нас... Я ваша должница!
Дорога назад заняла времени намного больше. Все с усилием, не спеша, волочили свою добычу, иногда присаживались, жевали снег, доставали что-то из еды. Он не заметил, как Давид снова оказался рядом с ним, он злорадно взглянул на его пустые сани, улыбнулся и буркнул:
- Бетти будет очень рада.
- Сволочь! - выругалась Пат, которая шла рядом.
- Поговори еще тут, - проворчал Давид. Сказал это устало, без злобы, словно отпихнул назойливую дворнягу.
Виктор помог Пат довезти сани до ее жилища и вернулся к Беатрис. Та мельком взглянула на дно саней, ничего не сказала, взяла мешок с мукой и понесла в дом. Он не знал, что она думает, а она молчала и ничего и не говорила.
- 4 -
Сегодня он сам решил растопить воду для еды. Девочка помогала, а Бетти лишь следила издалека. Днем они набрали хворост, и теперь она ломала его, бросая в огонь. Сегодня он будет готовить для них обед! Так он решил. Нашел сковородку, срезал немного жира с остатков вчерашнего хамона. Женщина продолжала молча следить за его действиями. Мука оказалась с добавками яичного порошка и сухого молока. Он размешал ее в остывшей кипяченой воде и начал готовить. А из головы все никак не шла та картина в магазине. Что им мешает помочь друг другу, поделиться, быть вместе, чем в одиночку - так намного легче. Это разумнее. Как он хотел им помочь! Чем - пока не знал. Но непреодолимое желание захватило его всецело и, готовя еду, он напряженно соображал. Он должен что-то придумать. Люди устали, у них не осталось сил просто быть людьми. Казалось, он понимал их. Но рядом находилась Бетти. Она же впустила его в дом, накормила совершенно постороннего человека... А теперь почему-то молчит, лишь изредка поглядывая в его сторону. Наконец он отвлекся от своих мыслей, с радостью, посмотрел на Беатрис и на девочку, думая, как давно он не видел людей!
- Хочешь попробовать? - спросил он. Девочка не отходила от него ни на шаг, следя за его действиями, а он небольшими порциями разливал густое месиво по сковороде, обжаривая его с обеих сторон. Это были русские блины. Просто блины! Они поднимались, покрываясь коричневой корочкой, и пахли жиром хамона. Ничего другого ему в голову не пришло. Да и не нужны были никакие изысканные рецепты, когда у тебя есть только мука, вода из талого снега, а еще две голодные женщины...
Девочка с удовольствием взяла из его рук лопатку и стала ворочать на сковороде блин. И так вошла во вкус, что жалко было отбирать у нее эту новую игрушку. Игрушку? Знает ли она, что это такое? Впрочем, отбирать было не нужно - девочка прекрасно справлялась сама. И вот уже большая тарелка с горкой блинов стояла посреди стола, они снова пили вино, заедая его остатками сыра, и было как-то тихо, спокойно и хорошо. Бетти первой прервала молчание. За это время она не произнесла ни слова.
- Тебе Давид ничего не говорил?
- Нет, - соврал он, не желая ее расстраивать.
- Если что-нибудь скажет - не бери в голову. Он был полицейским и останется им навсегда.
Виктор решил перевести неприятную тему разговора. Захотелось сделать что-то приятное. В комнате находился рояль. Нет, не STEINWAY, это был старенький замерзший инструмент, покрытый царапинами и трещинами.
- Снова рояль, - еще вчера подумал он, впервые оказавшись в этой комнате. Он встал, подошел к инструменту. Потом посмотрел на девочку и спросил:
- Она молчит, а слышит хорошо?
- Да, слышит хорошо и понимает тоже хорошо, - ответила Бетти, - потому и молчит.
- Что-то случилось, после чего она перестала говорить?
- Случилось. Много всего случилось... Не сейчас...
