга. В эту неделю собирались у Пелагеи.
Ирина на этой неделе работала в третью смену. Утром, возвращаясь с работы, она ложилась спать, чтобы вечером снова отправиться на фабрику. Добраться до фабрики составляло около трех часов. Все это было тяжело и изнурительно. К тому же молодая женщина забеременела.

Возвращаясь с работы, она видела накрывающую стол свекровь. Ирина здоровалась с ней, закрывала ставни в свою комнату и ложилась спать. Она слышала, как собирались соседки, разговаривали. Свекровь они называли Полиной.

- Полина, а что твоей невестушки не видно? – улыбаясь, вопрошала одна.
- Спит!
- Ночи не хватает? Ой, Поля, балуешь ты её!
- Слабые они сейчас, Я, бывало, сутками не спала в молодости. Весь день в поле на сене, а ночью на рыбалку с отцом и братьями, когда рыба шла на нерест. А эта чуть поработала и спать! Я её почти и не вижу.
И начиналось обсуждение: насмехались над молодыми, обсуждали хуторские новости. Ирина с досадой слушала эти разговоры. А потом решила не ложиться спать.

Сергей сегодня был дома:
- Почему ты не ложишься спать? Ночью не сможешь работать. Покалечишься еще. Станки – это не шутка.
- Да что ж я всё спать да работать, а жить когда?- улыбаясь, говорила жена.
- Немедленно спать.
- Нет, не буду!
- Я сказал - ложись спать. Что случилось?

Ирина села на постель и заплакала. Потом рассказала об услышанном. Еле успокоив жену и уложив ее спать, Сергей закрыл дверь в комнату, где спала Ирина, и сел читать книжку – он учился.
На улице под навесом уже собрались товарки. Огромный чайник быстро пустел.

- Опять твоя невестка спит? – хихикая, спросила дородная Тося. – Ты все сама да сама. Впрягла бы ее корзины носить, хватит ей сутками спать.
- Да какие корзины?! Она того и гляди сама на ветру переломится.
Все заливисто засмеялись.
Смех прекратился в тот момент, когда из дверей показался Сергей.
Он взял со стола чайник:
- Вы напились кофею?
- Да напились, Сережа, бери, - тонким испуганным голосом пропищала соседка.
- Ну так пора по домам. Столовая закрыта! – чайник полетел в палисадник, Сергей развернулся и ушел в дом.

Соседки в страхе разбежались по домам. Пелагея убирала со стола, злость кипела в ней. Теперь она ненавидела невестку.

- Стыдно, мать, что хаешь нас перед людьми, - сказал вышедший Сергей. – Ты знаешь, как работает Ира? Как это тяжело? Если не любишь ее, не люба она – не говори плохо о ней соседкам и не позволяй им обсуждать ее. Они ж и над тобой смеются и подзуживают, а ты рот раскрыла.

- Да только люди и пожалеют мать, ты думаешь, корзины легко таскать?
- Да ведь мы работаем, помогаем тебе, когда можем. У меня теперь своя семья, мать. Никому ее в обиду не дам! Даже тебе. А тебе пора определиться, с нами будешь век доживать или нам самим жить. Сходки прекращай, когда Ирина спит! Это мое слово, ты меня знаешь.
Так между матерью и сыном пробежала первая черная кошка в его женатой жизни.
Такой поступок мужа и испугал Ирину, и порадовал. С одной стороны женщина почувствовала защиту, свою значимость для мужа, с другой ссора со свекровью ничего хорошего не сулила.

И началась необъявленная война.



Война
Утром, после ночной смены, Сергей встретил Ирину на велосипеде. До станции до дома было около трех километров. Сергей сменил место работы, теперь он работал на железной дороге и учился. Сегодня вечером обоим в ночную смену.

Ирина вошла в комнату первой и увидела, что на кровати нет ничего. Получается, что, пока Сергей встречал ее, свекровь забрала все с кровати.

Ира в растерянности прислонилась к дверному косяку. Вошел муж, посмотрел на кровать, молча открыл шифоньер, достал какие-то вещи, расстелил на кровати, сверху положил свою солдатскую шинель, постелил простынь.

- Ира, давай обедать и спать, - спокойно и уверенно сказал он.
На следующий день были куплены матрац, подушки и одеяло.

Через день молодая пара обнаружила, что все на кровати мокрое, видимо, свекровь вылила ведро воды на постель. По комнате стояли лужи воды. Ведро стояло на крыльце. Сергей был в бешенстве. Ирина молча вынесла все сушить на улицу. Вскоре из церкви вернулась свекровь.

- Мать, если еще раз ты так сделаешь, в своей комнате ты будешь плавать. Я все сказал.
- А что случилось? Господь с тобой! Утром шел дождь, видно, крыша протекает, - зло сказала Пелагея, рассматривая развешенные вещи.
- Повторяю, дождь будет теперь в твоей комнате, даже ливень.

Две недели прошли довольно спокойно, хотя Ирина чувствовала себя неловко и боялась появляться на глаза свекрови.

В субботу, когда Сергей работал, приехала в гости дочь Евгения, которая училась в педучилище. Ирина вышла поздороваться.

