Русский мир 4. Рубежи русской истории

государственных деятелей представляет как выходцев из мордвы. Не изучает вопрос, а тупо рекламирует родню. Балтоязычную голядь автор почему-то причисляет к финнам, что характеризует его научный уровень, как весьма невысокий, несмотря на научную степень. Вот и занимался бы своим фольклором. Но нет, он, пользуясь бедственным положением русского народа, предпочёл воровать и присваивать нашу, русскую историю и культуру. Вот образчик нечистоплотности и беспринципности национальных “элит”, готовых хапнуть всё, что плохо лежит. Что хорошо лежит, они тоже хапают.

    ЛАТИНСКАЯ ВЕРСИЯ.

    А.Е. Виноградов решил обратиться “к самому распространённому языку раннего средневековья”. Исходя из утверждения, что именно латынь была средством общения племён, перемещавшиеся по Европе, автор стал толковать на латыни древнерусские имена, названия варягов и самой Руси (А.Е. Виноградов “Русская тайна. Откуда пришёл князь Рюрик?”, М., 2013, с. 402-408). На основании произвольных толкований автор начальный этап формирования древнерусского государства приписал влиянию римской культуры. Подобные упражнения сродни гаданию на кофейной гуще.

    В нашей истории копаются все, кому не лень, наше историческое достояние прикарманивают наглые чужаки и это им сходит с рук. Когда в доме нет хозяина, то по нему постоянно шастают воры.

