расскажу. Это, скажу я вам, был экспонат. Голос зычный, командирский, все по уставу. Шаг вправо – шаг влево – считается побег. Дисциплина, строгость, как в казарме, выправка. На праздники он надевал свой китель, украшенный в основном юбилейными медалями. Правда, было у него пару реальных. Он и на фронт попал только в сорок пятом. Настоящих ветеранов уже тогда было мало. Вот мой отец прошел всю Отечественную, от звонка до звонка. Танкистом был.
Как-то девятого, хорошо выпив, рассказал, что когда их танковый корпус сформировали и отправили под Сталинград – по дороге они попали под бомбежку. Корпуса, - как ни бывало. Такое в книжках не пишут и по ТВ не показывают.
-Сейчас многое показывают, - осторожно заметил Курнаков.
-Да? Может быть, я телевизор не смотрю. Да, так вот этот историк задумал в школе музей создать, узнал, что здесь в октябре сорок первого формировалась то ли какая-то дивизия народного ополчения, то ли что еще – думали мемориальную доску повесить, собирались-собирались, писали бумаги, ходили, ходатайствовали, а тут раз – союз и приказал долго жить. Стало не до мемориальных досок. А военрук уже многое накопал про школу, помню, на партсобрании, году в восемьдесят седьмом, рассказывал нам про выпускников сорок первого.
-А кто ему помогал?
-Ребята, та самая старшая пионервожатая, Людочка, глупая такая девочка, смешливая, она потом закончила Пед и уехала куда-то с мужем, военным. Фамилий я не помню. А вот наша библиотекарь – Светлана Васильевна - выделила ему при библиотеке маленькое помещение, где он хранил свою папку.
- Светлана Васильевна? Наша заведующая библиотекой?
-Точно. К ней вам и надо обратиться. Хотя дело это - скажу честно – пустое. Ну, кого сегодня интересует все это далекое геройство? Да и после переезда мало что могло остаться. Но все-таки.
-А сам-то этот полковник жив?
-Нет, он умер в одночасье, в августе девяносто первого. Вот ведь совпадение.
-Да, совпадение. А родственники у него остались?
-Наверное, этого я не знаю. Кажется, у него была семья, вторая жена, что ли. Не помню.
Где-то в девяносто шестом, в марте, Хазин зашел в Учительскую, было обычное утро.
-Евгений Борисович, вы же учили этого парня, Вадим, кажется? – спросила его тогда учительница биологии.
-А что?
-Он погиб.
-Вадим? Акимов?
-Да, Акимов, точно.
- Погиб? Когда?
-В январе.
Так Хазин узнал, что его выпускник, Вадим Акимов, вихрастый длиннорукий парень, готовый драться по любому поводу, погиб на площади Минутка, в конце января 95 года.
Это он заходил тогда к Хазину на уроке.
А второй десантник - Артур Агаянц, вернулся и стал работать в охранной фирме. А Десантный крест подарил своему классному руководителю на память.
Глава 13
Дверь, обитая дерматином
Курнаков сразу отправился на второй этаж, где в маленьком помещении, в конце коридора второго этажа, в прежней комнате для инвентаря, ютилась сейчас библиотека. Все книги перевезти сюда, конечно, не удалось, переправили только учебники.
Проходя мимо кабинета Егора Васильевича, Валера услышал там что-то похожее на какой-то стук и пронзительную музыку, заглянул: мальчишки и девчонки увлеченно играли на расписных ложках, сам учитель – в белой с красными петухами рубашке навыпуск, подпоясанный цветным пояском, с волосами, перетянутыми кожаным ремешком, дул во что-то похожее на жалейку, издавая этот самый пронзительный звук.
Увидев учителя истории, он закивал, заулыбался, отложил жалейку в сторону и пригласил войти.
-Вот, ведь, забывают, забывают настоящую славянскую музыку, - сказал он, затем обратился к кучке ребят в белых рубашках, сидевших с ложками в руках на полу кружком, - изучайте горицкую борьбу. Станислава, возьми со второй полки учебник.
