Знакомо. Но всё же система неоднократно собирала себя в кучу и делала что-то качественно: Крым, Олимпиада в Сочи, чемпионат мира по футболу. То есть “ничего не получается”, но если напрячься, то получается… Надежда на примирение, компромисс, ну или хотя бы на заморозку конфликта? Допустим, хоть это и очень противно. Но ведь и в этом случае всякому младенцу ясно, что надо уметь нажимать, чтобы получить те условия соглашения, которые тебя устроят. Если не делать ничего, - то с какой радости та сторона согласится на что-то разумное? Напротив, она решит, что ей надо быть ещё агрессивнее, ещё наглее.
Тут остаётся только предположить, что “они” почему-то исходят из того, что им не только предложат мир, но и предложат его без всяких усилий, без-платно, просто в силу того, что они досидели и дотерпели до каких-то других событий, например, до американских выборов, и надо именно досидеть, а напрягаться не надо. Звучит глуповато, но, видимо, это самое правдоподобное из всего, что мы имеем. И что будет в том случае, если выяснится, что американские выборы прошли, а поддержка Украины только усилилась - даже и думать не хочется…
* * *
- Ужасно надоело слушать ахинею про то, что в России, мол, побеждает “фашизм”. Я понимаю, пропаганда, то-сё, надо обзываться плохими словами. Но есть же какая-то, если угодно, умственная честность. Фашизм - это революционная модернистская идеология 20-го века, своего рода “реакционный авангард”, суть которого состоит в том, что пришедшее в движение массовое общество, которое до этого сидело тихо и слушалось своих вечных начальников, монархов и аристократов, - резко и страстно мобилизуется. Но мобилизуется не в жанре борьбы бедных против богатых, а в жанре борьбы своих против чужих. То есть - создаёт себе более или менее реалистический миф о национальном единстве (те самые фасции, которые должны быть вместе, а не по отдельности) и, под руководством буйных харизматиков, уличных и партийных вожаков, обычно каких-нибудь яростных офицеров или радикальных интеллигентов, идёт кого-нибудь бить, громить и завоевывать. Идёт утверждать своё национальное господство над кем-нибудь, заодно и оформляя эти свои стремления в ярких эстетических формах.
Современная Россия, мягко говоря, не имеет к фашизму никакого отношения. Во-первых - собственно, этим можно было бы и ограничиться - у нас нет никакой общественной мобилизации. А без неё фашизм невозможен. Россия - это бюрократическое государство, которое жёстко настаивает на демобилизации людей, на том, чтобы люди, не включённые в казённые структуры на каких-то сухо-безличных основаниях, сидели тихо, сидели дома, и ни в коем случае не лезли никуда, и не мешали чиновникам. И, что очень важно, патриотически-настроенных граждан это касается ничуть не меньше, чем каких-нибудь недовольных либералов. Демонстрировать своё добровольное “за” и “ура” в России без 15-ть раз утверждённой справки с 16-ю подписями и печатями - категорически запрещается. Как и в Советском Союзе категорически запрещалось интересоваться марксизмом-ленинизмом-коммунизмом вне строго утверждённых когда-то и кем-то стандартных рамок. “Инициативники нам не нужны!” - вот девиз Российской Федерации, тогда как настоящий фашизм всегда и был построен именно на инициативниках, устраивавших всякие там пивные путчи и марши на Рим.
Далее, в России нет никакой политической нации со сколько-нибудь заметным этническим и культурным ядром, которая бы собиралась кого-то себе подчинять и над кем-то господствовать. Если такие намерения здесь и заметны, - то только среди меньшинств. В то время как само государство заявляет себя представителем “многонационального российского народа”, то есть аморфной абстракции без малейшего следа “крови и почвы”, в которой легко заметить слегка переоформленного “советского человека” из 70-х. Этот “российский народ” совершенно не господствует над кем-либо, напротив, он живёт в атмосфере непрерывного восхваления интернационализма, подчёркнутого величия множества этносов и фактического запрещения опасного слова “русский”… Ну и наконец, сам тип государственного лидерства, который мы имеем в России, без-конечно далёк от каких-либо фюреров и дуче. Зато очень напоминает одновременно императора Николая Павловича и генсека Юрия Владимировича Андропова. То есть нечто максимально удалённое от фашизма, да и вообще от стихии разгорячённой толпы, марширующих штурмовиков, пафосных речей и картинной жестокости. Смесь Российской империи 1853 года с Советским Союзом 1983 года - это непростая история. Но обзываться в её адрес фашизмом - значит, заявить себя либо дураком, либо совсем уж барабанным пропагандистом. Будьте умнее…
* * *
- Безотносительно самих боевых действий и событий на Украине - одна неожиданная и большая победа у России уже состоялась. Нас покинула либеральная интеллигенция. Intelligentsia, так будет точнее, - все эти Монгайты с Дзядками, Улицкие с Алешковскими и Фишманы с Долинами, разбежавшиеся тараканами по своим Вильнюсам и Тбилиси. Чтобы писать там тексты о том, что отмена русской культуры, включая и Достоевского c Толстым, - это правильное дело, так им, этим плохим русским агрессорам, и надо (я не шучу, умственный титан Антон Вероникович буквально такую бриллиантовую мысль и высказал). Характерно, что нынешние эмигранты бросились бежать из России со скоростью не хуже гиперзвуковой ракеты, хотя ни одного дела, хоть бы и заочного, ни на кого из них здесь не заведено, и никакие репрессии им не грозили. Кажется, что они подсознательно просто очень, очень хотели уехать из проклятой России, от этих гадких русских. Но - дела, карьера, деньги, обстоятельства!