- Тогда, слушай! - сказал он девочке и сел к роялю. Открыл крышку, взял одну ноту, потом другую, аккорд, еще один. Потом оглянулся. У девочки были широко открытые глаза. Они напоминали два огромных коричневых блина, которые лежали на ее тарелке. Наверное, никогда раньше она не слышала ничего подобного. Даже не представляла, что эта мебель, которую почему-то еще не сожгли, способна на такое. Бетти тоже с интересом и каким-то любопытством на него смотрела.
Он не играл с тех пор... С того самого момента, когда огромная белая чайка свалилась ему на голову. А до этого удивительного события он был совершенно один и играл лишь прозрачным стенам и самому себе, и космосу, но теперь две женщины сидели рядом и ждали его музыки. Музыки! Женщины! Два настоящих живых человечка! Он снова опустил пальцы на клавиши рояля. Что он играл, как долго, что чувствовал - он не помнил. Но, открывался удивительный канал, который связывал их в этой комнате, в заснеженном, холодном доме, в заброшенных, одиноких горах, в какой-то новой стране, где теперь он не был один. И эти трое тоже не были одни, потому что были вместе. И были рядом с этой музыкой. А горы тоже услышали ее и поняли, что люди, наконец, вернулись сюда. Больше они не будут стрелять и взрывать города, а будут жить и радоваться этой жизни, и красоте, которую они – горы трепетно для них сохранили...
- Хочешь попробовать? - спросил он девочку. А та уже с радостью выталкивала его с последнего, оставшегося здесь деревянного стула. Потом он показывал ей, как нужно правильно держать руки, ставить пальцы, как нажимать на волшебные клавиши...
Снова и снова он обдумывал свой план. Наконец понял, что может сделать для тех людей, которые жили в своих холодных и темных домах. Они недавно пришли в эти горы. Здесь не было еды, да и не могло быть запасов для жизни сотен голодных людей. Тогда все случилось в конце лета, в этой курортной зоне не было никого – до открытия сезона оставалось еще много времени, поэтому стоянки были пусты, полки магазинов тоже. Эти люди пришли сюда, не зная местности, а он изъездил эти места несколько лет назад. И знал, что стоит спуститься ниже, и на трассе, которая проходит вдоль горного массива, находится все, что так необходимо. Жизнь там продолжалась круглый год, а не короткий зимний сезон. Конечно, эти люди тоже могли отправиться вниз, но по такой погоде было неизвестно, как без транспорта возвращаться, поднимаясь назад, и находились они здесь как в западне. Он тоже пока этого не знал, но решение принял и теперь готовился к поездке. Еще нужно взять с собой счетчик радиации, - напоследок подумал он, - мало ли что.
- Я завтра уеду, - сказал он Бетти, когда девочка легла спать.
- Куда?
- Привезу еду.
Она на мгновение задумалась.
- Одному нельзя. Это опасно.
- Ничего, справлюсь. Я могу не вернуться так быстро, как сегодня, но вернусь скоро.
Она ничего не ответила, а наутро дала ему пистолет, патроны и приготовила в дорогу пакет с едой. Он знал, что это последнее что у них оставалось, и когда девочка пошла проводить его до дороги, вернул ей этот пакет.
- Отдай маме.
Она отрицательно замахала головой.
- Не волнуйся, все будет хорошо. Отдай маме, - повторил он, надевая лыжи. - Я скоро вернусь.
Он сунул пистолет в карман, взял в руки лыжные палки и быстро поехал по дороге.
- 5 -
Сани он брать не стал. На любой стоянке ближе к цели он найдет такие же, а сейчас они замедлили бы путь. План был простой - ехать вниз, пробиваясь к дороге, которую пропустить было невозможно. В прошлом это была большая скоростная трасса. Вдоль нее и находились крупные магазины.
- Сколько до нее километров? – соображал он. - Наверное, не больше тридцати, и ехать он будет вниз!
