– Как-то просто у тебя получается! Стало быть, если человек с нуля своим трудом поднялся, не нарушая законов, если он не нищий, благодаря своим способностям и усилиям, то он непременно недостойный человек! Браво, дружище! Браво! Даже классики марксизма не были столь категоричны! Оно и понятно, если сам Энгельс без колебаний пользовался грязными, как ты считаешь, деньгами своего отца-фабриканта! Потому и приходилось ему выражения подбирать обтекаемые, чтобы и деньги брать, и в коммунизм играть! Ха-ха-ха! Видишь, как получается! Говорили они одно, а делали-то противоположное! Деньги и им были нужны! – возразил Андрей Алексеевич.
– Ты упомянул, что наш условный «подследственный» законов не нарушал… Так ведь еще надо посмотреть, какими были те законы? Наверняка, не законы общечеловеческой морали, не законы чистой совести и взаимопомощи, а капиталистические, под твоих паразитов ими же и составленные! Ты никогда не задумывался, что капитализм – это же удивительнейшее изобретение! Оно предельно ухудшило жизнь простым работягам, но облегчило жизнь всем паразитам! Раньше твоим «героям»-рабовладельцам приходилось постоянно принуждать рабов работать… Побои, надзиратели, наказания голодом, показательные казни… И всё равно, помогало это слабо – производительность труда оставалась очень низкой! Но они придумали капитализм, и теперь погляди по сторонам! Люди работают на износ как те же рабы, но теперь нет нужды за ними приглядывать! Они сами вкалывают изо всех сил! Чтобы их заметили, чтобы не оштрафовали, чтобы не вышвырнули из этой чудовищной соковыжималки! При повсеместной безработице без работы быстро загнешься. А если и устроишься куда-то, так загнешься чуть погодя, поскольку на такую зарплату, которую твои «герои» несчастным платят, долго не протянешь! Вот, ты давеча Англией восхищался, а не знаешь, наверное, что там только в пятидесятых годах двадцатого века отменили труд детей в возрасте до 12 лет! А делать тринадцатилетнего ребенка рабом и теперь у них допустимо! Каково? Андрей, тебя самого ужас не охватывает от такого достоинства? Нет? И тебе не ясно, откуда сверхприбыли этих холеных негодяев! Всё справедливо и честно? А представь своих детей или внуков на этом месте! Да ты, наверное, этим джентльменам сразу в горло вцепишься, а англичане – нет! Они терпят! Они считают, что «им просто не повезло, но, вообще-то, такие порядки вполне справедливы, они от бога»! Ну, да! От бога, внушенного им другими негодяями, которые в рясах и заодно с первыми!
– В чём-то ты, конечно, прав! – в малом согласился Андрей Алексеевич, чтобы сразу не разругаться. – Но ты умалчиваешь, что именно капитализм обеспечил рекордную производительность труда, а ее даже твой Ленин считал важнейшим условием жизнеспособности любой общественной формации! Вот потому капитализм и оказался более живучим, нежели слюнявый социализм! Этот же капитализм работу и зарплату дал миллионам людей, значит, дал им возможность жить! Причем, многие, не так уж плохо там живут! Значительно лучше, нежели мы с тобой жили при социализме! И если всех капиталистов устранить, как класс, то и остальные людишки без их «соковыжималок», как ты сказал, не выживут! Что они сами могут? Вот тогда и наступит подлинный крах человечества! Стало быть, капиталисты, какими бы плохими они ни были, спасают человечество от гибели! Уже потому они не являются паразитами! Они, скорее всего, даже благодетели! Да! Они режут по живому, но только для того, чтобы всех спасти!
– Ишь, как ты придумал, Андрюшенька! Ты-то сам себе веришь? Раньше ты другое пел, а сейчас, хоть и не являешься капиталистом, а, может, ты им и являешься, кто же тебя знает, но сильно подвинулся в их сторону, потому и отстаиваешь их бессовестный интерес. И поступаешь ты не по совести, а в соответствии со своей корыстью и во вред той стране, которая тебя взрастила, выучила и дала неплохой старт в жизни! Ты же ее предал, а совесть заткнул подальше, чтобы жиреть не мешала!
– Ну, знаешь! Послал бы я тебя тоже подальше, да время девать некуда, скучно мне сегодня! Вот и сижу до обеда в социальной сети. Тебя вот слушаю… И знаешь, мне с тобой очень интересно! Да, да! Ты же всегда занятно выступал… Поскольку свихнутым всегда и был! Таким, вижу, и остался! Пойми же, наконец, что человек должен приспосабливаться к той среде, в которой он живет, иначе он обречен! Обыкновенный дарвинизм людей этому учит! Тебе, положим, себя не жалко, а все люди-то, все остальные люди, думают иначе! Не как ты! Ну и чего же, в отличие от них, ты добился? Чего ты изменил в жизни своими идеалистическими принципами? Чего оставишь не какому-то абстрактному человечеству, а своим родным детям и внукам? Молчишь? Где они у тебя, кстати? Как устроились? Пожалуй, как и ты, дон Кихотами где-нибудь прозябают? Без квартир, без нормальных зарплат, без продыху, без покоя и перспектив? И ты за такую жизнь еще и борешься? Ей богу, Толян, жаль мне и тебя, и твоих детей, и твоих внуков!
– Зато все они порядочные люди, и не я один ими горжусь!