Светлая девочка в длинной белой рубашке навыпуск, с льняными волосами, перетянутыми таким же, как у Егора Васильевича, ремешком, поднялась с пола, пошла и взяла с нужной полки большой том.
- Вы давно этим увлекаетесь? – спросил вежливо Валера.
-С самого института, у нас там свой круг образовался, читали Голубиную книгу, ездили на Север, начали серьезно изучать духовую музыку. Сами делали дудки. Вот эту я сделал еще на третьем курсе. Звук очень интересный. Я этим тогда по-настоящему увлекся. Потом струнные. На самом деле есть десятки видов гуслей. Это удивительная музыка. Я вам дам наш диск послушать. И гусли мы делаем сами. Ездим в заповедные места. Дерево нужно особое, звонкое, светлое, внутри чистое. Дерево как человек, может быть внутри чистым и нечистым. У нас у многих уже семьи, вот теперь семьями и ездим.
Если вам понадобятся настоящие гусли – скажите, я могу помочь.
Историк поблагодарил, сослался на занятость и вышел из кабинета этнографии.
Кабинет Елены Владимировны был открыт. Курнаков на ходу заглянул в него, но никого не увидел.
В библиотеке Светлана Васильевна, женщина за шестьдесят, низенькая, полная, пересчитывала высокую стопку учебников, громко вслух называя цифры.
На вопрос Курнакова она сразу стала говорить, словно только этого и ждала.
- Помню, помню, Николай Васильевич, царство ему небесное, действительно оставил мне свой небольшой архив. Только это было в другом помещении. Библиотека была на четвертом этаже, там, где сейчас эта школа, как ее - Интеллектуал. Я давно в том помещении не была, почитай лет пятнадцать, если не больше. А помещение хорошее было. Оно в том крыле, которое справа от входа, дверь была обита черным дерматином. Что там сейчас? – ума не приложу. Вряд ли что-то осталось. Переезжали в страшной спешке, а я, как назло, заболела гриппом, а когда выздоровела, пришла, а тут уже вовсю распоряжаются строители, четвертый этаж просто закрыли, крышу надо было перекладывать. Крышу так и не переложили, а потом то да се. Николай Васильевич в то лето умер. Директор у нас сменился, пришла Настасья Петровна, которая перед Екатериной Павловной была. Музей действительно хотели сделать. Но что тогда в стране творилось – ужас. Мужа у меня уволили с фабрики, фабрику закрыли, у них сначала мебельный магазин был, потом частный детский сад.
Да – она помолчала, посмотрела в окно, - не до музеев было. Даже как-то уж и забыла я про то помещение. Вы напомнили. Вот доработаю - и только с внуками сидеть. А вам надо к директору этого самого Интеллектуала.
Директора Интеллектуала на месте не оказалось. Ее секретарша – высокая крашеная девица – сказала, что Эмма Аркадьевна уехала на совещание.
Валерий Александрович поднялся на четвертый этаж, прошел коридор и свернул в правое крыло. В самом конце крыла, налево, рядом с застекленным входом на пожарную лестницу, увидел маленькую дверь, обитую черным дерматином.
Он подергал – конечно, заперто, постоял зачем-то около этой двери. Потом подошел к подоконнику и посмотрел вниз на двор. Оказалось очень высоко – двор отсюда был всего лишь маленькой квадратной каменной площадкой.
Вышел на улицу – накрапывал мелкий дождик, открыл зонт и стал смотреть на здание школы, словно хотел найти ответ на какую-то загадку.
Неподалеку стояли Таня и Лейла, увидев историка, зашептались, глядя в его сторону.
Он постоял, вдруг закрыл зонт и вернулся в школу. Охранник дядя Вася посмотрел на него равнодушно.
Валерий Александрович остановился в вестибюле. Посмотрел на лестницу, по которой только что вошел в школу. Лестница как лестница – низкий потолок, обычные ступени, и все-таки что-то здесь есть такое, чего он никак не мог понять.
