культурно-массового мероприятия. Заручился его горячим одобрением и отволок к нему всю оставшуюся брагу. Её они спрятали в укромный уголок, от Павлуши, естественно.
Общество решило начать мероприятие на следующий день в одиннадцать часов. Солнышко уже светит, как следует ему в это время года светить, будет и не холодно, но и не жарко. Самое то, для такого мероприятия. Женщины варили шулюм, рыбу, азу по-татарски, а мужчины колдовали над шашлыками и другими мясными продуктами. От Савелия требовалось ещё успеть приготовить плов по-фергански. Напитки, естественно, были на нём, исключая безалкогольные.
Для односельчан Севе ничего не жалко, поэтому он, подумав, выставил из дедовых запасов, понравившейся ему напиток под поэтическим названием «Бисмарк-фуриозо» и «Земляничный фрез». Первый был интересного насыщенного тёмно-коричневого цвета, а цвет второго следовал из его названия. Особенностью «Земляничного фреза» было то, что пился он как концентрированный земляничный сок, градусов в нём совершенно не ощущалось, но они в нём ещё как присутствовали. И градусов наличествовало в напитке гораздо больше сорока.
Гости собрались вовремя, и всё уже было готово к пиру на весь хуторской мир. Стол ломился от справной еды, горячительных напитков и закусок к ним. Радостные гости потирали руки от вида и запаха пищи. Единственно, что Сева с дедом Матвеем не учли, в разрезе его браги, которую они с ним припрятали, то пресловутый женский фактор. Плохо, как оказалось, они припрятали ёмкости с уже практически готовой брагой. При этом они не учли фактор Алевтины и её тараканов. А тараканы невестки деда Матвея собрали ассамблею, на которой, посовещавшись, решили, что уже пора начинать радикально бороться с пьянством и алкоголизмом в отдельно взятом хуторе. О чём коварно и нашептали слабой на голову женщине. Умная женщина (неужели такое бывает?) до такого бы не додумалась. Алевтина каким-то образом просекла, что это за ёмкости такие стоят у неё в сарае, да ещё и замаскированные. Сложила два плюс два. И получила парадоксальный результат, что из этого добра дед сварит самогон, который, естественно, найдёт её суженный и, козе понятно, злоупотребит. Своим куцым женским умом Алевтина подумала и решила устроить на хуторе сухой закон. Начать решила с найденной браги. Наверное, она вспомнила последнего бесом меченого Генерального секретаря коммунистической партии и его дебильную попытку ввести в стране сухой закон. Такое решение власти народ дико удивило: он, что не знает, что у нас практически каждый умеет гнать самогон? От жажды мы точно не погибнем. Но, впрочем, к дурости власти народ уже давно привык. На дурость власти, народ всегда ответит своей дуростью. Подначенная, давящимися от смеха тараканами, Алевтина решила повторить подвиг меченого государственного мужа, чтоб ему пусто было. Приняв такое опрометчивое решение, Алевтина поступила даже хуже, чем поступал политическая проститутка Троцкий. Вот и она совершила непростительную политическую ошибку. Пока вся хуторская прогрессивная общественность была занята подготовкой к культурно-массовому мероприятию, Алевтина, между делом, как заправский диверсант и террорист, устроила политическую провокацию в виде переливания браги в вёдра, которые она отнесла в загончик для любимых животных деда Матвея. Там, эта диверсантка вылила всю брагу в кормушки, в которые тут же сунули свои пятачки благодарные свинки. Процесс пошёл. Народ, значит, бегает туда-сюда, как дизентерийная кошка, старается успеть подготовить мероприятие, чтоб всё было как в лучших домах, а кое-кто в это время, под шумок, устраивает политическую провокацию с далеко идущими последствиями. Вот, что значит, пригрели змею с другого хутора у себя на горячей груди.
