потому полностью разочаровался в норманизме. Последовательно разбирая доводы Шлёцера, Эверс полностью разбивал их, да ещё иронично комментировал (“Предварительные критические исследования Густава Еверса для российской истории”, кн. I, М., 1825, с. 24-153).
Всё это вызвало приступ злобы у Шлёцера, в принципе не признававшего чужих мнений. Он обозвал своего ученика “самонадеянным”, “самым незнающим”, “самым необразованным”, хотя, по существу, возразить ему не смог. Обиженный Эверс писал: “Я же считал, что он, сам свободно высказываясь на благо науки, не взирая на личности, позволит подобное и другим. Но я ошибся и в гневе его ущемленное самолюбие перебороло его порядочность и заставило написать пасквиль на меняя, который позорит пятую часть его “Нестора” (Л.В. Исакова “Густав Эверс и его концепция начальной истории Руси”, Арзамас, 2018, с. 21-22).
Разделавшись с постулатами Шлёцера, Эверс предложил свою версию образования Руси. Обобщив свидетельства восточных авторов, помещавших древних русов в пределах Хазарии и в Причерноморье, он заключил, “что первые Руссы жили между Черным и Каспийским морями”. И ещё много других доводов потом привёл Эверс в подтверждение реального существования “Понтийской Руси”, которую он полагал родственной “Руси Словенской”, и при этом решительно отводил возражения оппонентов: “… так как Византийские дееписатели, упоминавшие об Россах 866 года и Россах позднейших, напр. при Игоре и его преемниках, не говорят совершенно ни слова о том, что сии Россы были двумя разными народами, то они почитали их обоих за один народ. Ибо под одним именем никто не станет разуметь два разные народа, не сказав сего именно?” (“Предварительные критические исследования Густава Еверса для российской истории”, кн. I, М., 1825, с. 183-291).
Версию Эверса поддержал выдающийся русский историк Д.И. Иловайский, убеждённо заявивший: “Русь была народом южнорусским, а не северноевропейским” (Д.И. Иловайский “Разыскания о начале Руси”, М., 1882, с. 77). Такого же мнения держался и дореволюционный славист О.М. Бодянский: “Не стану также разбирать и иноземных писателей: ничтожество их сказаний показано во всей наготе Гг. Эверсом и Нейманом” (О.М. Бодянский “О мнениях касательно происхождения Руси” // “Сын Отечества и Северный Архив”, т. LI, СПб, 1835, №37, с. 129). Советский историк В.А. Пархоменко частично использовал в своём исследовании наработки Эверса, неоднократно повторяя, что поляне и русь пришли с юго-востока (В.А. Пархоменко “У истоков русской государственности (VIII-IX вв.)”, Л., 1924, с. 51- 67). Норманист В.А. Мошин тоже писал о русской дружине, предложившей киевлянам свои услуги для борьбы с хазарами и ради этого получившей власть, только он считал русов норманнами (В.А. Мошин “Начало Руси. Норманны в Восточной Европе” // Byzantinoslavica, т. III, Praha, 1931, с. 297). Рассуждения Эверса опираются на прочный фактический материал и отмахнуться от них невозможно.
Наличие русских группировок в Причерноморье и Предкавказье – это установленный факт и тут с Эверсом никто не спорит. Хотя, мысль о родстве русов и хазар следует отбросить – это совершенно разные народы со своими обычаями, и они явно обособлялись друг от друга: “Язык русов другой, чем язык хазар и буртасов” (Ибн Хаукал “Книга путей и стран” // “Древняя Русь в свете зарубежных источников”, т. III. “Восточные источники”, М., 2009, с. 93). Другое дело, насколько реально участие южных русов в формировании Древнерусского государства. Летописцами указаны Русь Днепровская “Поляне, яже нынЪ зовомая Русь” (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 25) и Русь Балтийская “идоша за море къ Варягомъ, к Руси, сице бо тии звахуся Варязи Русь” (там же, с. 18-19). Вот как раз земля полян была доступна южным русам, они вполне могли там селиться и даже наверняка это делали.
