Русский мир 4. Рубежи русской истории

говорилось о путешествии в 1438 году русского посольства, возглавляемого митрополитом Исидором, обнаружилась такая фраза: “А кони митрополичи гнали берегом от Риги к Любку на рускую землю…” (Н.А. Казакова “Первоначальная редакция “Хождения на Флорентийский собор” // ТОДРЛ, т. XXV, М.-Л., 1970, с. 65). Территорию вокруг немецкого города Любека, построенного на славянской земле, русские книжники ещё в XVI, когда было написано “Хождение”, назвали русской землёй. Назвали мимоходом, сообщили, как о чём-то хорошо известном, что и сомнений не вызывало. А значит, определённые основания для такого утверждения тогда имелись.
    — Внешний облик русских князей у средневековых авторов обычно не конкретизируется, но его можно восстановить по описанию Святослава в сочинении византийского писателя Льва Диакона: “Вот какова была его наружность: умеренного роста, не слишком высокого и не очень низкого, с мохнатыми, бровями и светло синими глазами, курносый, безбородый, с густыми, чрезмерно длинными волосами над верхней губой. Голова у него была совершенно голая, но с одной стороны ее свисал клок волос – признак знатности рода” (Лев Диакон “История”, кн. IX.11, М., 1988, с. 82).
    Облик Святослава был стандартным для языческих князей Древней Руси, и он разительно отличался от волосатых-бородатых викингов. Да и для всех правителей Западной Европы подобный облик считался неприемлемым и невозможным. Характерная причёска русского князя подчёркивает самобытность русского мира.
    — Персидский учёный Ибн Хордабех (820-890 гг.): “Что касается купцов русов, а они – вид славян, то они везут меха бобра, меха черных лисиц и мечи из отдаленных [земель] славян к морю Румийскому” (Ибн Хордабех “Книга путей и государств” // “Древняя Русь в свете зарубежных источников”, т. III. “Восточные источники”, М., 2009, с. 30). Сказано совершенно определённо: русы – это славяне и живут они в земле славян. Однако, в комментариях нас тут же уверяют, что, мол, русы не славяне, они только похожи на славян, и мечи-то у них от франков, хоть и написано, что от славян. В общем, не верьте глазам своим! Но вот Ибн ал-Факих, соотечественник Ибн Хордабеха, около 903 года написал то же самое: “Что же касается купцов славян, то они везут шкурки лисиц и зайцев из окраин [земель] славян и приходят к морю Румийскому” (Ибн ал-Факих “Книга стран” // там же, с. 35). Получается, что для восточных авторов понятия “русы” и “славяне” были взаимозаменяемы.
    — У Ибн Хордабеха имеется ещё и продолжение: “Иногда везут свои товары из Джурджана на верблюдах к Багдаду, и переводят им славянские слуги” (там же, с. 31). И опять комментаторы принялись убеждать, что все русы поголовно владели славянским языком. Но обратите внимание, что никакой другой язык русам не нужен, только славянский.
    — И ещё насчёт русских мечей. Ибн Русте: “Мечи у них сулаймановы”; Гардизи: “У них много сулаймановых мечей” (там же, с. 49, 59). Непонятное слово толковали как сулеймановы или соломоновы мечи, но всё равно ясности нет. В комментарии опять-таки без всяких объяснений кивают на франков. Но есть одно уточнение, в рукописи “Худуд ал-алам” говорится, что из города Артаб русы “вывозят очень ценные клинки для мечей и мечи, которые можно согнуть вдвое, но как только отводится рука, они принимают прежнюю форму” (там же, с. 56). Уж точно, франкские клинки на такое не способны.