Мероприятие началось вовремя при большом стечении народа. Закончилось оно часа через четыре, по естественным причинам. Народ, отведав знаменитого напитка под названием «Бисмарк-фуриозо» и, особенно, «Земляничный фрез» просто один за другим выключался. Выпадал, так сказать, в собственный астрал из нашей грешной реальности. По велению деда Матвея могучему Павлуше приходилось брать уставшего односельчанина в охапку и нести того домой, и не перепутать, кто где и с кем живёт. Так Павлуша, напрягая мозги, перенёс постепенно всех соседей. Силу он не напрягал, так как мог и двоих односельчан нести сразу. Остались за столом только Сева и дед Матвей. Они ещё что-то соображали, но астрал уже приближался и к ним. Дед Матвей, как выпьет, так норовит оседлать своих тараканов и погнать их галопом. Имеется в виду, что он начинает всех донимать своими свиньями. А о свиньях он мог говорить часами. Вот и сейчас дед Матвей сфокусировал на Севе свой взгляд и произнёс:
- Хороший ты человек Петрович, - даже пустил скупую слезу дед. - Только о народе и печёшься. Только о народе и думаешь. Хочешь, я покажу тебе свою гордость? Вот, хочешь?
Всё это старик произносил с пьяной дикцией и неловкими движениями.
- Я, тебя, конечно, Матвей Иванович, оччччень уважаю....ик....но я не такой. Пойми меня правильно. Покажи....ик....свою гордость лучше Ульяне Тимофеевне.
- Я хотел тебе показать своих поросяток, - с удивлением произнёс дед. - А ты что подумал?
- Я уже вообще ничего не думаю, - честно признался Савелий, пытаясь поймать стакан с самогоном, но скользкий стакан почему-то не давался в руки, и всё время ускользал.
- Тогда давай за твоё здоровье примем, и я покажу тебе своих поросяток, - пристал дед. - Звери, а не свиньи, во! Зацени, Петрович.
Друзья выпили и, поддерживая друг друга, поплелись через весь двор к его дальнему концу, где обитали поросятки. Когда алканавты, наконец, пришли к месту, где обитали идеальные, по мнению деда Матвея, существа и уставились на этих чертей, то двор вдруг огласил скорбный вопль деда Матвея. Что касается Савелия, то глядя на этих зверей, он сначала не понял, что с ними не так, свиньи и свиньи. Обитают в загоне: все четверо поросей на месте. Крупненькие такие, уже в длину где-то по метр двадцать точно будут. Вполне себе упитанные. Ушки у всех на месте, хвосты тоже. Но с ними было что-то не то. Один свин сидел на заднице и мотал головой из стороны в сторону. Другой валялся на земле и дрыгал своими ножками и ручками как-то не в такт и не в лад, непонятно было, зачем он это делает. А два других стояли и смотрели на людей с нехорошим прищуром, и чуть покачивались. Но стояли они плохо. Если приглядеться, то видно было, что стоят они из последних свинячьих сил, что их конечности подрагивают и вот-вот эти звери упадут. Причитая, дед кинулся к своим питомцам. Весь этот натюрморт, творящийся в загончике для свиней, причинял деду Матвею невыносимые моральные страдания.
- Да что это с вами, крошки мои, - причитал дед, теребя свина за уши.
У свина болталась голова, глазки были закрыты, только пятачок ещё как-то реагировал. Может они заболели свинкой?
- А ты подуй ему в пятачок, - вдруг осенило Савелия. Больше способов лечения этих зверей он не знал. Это же архисложная задача, как достичь приемлемого консенсуса при таком большом выборе альтернатив лечения. То есть думать надо, а чем?
- А поможет? - суетился вокруг них дед. Сева пожал плечами. Сие есть тайна великая...
- А может у них, того, как его, свинка, - предположил Сева. - Или .....чумка.
- Сам ты...чумка, - отвлёкся дед от увлекательного занятия, связанного с сильным дутьём в свинячьи пятачки. - Тута надо что-то радикальное. Думай, Петрович.