- Что стоишь? – прикрикнула свекровь, неси прохладную воду ноги ополоснуть, - не видишь, что делать надо?
Поспешно Ира принесла воду, налила в широкий таз. Весь вечер она угождала гостье.
Вечером следующего дня дочь уезжала, свекровь приказала невестке отнести тяжелую сумку на станцию.
- Ты куда? – спросил Сергей одевавшуюся жену.
- Сумку отнести Жене на станцию.
- Раздевайся! Не сметь! – Сергей оделся, взял сумку и понес на станцию, обстановка была накалена до предела.

Пока сына не было, свекровь появилась на пороге Ирининой комнаты:
- Тварь неблагодарная! Это ты, это все ты! Ты его сделала таким! Мать ни во что не ставит! – Пелагея смотрела в полные ужаса глаза невестки и понимала, что та ее панически боится. Это придавало ей смелость.

- Тебе не жить здесь! Лучше сразу уходи, кацапка дохлая! – она подошла к невестке и отвесила ей звонкую пощечину.

– Попробуй только скажи ему, убью, и ничего мне за это не будет! – повернулась и ушла.

Молодая женщина была подавлена, она ничего не сказала мужу. Теперь, когда его не было дома, она закрывала комнату на ключ и не выходила.
Ирина решила не волновать мужа, матери и отцу она тоже не могла пожаловаться. Это принесло бы большие неприятности. Надо терпеть ради будущего ребенка и вообще ради всего того светлого, о чем они мечтали. Уйти на квартиру молодая семья не могла, деньги собирались на стройку. Мужа Ира очень любила. Надо терпеть.

Когда Сергей был дома, все было отлично. Они возились на огороде, вместе убирались и готовили. В эти дни свекровь была приветливой.
В выходные утром Ирина приготовила борщ и сварила компот. Сергей поставил остывать в воду родника, что тек через двор. Затем отнес в подвал.

Днем молодая семья уехала в гости к родителям Ирины. Молодая женщина скучала по родителям, по дому, где родилась, по брату. Родным Ирина говорила, что все хорошо, отчасти это было правдой. В отношениях молодых супругов был лад. О свекрови она старалась не говорить. Она понимала, что незачем волновать родных. Она пыталась наладить отношения со свекровью, но той все было не так. И она оставила все попытки, просто была вежливой.

Зимой появится ребенок, может быть, он смягчит отношение свекрови к ней.

Когда вернулись, ждала новая неприятность. Вся еда прокисла.
- Этого не может быть, - рассуждал Сергей. – Мог прокиснуть борщ, но не компот. – Ладно, поджарим картошки.

- Сереженька, - мама дала нам с собой котлеты. Можем обойтись ими.
- Ну вот поджарим картошку, будет и ужин, и что взять нам с тобой на работу, - Сергей отправился за картофелем в подвал. Случайно на полке он обратил внимание на пакетик дрожжей. Еще утром он был целым. Все понятно. Взяв картофель, он постучал в комнату матери.
- Кто там? Заходи!
Мать молилась перед киотом с горящими лампадами.
- Замаливаешь грехи?
- У каждого из нас есть грехи. Ты мне пришел сказать об этом?!

Сергей сел на табурет.
- Мама, я устал! Все, что я покупаю, я делю пополам: себе и тебе. Я не пью, не курю. Бегаю после работы на рыбалку, бочки полны рыбой. Я стараюсь для дома. Я плохой сын?! – в глазах сына Пелагея увидела слезы.
- Ну что ты, Сережа?! Я никогда так не сказала никому, - она села рядом, обняла. Что-то жгучее пронзило сердце. Она вспомнила его маленьким.
- За что ты меня мучишь, мама? Ты ведешь против нас какую-то непонятную войну. Ты хочешь, чтобы я снял квартиру? Так скажи прямо – уходи! Это будет честно.

Худой мир
Пелагея молчала. Ее душу буравили обида на жизнь и любовь к сыну.
- Как же он похож на Степана внешне! Характер помягче, чем у меня, он, словно сплав двух совершенно разных нравов, взял разные качества. Хорошо, что лучшие! Не дай Бог в меня пойти! – думала Пелагея. Слёзы сами полились из глаз. Непонятный камень лежал на сердце, давил, теперь слезы разбили его, стали уносить обломки из сердца. Как больно глазам, как жжет! Она прикрыла их ладонями, зажмурилась.
- Потерпи нас год, дай нам поставить дом. Только год. Землю мы получили. Сейчас заложим фундамент. Весной поставим стены. Дай нам время!
- Да живите. Мешать не буду!
- Спасибо! Мама, – Сергей ушел к себе. Ирине он ничего не сказал.
Ночью думал о том, почему все так сложилось. Сразу вспомнил о том, как мать выгнала их с отцом. Обида хлестала через верх. Мать никогда его не любила! Почему? За что?!

- Почему ты не спишь? Ворочаешься и ворочаешься, - Ирина обняла мужа. – Я тебя люблю. Расскажи, что тебя мучит?
Сергей рассказал о том, как мать выгнала отца и отправила младшего сына с ним. О том, как они жили,