– Вот и правильно! Я тебя, знаешь ведь сам, уважал в наши курсантские годы и потому даже теперь ссориться не хочу. Ты это видишь, ведь иначе я давно бы отключился! И, вообще, напрасно ты меня клеймишь и поносишь! Ну, какой из меня паразит? Уже потому, что той стране, которая мне, как ты заметил, дала неплохой старт в жизни, я свой долг давно и полностью отдал! И она в благодарность и в знак признания моих заслуг даже пенсию мне платит. О ее размере, правда, и говорить как-то неудобно, но платит! Так что, мы с ней в расчете! А здесь теперь другая страна, в ней другие условия существования, другие правила жизни и законы…
– О законах вспомнил, а о морали не вспомнил! И не случайно, ведь! Мораль-то у порядочных людей прежней осталась! Ни смотря, ни на что! В ее основе, как и раньше, справедливость отношений и забота о нуждающихся! Как ни старались мерзавцы, но окончательно хребет моему народу не сломали! Он умирает, но и над гадами посмеивается! А они от этого бесятся! Предателей-то он ненавидит по-прежнему!
– Нет, Толян, зря ты так… Ты же ничего о моей жизни, о моих заботах и проблемах не знаешь, а сразу в идеологические враги меня зачислил! Зря ты так! Изменить в этой жизни ты ничего не сможешь, а отношения наши прервутся… Зря! Ей богу!
– А ты хочешь для всех быть хорошеньким, со всеми жить в ладу? И с теми, кто тебя, и с теми, кого ты? Приспосабливаешься к среде, говоришь? Интересно, как это можно свою чистую совесть к грязной среде приспособить?
– Ну, знаешь! Пошёл ты к черту! Какого хрена ты из себя прокурора лепишь? Ты на себя погляди! Кто ты такой? Иисус? Так и он плохо кончил, когда принялся свои догмы всем навязывать! А ты – обычный неудачник! С тобой всё ясно! И с коммунистическим тебе приветом! – с раздражением почти выкрикнул Андрей Алексеевич и выключил скайп.
Он машинально покормил крупных пираний в огромном аквариуме, неистово активизировавшихся при приближении кормильца, и плюхнулся в добротное кожаное кресло, но, едва утонул в нем, как опять вскочил и нервно зашагал по мохнатому ковру в стремлении погасить сильное раздражение.
«Общественный обвинитель нашелся! Поставь нас рядом, так кого эти людишки достойнейшим признают? Шут гороховый! Дурак, правдолюбец и вечный неудачник! Мог бы что-нибудь попросить… Тех же детей или внуков своих устроить! Так нет же, взял и всё обгадил! Ни себе покою не даёт, ни людям!»
20
– Андрей! Ну и как поговорили? – поинтересовалась Татьяна, обнаружив, что супруг наконец оторвался от скайпа. – У меня, глядя на вас, прямо душа пела! Сразу видно, как много у людей общего! Трудная военная судьба, лишения и достижения! Я вам специально не мешала, разговоры у вас чересчур серьезные…
– Да уж! Чересчур!
– Так мне планировать поездку в Казань? Нам ведь экипироваться заранее придется, чтобы не в грязь лицом перед твоими… Костюм тебе новый для ресторана нужен, светлый. А тот, немецкий, ты уже три раза надевал, пожалуй, достаточно ему и этой чести! И что-нибудь для экскурсии, для прогулки по Волге, для автобуса, и платье вечернее, и купальник мне новый… И босоножки, которые в Париже купила, я пока не надевала… Планировать?
– Перебьются! – Андрей Алексеевич резко прервал разговор с женой, будто по-прежнему спорил с Анатолием, и раздраженно подумал: «Буду я там перед всякими лохами исповедоваться да еще оправдываться, почему я не бедствую, как они! Они же в моей успешности, недоумки, предательство усматривают! Дурдом какой-то! Страна рушится, а спасаться никому не дозволено! Аморально это, видите ли, с их нищенски-пролетарско-офицерской философией! Если уж погибать, так непременно всем вместе! Нет уж, дорогие однокашники! Пора бы и вам научиться приспосабливаться, чтобы выживать! А если на строевом плацу вас этому не обучили, то хоть другим жить не мешайте! Потому-то, ребята, продолжайте, как вам угодно, но меня оставьте в покое, ради всего святого!»
– Андрюша! Что с тобой? Уж не заболел ли ты, случаем? Перенервничал, наверное?
– Что вы сегодня все о моём здоровье печетесь! Здоров я! Вполне здоров! – раздраженно ответил Андрей Алексеевич и подумал:
«Надоели все со своей моралью давно сгинувших веков! Лучше взгляните трезвыми глазами на реальную жизнь! За окном давно двадцать первый! Век взлётов и падений! Век бескрайних возможностей! Не мешайте мне жить, не приставайте и хотя бы сегодня не портите настроение!»
– Ну, да! Век невиданных предательств и разгулявшихся посреди чумы доморощенных негодяев! – вмешался ехидный внутренний голос.
«Поговори, поговори! Стану я тебя слушать! Будто сами они все, как на подбор, святые патриоты! О стране они, видите ли, переживают! Заботливые какие! И что толку от их переживаний?» – продолжил злиться Андрей Алексеевич и резко захлопнул дверь ванной комнаты, чтобы сильной струёй холодной воды поскорее смыть с лица и души незатихающее раздражение от неприятного разговора.
– «Вот же, проклятая Италия!» – к чему-то пробурчал он и решительно сунул голову под отрезвляюще-холодный водопад.
2014 г.