Снова вышел на улицу – девочек во дворе уже не было.
В пятницу, сразу после уроков, Курнаков отправился в кабинет директора Интеллектуала.
Из кабинета Егора Васильевича снова раздавалась характерная музыка.
Директор – действительно холеная дама, как назвал ее Хазин, лет сорока пяти, в бежевом костюме, с брошью в виде полевых васильков, встретила молодого историка немного холодно.
Ей приказали сдать помещение для старшей школы, и она подчинилась, потому что был звонок от помощника депутата района. Пообещали учесть этот факт при проведении аттестации учебного заведения на право заниматься преподавательской деятельностью.
-Помещение бывшей библиотеки? Дверь с черным дерматином? Да, это помещение у нас, на четвертом этаже, в конце правого рукава, там, кажется, потолок провалился, мы туда наших ребят не пускаем. Рабочие пару лет назад были, но заломили такую цену, а мы, знаете, на хозрасчете. Ключ, кажется, у секретаря. А зачем вам туда?
Валерий Александрович коротко пояснил, что там могли остаться некоторые нужные документы.
-Документы? – пожала плечами Эмма Аркадьевна, - какие же там могут быть документы, так, рухлядь какая-нибудь. Но если вам очень нужно – пожалуйста.
Она нажала кнопку вызова секретарши.
-Верочка, посмотрите, пожалуйста, среди ключей ключ от помещения за дверью, обитой черным дерматином, где потолок обвалился. Он должен быть с биркой «Библиотека» Только под вашу ответственность. Помещение в аварийном состоянии.
Взяв металлический ключ с нужной биркой и большой бородкой, какими давно уже не пользовались, Курнаков отправился на четвертый этаж, свернул в правое крыло и прошел до конца. Вот и старая дверь.
Он вставил ключ в замочную скважину. Ключ не повернулся. Вставил еще раз – ключ слегка качнулся, но и только. Обращаться к Интеллектуалам было бессмысленно. Они, конечно, могли перепутать ключ, замок мог совсем заржаветь. Вставил еще раз – ключ слегка повернулся, но дверь по-прежнему намертво сидела в деревянном коробе.
Но Валера решил все-таки сегодня во что бы то ни стало добраться до прежней библиотеки.
Он сбежал вниз, оделся, быстрым шагом дошел до хозяйственного на углу двух улиц, купил небольшую масленку и почти бегом вернулся назад. Отдышался – лестница в старой школе была крутая.
-Давно не занимался нормальным спортом, - мелькнула мысль.
Осторожно, стараясь не запачкать рубашку и пиджак, смазал ключ.Потом, положив контейнер с маслом на подоконник, снова осторожно вставил ключ в замок и повернул вправо – ключ повернулся не сразу, он повернул его еще раз – теперь ключ провернулся легко. Валерий Александрович вытащил ключ и толкнул дверь. Дверь не поддалась. Он нажал, раздался скрип, нажал сильнее и инстинктивно отпрянул. Дверь слегка открылась и откуда-то сверху, посыпались пыль и известка.
Валера замер, как в детстве, когда без спросу брал из серванта приготовленный для него сюрприз, а дверца серванта предательски скрипела, казалось, на всю квартиру.
Но все было тихо. Курнаков мягко толкнул дверь.
В помещении бывшей библиотеки пахло пылью. Слева, за обычной перегородкой, размещался стол библиотекаря. На пыльном столе лежали пожелтевшие формуляры, несколько книжек в мягких ярких обложках, немного свернувшихся от времени. Справа шли многочисленные стеллажи, на которых кое-где попадались какие-то покрытые пылью книжки. На потолке, в самом верху, была темная дыра и торчали деревянные стропила. Стараясь не испачкаться в пыли и известке, Курнаков стал искать выключатель. Нашел на стене и нажал. Свет не загорелся. Да и странно, чтобы в этом помещении все еще работал свет. Вернув выключатель в прежнее положение, осторожно стал обходить стеллажи. Кроме нескольких детских книжек, он не нашел