Доказательством их активности может служить летописное известие: “… поищемъ межь себе, да кто бы въ насъ князь былъ и владЪлъ нами: поищемъ и уставимъ таковаго или отъ насъ, или отъ Казаръ, или отъ Дунайчевъ, или от Варягъ” (Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью, ПСРЛ, т. IX, М., 2000, с. 9).
Хотя здесь и упоминаются хазары, но никто в здравом уме не полез бы к ним в ярмо. Куда вероятнее, что в выражении “отъ Казаръ” имелись в виду русы, обитавшие на территории хазар. Их след проявился в распространении на Руси хазарского титула “каган”, об этом сообщали восточные авторы. Ибн Русте: “У них есть царь, называемый хакан-рус” // “Древняя Русь в свете зарубежных источников”, т. III. “Восточные источники”, М., 2009, с. 48; “Худуд ал-алам”: “Царя их зовут хакан русов” (там же, с. 55); Гардизи: “У них есть царь, называемый хакан-е рус” (там же, с. 58); “Моджмал ат-таварих”: “… и падшаха русов зовут хакан русов” (А.П. Новосельцев “Восточные источники о восточных славянах и руси VI-IX вв.” // “Древнерусское государство и его международное значение”, М., 1965, с. 406). То есть, русский верховный князь, чтобы выделиться среди прочих князей, принял иноземный титул, тем самым претендуя на равенство с правителем могущественных соседей.
Но, вот, русские источники не согласны с иноземцами и своего верховного правителя упорно называли – великий князь Русский. Так титуловали Олега (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, Рязань, 2001, с. 32), Игоря (там же, с. 45), Святослава (с. 71). Этот титул использовался в договорах Руси с Византией, а значит с документальной точностью отразил реальное положение дел. Знаменитый поэт Низами (XII в.) называл русского правителя “Киниаз-и-Руси”, дословно – русский князь (Низами Гянджеви “Собрание сочинений в пяти томах”, т. V “Искендер-наме”, примеч. к с. 369, М., 1986). Это означает, что в определённый момент правители Руси отказались от официального использования хазарского титула.
В Бертинских анналах сказано, что русские послы называли своего правителя каганом (“Древняя Русь в свете зарубежных источников”. Том IV. “Западноевропейские источники”, М., 2010, с. 18-21) и это самое раннее письменное упоминание такого титула на Руси: “Таким образом, на основании Бертинских анналов можно утверждать, что в 839 г. русский правитель носил титул “каган”, который признавался на международной арене в качестве официального” (И.Г. Коновалова “О возможных источниках заимствования титула “каган” в Древней Руси” // “Славяне и их соседи”, вып. 10. “Славяне и кочевой мир”, М., 2001, с. 115). Константинопольский патриарх Филофей Коккин (XIV в.) в своей молитве, посвящённой нападению русов на Византию в 860 году, изобразил события так: “Яко же иногда всесильным ты воеводством спасла еси царствующий град от скифскаго воеводы, свирепаго вепря, онаго прегордаго кагана…” (В.Н. Татищев “История Российская”, ч. II // “Собрание сочинений”, т. II, М., 1995, с. 205). Тогда выходит, что, пока в Киеве правил Аскольд, титул “каган” там был в ходу, но только лишь принял власть Олег и титулование изменилось. Варяжская русь не имела контактов с хазарами и пользовалась славянским титулом “князь”. Это, кстати, аргумент в пользу славянства руси. Титул “каган” примеряли на себя те, кому он был хорошо известен. И это были не варяги-русь, пришедшие издалека, это были поляне-русь, уже давно соперничавшие с хазарами.