Савелий, собрав в кучу свой мозг, думал: собственно, чем свинья отличается от человека, только хвостом и пятачком. А так вылитый человек. Логично! Значит, что? Значит, это существо можно лечить нашими народными средствами, кои сейчас были как раз под рукой. Савелий это и высказал деду. Тот пьяно покивав головой, согласился: ещё бы, волхв же ничего такого дикого не предлагал. Не предлагал им делать уколы с антибиотиком или ставить капельницы. А самогон в лечении свиней - самое то, раз они так на людей похожи. Сказано - сделано. Компаньоны налили самогона в бутылки, и дед засунул горлышко бутылки в пасть свину. Тот оживился и вылакал всю жидкость в бутылке. Вот организм даёт. Понравилось, значит: понимает, что самогон – это идеальное лекарство. Так дед скормил самогон всем своим милым крошкам. Крошки сначала оживились, стали шустрее перебирать своими лапами и громче хрюкать, а потом вдруг их всех подкосило. Все четыре свиньи улеглись рядом и прекратили полностью реагировать на окружающий мир.
- Сдохнут, как есть, - вынес вердикт дед. Его ноги подкосились, и он улёгся рядом со своими любимцами. Картина: пять трупов в ряд. Лексемой «сдохнут» дед признал свою полную капитуляцию перед жизненными невзгодами.
Бывают ситуации, когда даже богатого лексикона из глубин русского языка не хватает чтобы правильно описать свои чувства, соответствующие ситуации. Сева подозвал скорбно стоящего в сторонке Павлушу и велел ему отнести деда домой на койку, негоже, чтобы справный казак валялся рядом со свиньями.
Савелий понял, что праздник явно удался. Количество трупов на хуторе будем подсчитывать завтра на трезвую голову. С тем и поплёлся в свою резиденцию под осуждающие женские взгляды. Ага, чего с них взять, бабы-с. Умишком не блещут, а смотрят с осуждением. Курицы недоощипанные, а туда же – считают мужиков тупиковой ветвью эволюции.
Теперь вы можете понять, что если вдруг кому захочется вдохновиться хуторской жизнью, то такого индивидуума ждёт ряд открытий и сюрпризов, а может быть и целый ряд передряг. Здесь страсти кипят похлеще, чем в городе. Шекспир рыдает.
Утро для бедного алхимика наступило около пяти часов, надо было идти по соседям, определять, живы ли они. Полуживых хуторян ставить на ноги. Для этого приготовил зелья. Сейчас, чувствовал Савелий, всем так хреново, хоть в ноль-три звони. Вот и новый день, а ему ещё стыдно за прошлый день. Правильно говорят: пока есть ноги - дорога не кончается, пока есть попа - с ней что-то приключается.
Дед Матвей встретил Севу с распростёртыми объятиями, но ему было плохо. Пришлось зельями поправлять его здоровье. Ночью волхву пришлось включать свои таланты, чтобы контролировать ситуацию. И знаете, что он выведал: признание Алевтины свекрови, что это она свиньям налила брагу. Тётка Ульяна смекнула, что надо молчать по этому поводу в тряпочку, иначе хуже будет и встала на измену. Вот же две партизанки. Наши партизаны - самые партизанистые партизаны, ага. Сева тоже решил не выдавать главную террористку и её укрывательницу деду Матвею, а то у него рука тяжёлая. Но что делать со свиньями? Для деда, всё, что касается недомогания свинтусов - это удар. Надо его чем-то отвлечь, а то у него все мысли о свиной проблеме.
Отвлекать деда Савелий решил разговорами про разделку свиной тушки на соответствующие кусочки. О, брат, сказал дед, это целая наука. Дед поддался на провокацию и начал рассказывать теорию разделки тушки свиньи. Сева не стал ему напоминать, что сам дед имел слишком