И тут случилось 24 февраля, - и они разрешили себе то, чего просила душа. И слава Богу! Я надеялся на их эмиграцию, я предсказывал её, но даже и мечтать не мог, что они выбегут из России так поспешно, роняя на ходу шапки и шарфы (хочется сказать - ермолки и цициты, но давайте сделаем вид, что я этого не говорил)... Конечно, их бегство - это не случайная паника, а давно ставший неизбежным исторический развод. Дело в том, что сто лет назад большевизм уничтожил нашу настоящую русскую интеллигенцию. Та, кстати сказать, отличалась разными свойствами, в том числе и очень печальными. Но родину она любила, органически была с ней связана, да и бежать никуда не хотела. Но им, в отличие от нынешних истериков, грозил буквальный красный террор и подлинный кошмар чекистов и концлагерей. Эти люди, которых так нежно, грустно и смешно изобразил в своем «Пнине» Набоков, исчезли, а на их место пришли другие. Буквально другие, чужие, aliens, этакая мультикультурная диаспора, съехавшаяся в крупные города СССР со всех окраин Российской империи. В первые примерно 20-30 лет Советской власти элиены работали в государственном аппарате, в том числе и карательном, - но когда бывшие русские и украинские крестьяне вытеснили их из центральных комитетов, наркоматов и коллегий госбезопасности, - сосредоточились на, как это тогда называлось, культурном фронте. Они приклеились к русской культуре, заместив пропавшую национальную элиту, и стали делать вид, что Пушкин - это они, и Толстой - это они, и Станиславский, и Скрябин, и Репин, - все только они, они, и никак иначе. Кроме как через них, путей к русской культуре не существует. Но это - половина их дела. Вторая - и главная - состояла в том, что они объявили себя миссионерами, евангелистами, как теперь говорят, обобщённого Запада, стали жрецами культа заграницы. И стали учить что чиновников, что народ своей незамысловатой религиозной доктрине, смысл которой состоит в том, что никакой независимости, отдельности у России быть не должно. Свет же истины - в загранице, откуда каждый порядочный человек должен получать указания насчёт того, как ему жить. И если скажут, что надо целовать ботинки уголовникам или водить мужиков в женский туалет - так тому и быть. И если надо любить украинский национализм - так тому и быть. Да хоть с 20-го этажа скажут прыгать - значит, надо прыгать. Главное, чтобы это заграница сказала... Но рано или поздно наступило бы время, когда их перестали бы слушать. Когда Россия должна была их изжить. Вот оно и наступило. И теперь эти люди возвращаются туда, откуда приехали. Едут домой. Эта столетняя диаспора - уходит на родину, в свои прибалтийские, восточноевропейские, кавказские и ближневосточные государства, освобождая место в России для новой, национальной интеллигенции. И я хочу сказать им на прощание: «какое счастье, что мы от вас так быстро и легко освободились. Летите, бегите, “родные, любимые”! - и, главное, ни в коем случае не возвращайтесь»…
* * *
- Фундамент террористической активности украинцев - то, на чём у них там всё держится, - это безнаказанность. А что такое эта безнаказанность? Это уверенность в том, что Россия будет отвечать на их рейды строго в том месте, где они происходят, и строго теми методами, которые формально требуются для борьбы с ними. И всё. Это ровно то, что им нужно. Навербовал украинский начальник бандитов, им дали оружие и отправили в точку икс. Получится у них - дело сделано, не получится - уйдут обратно или новых найдут, невелика потеря. Главное то, что рискуют именно эти боевики - и больше никто и нигде. Кошелёк, таким образом, ищут под фонарём, а не там, где потеряли. Это, повторяю, основа для терроризма, его обязательное условие. Поступала бы Россия иначе - терроризм быстро бы исчез, поскольку стал бы чудовищно дорогим и рискованным делом, страшно невыгодным для украинской власти и украинского общества, когда бы за него платили они, а не чуваки с желтыми повязками в белгородском селе. Но Россия ничего менять не будет. Такова позиция начальства, и я не знаю, что должно произойти, чтобы она изменилась. Мы уже знаем, что даже атака на Кремль ничего тут не поменяла. Так что будем терпеть...
* * *
- Некоторые наши национал-патриоты, любящие рассуждать о необходимости перемен - о том, как во имя военной победы надо сделать то и поменять это, - не учитывают того простого факта, что желаемые ими новости уже потому невозможны, что предполагают опору на чужих людей. Каких угодно способных, активных, сведущих в своем деле, но чужих, то есть не проверенных многими десятилетиями проваривания в аппаратно-придворном супе. И уже поэтому ставка на таких людей - фантастична, так как психологически невыносима для Власти. Созданный у нас уклад управления держится на идее, что любой результат любой деятельности имеет мизерное значение - по сравнению с сохранением психологического комфорта, чувства стабильности и безопасности, которое исходит от привычных имён и лиц. И лучше мiру провалиться, чем кого-то уволить, а кого-то, наоборот, куда-то пустить. А то мало ли что. Именно поэтому, кстати, Евгений Пригожин, какими бы ни были его характер, нравственный строй и биография, является уникальной ценностью в нынешней России. Потому что он - единственный в своём роде человек, который может и хочет хорошо работать и добиваться результата, - и при этом варился в аппаратно-придворном супе нужное количество десятилетий, не является “новым” и “чужим”. И в силу этого ему, хоть и со скрипом,
