чтобы и я тоже набирался опыта в бою. Все старания тьмы оказывались напрасны. А значит, я еще был нужен небу. Значит, моя миссия была еще не выполнена, и предстояло потрудиться. Это придало мне сил. Значит, все впереди. Значит, я выберусь. Если я еще не помер. Если я избежал стольких ловушек. Если демоны все еще хотели моей смерти, а мой ангел- хранитель каждый год, месяц, день, час, минуту и секунду защищал меня, тратил громадные силы, чтобы я был жив, значит а) я был опасен для темных, б) все было не зря с) меня ждали новые победы и достижения. Я шел по этим странным коридорам, уже почти не прихрамывая и не сутулясь. Где то, я знал, должен был быть выход, и я верил, что я смогу его найти. Когда-то в универе мы на психологии делали дурацкий тест. Потом он завирусился и вообще стал относиться чуть ли не к эзотерике и девичьим посиделкам со свечами на кухне, а тогда он был прям wow и в новинку. Суть была в том, что нужно было представить пустыню, что ты идешь по ней уже несколько дней без еды и питья и никак не можешь встретить оазис. Бредешь из последних сил, прожаренный солнцем Сахары, обезвоженный, обессиленный, потерявший всякую надежду. Нужно было сказать, какие фразы ты себе говоришь, как ты себя подбадриваешь, чтобы все-таки дойти. Разгадка оказалась максимально глупой – выяснилось, что ты говоришь себе эти же фразы, когда расстался с партнером и одиноко живешь в ожидании новой любви. Так пытались определить уровень нашей внутренней поддержки самого себя и стрессоустойчивость. Но сейчас я вспомнил эти фразы, которые мне тогда почудились и стал мысленно себе их проговаривать. Потому что я был сейчас в реальной пустыне, и мне нужно было как-то выжить! В том числе и внутренне. Даже тупой тест по психологии, пройденный в 19 лет, может спасти ситуацию. Там где нет ни одной другой соломинки, сработает любая. Не нужно выпендриваться, нужно хвататься за все, что может спасти, за все, что может привести к победе.
41 глава
Я никогда не был снобом, никогда не оттопыривал нижнюю губу, никогда не просил подать лимузин, если находился один на сотни тысяч километров в пустыне. Меня вдруг осенило – может просто вести себя как бедуины? Как они, познавшие страдания, пожившие, видевшие много на своем веку, пережившие все свои страсти, равнодушно следящие за караванами верблюдов. Кажется, их ничто не сможет поколебать, заставить волноваться. Может, быть как они? Вобрать в себя вековую мудрость пустыни, и все. Я не хотел, чтобы моим учителем по жизни была боль. Я избегал душевной боли годами, десятилетиями, и вот, здесь, в этом странном пустынном месте, в этом лабиринте из коридоров, она нагнала меня. Я не хотел быть примерным учеником с таким учителем. Я хотел сбежать. Мы все максимально бежим от боли, все ловушки темных построены на этом: от компьютерных игр, соцсетей и телевизора до алкогольной и наркотической зависимости. Но стоит нам хоть раз повернуться к ней лицом, и боль станет лекарем. Боль излечит нашу душу, очистит ее от грязи, боль откроет нам вход в Рай. Ближе всего Бог находится ко мне, когда я падаю. Не важно, какой высоты была сделана мне подножка, как сильно меня предали, или, может, тоска – злодейка подкатила к моему горлу – одно я знаю точно, в моем горе Бог близок ко мне, как никогда. Мне кажется, что Он бы не попускал такие большие проблемы в моей жизни, если бы во время них, я, как отчаянно рыдающий ребенок, не прибегал к нему весь в слезах и не становился Ему еще ближе. Если бы я молился как монахи, с утра и до вечера, был бы близок Богу, Ему не пришлось попускать бы такое. Понятно, что ловушки строят бесы. Но Бог некоторые из них попускает, просто потому, что иначе мы к Нему не приходим. А Он, наш Отче, как никто, не желает смерти нашей души и адских мучений. Толпы бесов и лярв вокруг меня алчут, скачут, хохочут, вожделеют, чтобы я допустил ошибку и сгрохотал в ад. А Он – нет. И я жив только благодаря Ему, ибо Он – Создатель и Властитель этого мира и прочих миров. Я шел, и с каждым шагом хорошее настроение возвращалось ко мне. Мне подумалось, что у меня все еще очень неплохо. Что я преодолеваю бесконечные песчаные коридоры, но при этом никакой страшный зверь не гонится за мной. Я не вижу за своей спиной крадущихся саблезубых тигров, и крокодил на