                                                                            II

    Коллективный Запад произошёл от объединения романского мира с германским против славянского мира. И вовсе не потому, что славяне перед ними чем-то провинились, причина в другом – две политические силы договорились считать себя хозяевами Европы, а слишком много хозяев быть не может – богатства на всех не хватит. Знаменем натиска на Восток стала религия: все обязаны исполнять католические обряды и подчиняться римскому старикашке. Покорись или умри! Вроде бы, какое им дело, как живут люди в своём собственном доме, только вот не осталось у людей их дома, да и самих людей не осталось тоже. Ясно, что религиозные вопли маскируют откровенный разбой. Преимуществом западноевропейского мира стала его организация, унаследованная от Римской империи. Славянский мир был разобщён и это сразу поставило его в крайне невыгодные условия.
    Герой из героев для Запада – Карл Великий. Хотя, в чём его великость, ещё надо разобраться. Европейцы воспевают его завоевания, которые сопровождались массовыми убийствами людей, истреблением целых народов и тотальными грабежами. Вот грабежи и были главной целью, а христианство лишь подспорье, чтобы парализовать у людей волю к сопротивлению. Урка европейских масштабов весьма популярен, его изображают писаным красавцем, но этот образ далёк от реальности. Карл был ростом семи собственных ступней в высоту, с короткой и толстой шеей, выпирающим брюшком и большим носом (Эйнхард “Жизнь Карла Великого”, М., 2005, с. 101, 103). Не красавец, далеко не красавец!
    Наступление Запада велось не только военными средствами, куда больший вред принесло ползучее расшатывание государственных устоев славян, тайный контроль за их общественной жизнью, подготовка агентов влияния среди правящих кругов. Тысячелетняя агрессия принесла свои плоды, и сейчас бывшие славяне уже не считают себя славянами, они желают быть частью западного мира. Никакой самобытности, национальное сознание полностью погашено и это уже навсегда. Остался только один славянский народ – мы, русские.
    Покорить нас силой – задача для Запада неподъёмная, остаётся внедрить в наше сознание отказ от национальной идентичности. Всеми силами западные эмиссары пытаются убедить нас отречься от славянства. Сколько ни пыжатся, а всё без толку, и мы, как и раньше, остаёмся славянами. В научных кругах царит настоящая истерия: почему не хотите признать над собой власть иноземцев, другие, мол, покорились и довольны, почему вы вообще постоянно думаете, люди должны не думать, а подчиняться! И ладно бы одни иноземцы так разорялись. Но, ведь, и отечественные подвывалы от них не отстают. Вот, например, Николай Петрович Ламбин, правоверный норманист.
    Начинал он с привычных заклинаний: ну почему в России так не любят немцев, они же такие бескорыстные, почему не верят скандинавоманам, всё же и так понятно? А чтобы было понятнее (в его представлении) он стал переделывать в летописи знаки препинания на свой манер (Н.П. Ламбин “Объяснение сказаний Нестора о начале Руси”, СПб, 1860, с. 13). Расставлял их так, как ему самому удобнее. Вообще-то, во времена летописцев этих знаков ещё не было, не придумали их, тогда как же Ламбин заставлял летописцев ориентироваться на пунктуацию, о которой они заведомо не знали и не могли знать? Очевидно же, что осовременивание летописи неуместно. Да, в современных изданиях приходится ставить разделители, но только в зависимости от старинных возможностей передачи речи. А иначе получается, будто летописец рассчитывал на то, что читатели угадают его мысли. Бред! И всё от того, что Ламбин подгонял летописный текст под себя, что собственные мысли он приписывал Нестору.
    В частности, автор цитировал фрагменты летописи, где Нестор будто бы указывал на норманнов. На самом деле на них указывал исключительно сам Ламбин, потому что из текста это не следует. Если бы Нестор считал варягов норманнами, то он так бы и объявил. Вместо этого нам предлагается искать ненаписанные речи, невысказанные мысли, повествование превращается в набор шарад и это лишь для того, чтобы с апломбом заявить: “Прочтите-ка вышеприведенное место из Нестора о варягах. Вот первый, древнейший и самый упорный из скандинавоманов! Ученые немцы не более как его последователи” (там же, с. 19). С Ламбина и пошло поветрие объявлять Нестора первым норманистом. И как итог – гимн завоевателям:
    “Шведы завоевали западную Финляндию <…> потом, построив Выборг (1293 г.), они утвердились и в восточной Финляндии <…> В продолжение этой борьбы они усеяли своими колониями почти все берега Финляндии, утвердились также внутри страны <…> они с ожесточением истребляли идолов, жгли и рубили священные деревья, уничтожали все предметы богопочитания язычников и предавали лютой смерти всех не принимавших крещения <…> Разве финны не остались финнами? <…> Шведы дали им законы, права, свободные учреждения, такие же, какими пользовались и сами; приучили их к мирному общежитию, ввели земледелие, ремесла, искусства, основали училища, университет <…> И всеми этими благами Финляндия обязана своим завоевателям” (там же, с 36-37).
    Уря! Как хорошо было бы покориться иноземцам! А разве не то же самое утверждали гитлеровские агитаторы, уговаривавшие людей не сопротивляться нашествию? Мол, немцы – культурный народ, они вас приобщат… к чему-нибудь, да приобщат. Поначалу, правда, всех тут поубивают, всё разграбят, но уж потом будет замечательно. Хотя и не для вас. Таким же провокатором себя выставил и Ламбин.
    И да, финны не остались финнами. Шведская власть превратила их в свой придаток. Пресс западного мира ломает и деформирует народы, приспосабливает их под потребности хозяев Европы. Никакой самобытности, одно патологическое желание быть допущенными к лизанию господского сапога.
    Насчёт мнимого норманизма у Нестора, так любые утверждения надо проверять первоисточником. А это – русская летопись. Начинается она с полного обзора всех известных летописцу народов. Этот обзор он старался приспособить к библейской картине мира и в конце описания переходит к славянам, место которых “отъ племени Афетова” (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 1-5). Теперь летописца интересуют только славяне. Сначала он рассказывает о происхождении западных и южных славян, потом переходит к восточным: “И тако разидеся СловЪньский языкъ” (там же, с. 5-6). Летописец идёт от общего к частному. Из всего этнического конгломерата он выделяет группу европейских народов. Она дробится на частные группы, из которых на первый план выходят славяне. А из славян целью повествования становится их восточная часть, с ней летописец связал свой главный интерес и сразу же вначале своего рассказа назвал все земли восточных славян Русью: “ТЪмже и из Руси можеть ити по ВолзЪ в Болгары и въ Хвалисы” (там же, с. 6).
    Летописец знал, что когда-то давно славяне “живяху кождо съ своимъ родомъ и на своихъ мЪстЪхъ”. Затем он рассказывает о появлении княжеской власти, построении городов и, наконец, о формировании княжений, то есть государственных образований восточных славян. Отдельных родов уже нет, они исчезли без следа. По своим размерам княжения сопоставимы с современными европейскими государствами. Летописные списки этих княжений меняются со временем, отражая смену политической обстановки. Рассказ о княжениях предшествует сведениям о белых уграх и аварах, то есть датируется временем не позднее VI века. Государственность восточных славян сложилась задолго до варягов. К середине IX века эти княжения образовали два крупных объединения вокруг Киева и Новгорода, а с их слиянием в 882 году появилось огромное государство – Русь, простиравшееся от Карпат до Волги и от Белого моря до Чёрного (там же, с. 6-22).
    И где тут норманизм? Абсолютно все летописцы рождение Руси понимали как длительный и постепенный процесс формирования восточнославянской государственности. Сами всё создавали, без чужаков. Среди летописцев нет норманистов, русскую историю они воспринимали как частный вариант истории славян. Единственная научная версия образования Руси – это славянская. Только для неё имеются исторические свидетельства.
    — Летопись чётко указывает, что древние русы говорили на славянском языке: “А Словеньскый язык и Рускый одно есть” (там же, с. 28). Подтверждает это сообщение и немецкий автор: “… южный берег населяют племена славян, из которых первыми от востока идут русы” (Гельмольд “Славянская хроника”, М., 1963, с. 33). И римский папа Иоанн XIII буллой 967 года запрещал богослужение на “русском или славянском языке”, полностью отождествляя оба понятия:
    “A.d.i. 967 <…> a papa Iohanne XIII huius nominis benigne suscipitur <…> litleras apostolici, quarum formula hec fuit <…> Verumtamen non secundum ritum aut sectam Bulgarice gentis vel Ruzie aut Slavonice lingue, sed magis sequens instituta et decretal apostolica, unum pociorem ad placitum eclesie tocius eligas in hoc opus clericum” (“Monumenta Germaniae historica. Scriptores”, T. VI. Hannover. 1844. P. 619).
    “967 год <…> она была любезно встречена папой Иоанном XIII <…> апостольскую грамоту, содержание которой было следующим <…> Тем не менее, не в соответствии с обрядом или сектой болгарского народа, русского или славянского языка, а скорее следуя установлениям и указаниям апостольским, вы должны выбрать одно из наиболее предпочтительных традиционных направлений для работы клириков” (“Исторические памятники Германии. Писатели”, т. VI, Ганновер, 1844, с. 619).
    Вполне достаточно для определения руси как этнических славян, но только не для норманистов. Заявляют: “А раньше было не одно”, – хотя дальше голословных заявлений дело у них не идёт. Просто, позиция такая – бросаться словами, а оппоненты пускай сами ищут опровержения. Удобно и ни к чему не обязывает.
    — В первоначальной редакции “Хождения на Флорентийский собор”, где