О том, как будет возвращаться, он почему-то не думал, и снова его маршрут был похож на путешествие в один конец. Но его гнало непреодолимое желание сделать что-нибудь для тех людей. Для Беатрис и ее девочки, для Пат, для тех, кого он видел в магазине, кого еще не видел, но знал, что они там живут. Для бедняги Давида. В конце концов, не он виноват, что жизнь стала такой.
Сначала он шел по горной долине, затем, подойдя к ее краю, медленно начал спускаться вниз. Высота была 1200-1300 метров над уровнем моря, а вдалеке только снег. Белый пушистый снег и больше ничего. Иной год не дождешься снега, а внизу в это время года уже должна была подниматься трава, и все начинать зеленеть. Но, этот год был таким необычным. Снова посмотрел вниз - снега и снега.
Он ехал медленно, вдруг не выдержав, понесся, не разбирая дороги, интуитивно ощущая спуск. Мчался по целине. Уклон был небольшим, но редкие недлинные, но крутые склоны манили его, и уже, не думая ни о чем, он срывался и летел с них вперед и вниз. Он снова летел! Ветер бил в лицо, а небольшие трамплины, которые так не хотелось упустить, подбрасывали его тренированное тело. Снова вниз! Наверх! Вниз! Он не разучился скоростному спуску! Какой восторг лететь, не думая ни о чем!...
Неожиданно странная мысль мелькнула в голове:
- И о голодных людях можно тоже не думать? И о девочке, которая совсем не говорит? Он должен помочь им, а не сломать себе шею!...
И уже не спеша, аккуратно он спускался с горы, понимая, как это здорово беречь себя и жить ради кого-то. А инстинкт самосохранения теперь, как никогда за последние три года, был с ним, спасая от неверного шага.
С бесконечного склона он спускался около часа. Бесконечного, потому что не было ни ориентира, ни спидометра, была только цель - вниз. Знал, что пройти мимо той дороги он не мог. Она находилась у самого подножия гор, а его по-прежнему окружали склоны. Иногда видел какие-то домишки, разбросанные в горах, небольшие шале, засыпанные снегом без признаков жизни, но, не останавливаясь, он проезжал мимо. Ему было необходимо спуститься до самого основания гор, шел он всего один час, преодолел примерно километров пятнадцать – а значит впереди около половины пути.
Наконец, ненадолго остановился с желанием перевести дух и огляделся. А вокруг только снега, белые горы и густые пролески. В этих местах не было никого с тех пор, и теперь этот мир принадлежал ему - белый, заснеженный и бесконечный. Вдруг вспомнил свою поездку к морю, которую он предпринял из своего убежища, и на мгновение закружилась голова. Как тогда! Словно поддался ощущению приступа на пляже у самой кромки воды, где огромное небо давило на него, расплющивая по песку. Стало трудно дышать! Все продолжалось лишь одно мгновение, но каким долгим оно показалось! Но, нет! Он широко раскрыл глаза, и мир этот величественно предстал его взору и был он совсем другим. Был настоящим, не казался разрушенным, раздавленным и униженным, и был он прекрасен! Просто он снова на какое-то время оказался один. Но люди, от которых он находился всего лишь в часе пути, стояли за его спиной, были рядом на этом пустынном склоне. И теперь так будет всегда!...
Внезапно мысли его прервало какое-то движение. Несколько серых теней метнулись из ближайшего леса.
- Волки! – понял он. - Его предупреждали!
А серые хищники быстро приближались. Молча, уверенно они преодолевали небольшое расстояние, разделяющее их, оставалась всего какая-то сотня метров. Он достал пистолет, снял с предохранителя. Бежать не имело смысла. Можно скатиться с небольшого пригорка, но через сотню метров снова будет ровная площадка, где они настигнут его. А волки уже подходили все ближе. Четыре большие, серые фигуры увеличивались в размерах, пока не замерли как вкопанные в нескольких шагах.
Большой серый волк стоял впереди всех и в упор на него смотрел. Человек тоже смотрел без страха с каким-то любопытством. Смотрел прямо в глаза этому зверю и не мог отвести глаз. И какая-то странная радость