повороте не норовит оттяпать мою ногу. Так что, может быть, я еще неплохо устроился? У меня есть вода, есть пара видов фруктов, и рано или поздно я найду отсюда выход. Нет повода унывать. Так утешал сам себя я, покуда уже чисто механически переставлял ноги. Я потерял счет времени, оно для меня перестало существовать. Я уже не помнил, сколько я тут так бродил по бесконечным коридорам. Что я искал? Как я попал в эту ловушку? Зачем я вообще сюда приехал? Я задавал себе эти вопросы для проформы, потому что мой мозг уже отказывался искать решение. Я слишком долго танцевал «на острие ножа», боюсь, что в одну прекрасную секунду моему организму внезапно стало по фиг, спасусь я или нет.
В какой-то момент, проходя мимо перекрестка, я услышал лязгающие звуки. Что-то очень быстро приближалось ко мне, и это что-то было достаточно большим. И я побежал. Честно говоря, думал, что при таком уровне усталости -бег это в принципе то, чем я даже с большим желанием или под страхом смерти не смогу заняться. Но при приближении этих звуков я подпрыгнул на одном месте, как заяц, и помчался, как миленький. Я не видел его, но чувствовал, как оно приближалось. На каком-то из поворотов я споткнулся, и пролетел вперед несколько метров, ободрав себе ладони. Я попытался встать и тут я понял, что оно за моей спиной. Резко обернувшись, я увидел странного робота, похожего на кучу металлизированного хлама. Робот выглядел так, как если бы вы строгали металл как плотники – дерево и складывали его в кучу, и вдруг эта куча ожила. Робот быстро приближался ко мне. Все, что я мог сделать – это вжаться в стену. Когда он подъехал на расстоянии пары тройки-метров, все, о чем я молился – успешно отойти к Богу после смерти. Я ужасно боялся, что я не справлюсь с бесами после моей смерти, а ангелы замедлят ко мне подлететь. После смерти наша душа безвольна. Ты ничего не можешь сделать, ты можешь только наблюдать, куда и кто тебя потащит. Этот момент отхода в иной мир меня всегда пугал, сколько бы религиозных книг я ни прочитал, сколько бы старцев не выслушал на ютубе. Я максимально прижался к стене, вжался, врос в нее, если бы я мог стать стеной, я бы стал ею. Когда он проезжал мимо меня с грохотом, я увидел надписи и таблички на всех частях его металлического тела. Там было написано tomorrow, завтра, потом. И я ужаснулся. Я понял, что это был намек неба на мой грех прокрастинации. Эта тварь поехала дальше, не обратив на меня ни малейшего внимания. Грохот от нее разносился по всем песчаным коридорам бесконечного замка, а я смотрел этому чудищу вслед. И вдруг я понял, что все встреченное здесь, в коридорах, относится напрямую ко мне. Все это либо мои грехи, либо пристрастия, мечты, надежды на будущее, косяки, разочарования, планы. Этот список можно было бы продолжать до бесконечности. Просто все, что бы ни происходило здесь –относится напрямую ко мне. Догадка осенила меня, ледяные мурашки размером с кролика пробежали по коже. Я еще раз поднял свой квадрокоптер на высоту птичьего полета и увидел общую картинку. Холод еще раз пробежал по моему телу. Все эти бесконечные извилистые коридоры были похожи по строению на извилины мозга. Любого человеческого мозга, например, моего. Я что, заблудился в собственном мозгу?! Это было уже совсем смешно, ребята. Такое могло быть только в «Приключениях Карика и Вали»(с), или в «Дорогая, я уменьшил детей»(с). Но это были сказки, кино. Со мной, в моей реальной жизни такого не могло произойти, и я точно знал это. Что вы хотите сказать? Что все это время, с ума сходя от того, что я никак не мог найти выход, я ползал по своему собственному мозгу?! Это совсем не смешно, товарищи. Но вопрос в том , что не «кто виноват», а «что делать»?! И что? И что, что это мой мозг? Что нужно сделать то, чтобы найти выход? И когда я смогу отсюда выбраться? Хотелось бы совместиться со своим телом и покинуть это стрёмное местечко, сидеть где-нибудь в крафтовом кафе в Москве, лениво потягивать каппучино на миндальном молоке с нарисованным листиком из корицы на пенке. Но нет же, нет: я, как всегда, в эпицентре заварухи. И нет никакого знака, что я еще не сошел с ума. И нет указателя, куда же, блин, двигаться. Только путь, открывающийся под моими ногами, да Бог надо мной. И больше ничего и никого.