    Все утверждения о франкских мечах сводятся к одному маленькому замечанию арабского миссионера X века Ибн Фадлана. Описывая облик русов, он добавил: “Мечи их искусной работы, борозчатые, франкские” (О.Г. Большаков “Уточнения к переводу “Записки” Ибн Фадлана” // “Древнейшие государства Восточной Европы”, 1998, М., 2000, с. 57). Эту фразу разобрал в своём исследовании Б.А. Колчин. Ошибка случилась из-за тенденциозного перевода слова “ифрандж”, которое означало не конкретно франка, а европейца вообще. Так что арабский путешественник: “… хотел лишь только отметить, что эти мечи не восточной, а европейской работы. А как нам известно, восточные мечи по технике производства и некоторым деталям конструкции отличались от мечей европейского изготовления (включая, естественно, сюда и Восточную Европу). На востоке мечи изготовлялись в подавляющей массе цельностальными, из тигельной стали, а в Древней Руси сварными из железа и цементованной стали” (Б.А. Колчин “Черная металлургия и металлообработка в Древней Руси (Домонгольский период)”, М., 1953, с. 138-139).
    Знаменитый средневековый учёный, выходец из Хорезма, ал-Бируни (973-1048), обобщая сведения о металлургии, не забыл и Древнюю Русь, при этом сырцовая сталь у него называлась “шапуркан”, кричное железо – “нармохан”, а тигельная сталь – “фулад”:
    “Русы выделывали свои мечи из шапуркана, а долы посередине их из нармохана, чтобы придать им прочность при ударе, предотвратить их хрупкость. Ал фулад не выносит холода их зим и ломается при ударе. Когда они познакомились с фарандом (т. е. узорчатым булатом), то изобрели для долов плетенье из длинных проволок (изготовленных) из обеих разновидностей железа – шабуркана и женского. И стали получаться у них на сварных плетениях при погружении (в травитель) вещи удивительные и редкостные, такие, какие они желали и намеревались получить” (Б.А. Колчин “Несколько замечаний к главе “О железе” минералогического трактата Бируни” // КСИИМК, вып. XXXIII, М.-Л., 1950, с. 149).
    Ибн Мискавейх, персидский автор X века, рассказывая о походе русов на город Бердаа, с похвалой отозвался о русских мечах, “которые имеют большой спрос и в наши дни, по причине своей остроты и своего превосходства” (А.Ю. Якубовский “Ибн-Мискавейх о походе Русов в Бердаа в 332 г. = 943-4 г.” // “Византийский временник”, т. XXIV, Л., 1926, с. 69).
    В трактате Омара Хайяма перечислено 14 сортов мечей, из них четвёртый назван “сулаймани” (“Науруз-наме” // Омар Хайям “Трактаты”, М., 1961, с. 204). Следовательно, Ибн Русте и Гардизи назвали термин, принятый для конкретного типа мечей, распространённых в Древней Руси. Багдадский философ ал-Кинди в трактате “О различных видах мечей и железе хороших клинков и о местностях, по которым они называются”, посвященном халифу Мутасиму (833-841 гг.), сообщал, что “слиманские” мечи похожи на франкские, но не имели изображений и крестов (А.Н. Кирпичников “Древнерусское оружие”. Вып. 1. “Мечи и сабли IX-XIII вв.”, гл. 2. “Мечи”, М.-Л., 1966, с. 46-47). Стало быть, никаких франков, ценные русские мечи производились русскими мастерами.
    — Широко известное событие – захват русскими дружинами кавказского города Бердаа. О нём долго вспоминали восточные авторы.
    Ибн Мискавейх: “332/943-4 год. В этом году вышло войско народа, известного под именем русов, к Азербайджану, направилось к Берда’а, овладело им и забрало в плен его население” (Ибн Мискавейх “Книга испытаний народов и осуществления заданий” // “Древняя Русь в свете зарубежных источников”, т. III. “Восточные источники”, М., 2009, с. 101). Сообщали о походе русов Якут, Ибн аль-Атир, Абу-ль-Фида, Ибн Хальдун, Айни (Б.А. Дорн “О походах древних русских в Табаристан с дополнительными сведениями о других набегах их на прибрежья Каспийского моря”, СПБ, 1875, с. 512-516). Но существует и несколько иное сообщение.
    Григорий Бар-Гебрей: “В первое лето царствования Мостакфи, 333 (=944 г.) геджры, вышли разные народы: Аланы, Славяне и Лезги; они опустошили всю землю до Адербайджана, взяли город Бердау, и, убив в нем 20000 человек, ушли назад” (В.В. Григорьев “Россия и Азия”, СПб, 1876, с. 21).