Дельную мысль высказал А.П. Новосельцев: русы не стали бы перенимать титул хазарского правителя в то время, когда каган уже утратил реальную власть. Но известно, что в VIII власть кагана в Хазарии оставалась сильна, зато в IX веке она постепенно переходила в руки шада, которого тогда и стали называть царём (А.П. Новосельцев “К вопросу об одном из древнейших титулов русского князя” // “Древнейшие государства Восточной Европы”,1998, М., 2000, с. 371-376). Отсюда следует, что титул “каган” проник на Русь не позднее VIII века, и что использовали его поляне-русь до прихода варяжской руси. Князь Олег объединил Киев и Новгород, после чего соотношение сил в регионе резко изменилось в пользу Руси. Теперь уже русские князья перешли в наступление и титул хазарского правителя для них потерял привлекательность. Его иногда использовали, но лишь по традиции. “В восточных источниках, отражающих данные X-XII вв. титул “каган” по отношению к русским правителям уже не встречается” (И.Г. Коновалова “О возможных источниках заимствования титула “каган” в Древней Руси” // “Славяне и их соседи”, вып. 10. “Славяне и кочевой мир”, М., 2001, с. 118).
Однако же, участие южных русов в создании государства на Днепре ещё не означает, что именно они получили там власть. В Никоновской летописи перечислены разные кандидаты на главенство в Русской земле: “или отъ насъ, или отъ Казаръ, или отъ Дунайчевъ, или от Варягъ”. Рассматривались варианты этнически близкие для восточных славян: варяжская русь на Балтике, южная русь, обитавшая в хазарских владениях и дунайская русь, сведения о которой исследовал А.Г. Кузьмин (А.Г. Кузьмин “Одоакр и Теодорих” // “Варяго-русский вопрос в историографии”, М., 2010, с. 522-537; Его же “Руги и русы на Дунае” // “Варяго-русский вопрос в историографии”, М., 2010, с. 538-554). Отдельные группы руси ещё сознавали свою общность, но у каждой из них имелась своя родовая знать, не желавшая делиться властью. Вот в Киеве правили потомки легендарного князя Кия. Но в Польше имеются сёла Киево, Киевица, Киевская Воля, Киев, на западной Волыни – село Кияны, ещё два села с таким названием известны на юге Литвы, в Галиции есть урочище под названием Киев, город Киев в Моравии, село Киев в Венгрии, село Кий в сербской Лужице (М.Ю. Брайчевский “Когда и как возник Киев”, Киев, 1964, с. 92-93). Так что, есть вероятность, что и дунайская русь приняла участие в создании древнерусского государства. Во всяком случае, вопрос о происхождении династии Киевичей остаётся открытым.
АЛАНСКАЯ ВЕРСИЯ.
Н.П. Ламбин как-то отождествил Аланию и Русь Черноморскую и приписал им основание Тмутараканского княжества. Его рассуждения были сплошь гадательными, что он и сам признавал (Н.П. Ламбин “О Тмутараканской Руси” // ЖМНП, СПб, 1874, ч. CLXXI, январь, с. 58-95). Но эти весьма путаные мысли подхватил украинский археолог Д.Т. Березовец, отождествивший с русью аланов, населявших территорию Салтово-Маяцкой культуры (VIII-IX вв.). Статью он написал на украинском языке, очевидно, чтобы избавится от критики. Но теперь имеется и перевод статьи на русский язык:
“По нашему мнению, название русы, как и названия скифы, сарматы, венеды и т. д. является собирательным. Это название первоначально было свойственно лишь какой-то группе аланского населения, которое жило где-то в западной части северного Кавказа, возможно вблизи Таманского полуострова” (Д.Т. Березовец “Об имени носителей Салтовской культуры” // Исторический формат, 2018, № 3-4, с. 204).
Цель написания статьи достаточно прозрачна – автор искал подходящих предков для украинцев, лишь бы не русских. Но его версию сейчас развивает Е.С. Галкина, уверяющая, что нашла мифический Русский каганат и это, дескать, аланская русь.
Для начала – никакого Русского каганата в принципе не существовало. Ни один исторический источник его не упоминает, да на Руси даже слово “каганат” не было известно. Титул “каган” знали и даже порой использовали, на насколько часто – этого уже не