42 глава
Но если рядом есть Бог, этого всегда достаточно. Этого всегда хватает с лихвой, чтобы спастись, даже если весь мир идет на тебя войной. Главное – это чтобы я тут случайно душу не потерял. Главное – чтобы я тут от испуга не начал роптать на небо. Самое главное – держать себя в руках, чтобы ни происходило. Да, такая ситуёвина – заблудился хрен знает где. Да, от бананов и кокосов уже изжога, похудел так, что штаны сваливаются. Но, во-первых, важно не потерять лицо. Держать себя, даже если вокруг одни враги дышат тебе смертью в лицо. А во-вторых, нужно найти выход. Что я, слабак какой – нибудь? Что, я не справлюсь? Я бывший спортсмен, а спортсмены бывшими не бывают. Спортсмен даже после смерти должен подняться и «сделать еще один подход». Даже после жестокого падения спортсмен собирает все кости в кучу и делает еще одно усилие. Подняться ты всегда должен на один раз больше, чем упал. Что, я совсем неопытный боец в битве добра и зла? Нет, неправда. Выходил живым и целым после всяких заварух, волею Бога на мне ни одной царапины. Так то, конечно, давно бы грохнули. Но Он не торопится призывать меня к себе. У Него на меня планы. Поэтому я не выпендриваюсь, не ворчу, не ропщу на судьбу. Роптать –себе дороже, так можно сгрохотать в ад. Нет, есть то, что мы сами строим в этой жизни, а есть вехи судьбы, моменты, которые Бог попускает, чтобы они происходили. Вот на них как раз не имеет смысла роптать. Ибо это и есть ваши развилки судьбы. А куда вы пойдете – налево или направо, зависит только от вас. Все ваши грехи, все ошибки и косяки – только на вашей совести. Нельзя никого обвинять в них. Все, что вы можете – покаяться Всевышнему, тем самым освободив свою душу от цепей. Мне странно видеть атеистов, выкрикивающих лозунги о свободе в кандалах и восьми поворотах цепей вокруг шеи. Бог ждет покаяния как любящий отец, сатана хватает за шею и садит на цепь человека, как бешеную собаку, за любой совершенный и не исповедованный грех. И этот человек, на коленях, в кандалах и цепью на шее что-то еще кричит про свободу и свое неверие в Бога. Смешно. Мы все неидеальны. Среди нас нет праведников и святых, но покаяние-то мы в состоянии принести. Люди после исповеди реально ощущают упавшие камни с их плеч. Булыжники. Обломки скал. Всю эту тяжесть некоторые таскают по последний день своей жизни, и умирают с ней, а после с этим камнем идут на дно огненного озера. Это только звучит красиво. Обжигались ли вы когда-нибудь? Непередаваемые ощущения, да? Теперь представьте, что эту боль чувствует все ваше тело. Ни секунду, ни минуту, а вечность. Удивляюсь, почему после осознания этого люди все еще не бегут в храм на исповедь и причастие вприпрыжку? Выгода