    Опять русы заменены на славян. Причиной должна быть устойчивая традиция в научных кругах Востока. Но и в Европе в XIX веке французский путешественник Ксавье Мармье обнаружил предание, помещавшее русь в землях балтийских славян (В.А. Чивилихин “Память”, кн. 2 // “Собрание сочинений”, т. IV, М., 1985, с. 419-420).
    — Картину погребения знатного руса в книге Ибн Фадлана, посетившего побережье Волги в 921-922 годах, норманисты полагают бесспорным доказательством норманнского происхождения руси. После смерти господина, одна из его служанок добровольно согласилась быть удушенной, чтобы войти в загробный мир в качестве жены покойного (Ибн Фадлан “Рисала” // “Древняя Русь в свете зарубежных источников”, т. III. “Восточные источники”, М., 2009, с. 71-76).
    Немецкий историк Иоахим Херрман восторженно перепевает: “Я видел русов, когда они прибыли по своим торговым делам и расположились на реке Атиль. И я не видел людей с более совершенными телами, чем они. Они подобны пальмам, румяны, красны…” (Иоахим Херрман “Славяне и норманны в ранней истории балтийского региона” // “Как была крещена Русь”, М., 1989, с. 249). Автор даже не сомневается, что это рассказ про скандинавов. Мало ли, что в тексте названы русы, такое восторженное описание непременно следует прихватить для любимцев. И доказывать тут нечего.
    Датчанин Томсен безапелляционно заявил, что, поскольку русы в описании Ибн Фадлана мужественные, стройные и красивые, то это могут быть только норманны (В. Томсен “Начало русского государства” // ЧИОИДР, М., 1891, кн. 1(156), с. 46-47; там же // “Из истории русской культуры”, т. II, кн. 1. “Киевская и Московская Русь”, М., 2002, с. 170-171). В своей дубовой упёртости он и не заметил, как перешёл все мыслимые границы элементарной порядочности и скатился к животному расизму. Ненавистные ему славяне не могут быть мужественными, стройными и красивыми, согласится с этим означает и признать их активную роль в истории. Нет фактов, так хоть свои амбиции ублажит. А вот реальный факт – это рассказ византийского писателя VII века: “На другой день трое людей из племени славян <…> император пришел в восхищение от их племени, и самих этих варваров, попавших в его руки, он удостоил милостивого приема и угощения. Удивляясь величине их тел и красоте членов, он направил их в Гераклею” (Феофилакт Симокатта “История”, кн. VI // “Древняя Русь в свете зарубежных источников”, т. II. “Византийские источники”, М., 2010, с. 98-99). Нечем крыть?
    Сравним русский погребальный обряд, в сочинении Ибн Фадлана и соответствующий славянский обряд в изложении византийского императора Маврикия (539-602): “Жены же их целомудренны сверх всякой человеческой природы, так что многие из них кончину своих мужей почитают собственной смертью и добровольно удушают себя, не считая жизнью существование во вдовстве” (Маврикий “Стратегикон” // “Древняя Русь в свете зарубежных источников”, т. II. “Византийские источники”, М., 2010, с. 98).
    И ещё одно описание славянского погребального обычая, о котором сообщил Ибн Русте: “Если умерший имел трех жен, и одна из них утверждает, что была его любимой, то устанавливает она около умершего два деревянных столба, укрепляют их в земле, затем кладут на их вершины другой [столб], подвешивают в центре веревку, один конец которой привязывается к шее, и она становится на подставку. Когда она это сделает, подставку выбивают из-под нее, и она остается повешенной, пока не задохнется и не умрет. Когда же умрет, то ее бросают в огонь и сжигают” (Ибн Русте “Книга дорогих ценностей” // “Древняя Русь в свете зарубежных источников”, т. III. “Восточные источники”, М., 2009, с. 45).
    Святой Бонифаций (672/73-754), христианский миссионер, в своём письме от 4 ноября 751 года к