её почтовый ящик, но вылилось в "дурман вонючий". Рассказ продолжался полдня, благо слушатель для того и приехал. После второй чашки кофе Вале стало нехорошо. Тут же выяснилось, что недоедание, случившееся с ней на этот раз исключительно на нерной почве, совершенно несовместимо с кофепитием. Среди возникшей суеты, Люка, хлопотавшая вокруг возражавшей, но уложенной на бархатную тахту подруги, неожиданно сделала сюрприз, спросив о Валиных делах.
- Да нечего особенно и говорить, - Валечка, запнувшись о мысль о Максиме, с огромным усилием перешагнула через неё и начала рассказывать о новой работе, о том, как иногда капризны денежные клиенты и как трудно им угодить или объяснить простые вещи, какой чудесный сад они задумали и делают с её коллегами и с каким наслаждением она пропадает там.
Люкуша возилась на кухне, срочно разогревая запасы из нового холодильника.
- А тебе не пора начать думать о главном? - Она гремела посудой. - Только раз живём и уже, между прочим, стареем, Валюха. Правда, обо мне этого не скажешь, но зато ты, дорогая, скочерыжилась, аки сушёный банан. Всё! Пошли есть, - она появилась вновь и помогла уже не сопротивлявшейся гостье дойти до кухни.
- Давай - давай, а то мне скорой помощи еще тут только не хватало. Загадят весь ковёр, а уж что сделают с ванной!
Валечка печально глотала экологическую еду, но ей правда стало намного лучше. Убедившись в этом, хозяйка продолжила начатое.
- Короче - мне-то что теперь делать?
Оказалось, что Люсю нашёл на сайте настоящий секс-турист, как это теперь называлось. Иностранный мужчина 40 лет охмурил её за один приезд, причём так, что она и не заметила. Через неделю они уехали в Испанию. Пятизвёздные отели, роскошная лазоревая машина напрокат, горы, прогулки в обволакивавшие тёплые вечера, потрясающая архитектура, дорогие рестораны, заботливый любовник. Даже малопонятный ей его язык не стал обременением. Рай закончился в последний их там день, когда он позволил себе накричать на неё. И главное - Люся умудрилась это почти тут же пережить и везла домой надежды, мотивированные предложением стать домохозяйкой в снятом в их городе доме, дабы там и соединиться.
- Домохозяйкой? Ты что говоришь-то? Да ты умрёшь от тоски в подобном безделье! - Валечка подняла брови от удивления.
- Ты вначале вникни в мои слова! Целый дом в моём распоряжении, понимаешь? - Воскликнула Люка.
По возвращении любовник первым забрался в заказанное такси и укатил, оставив её с натурально открытым ртом и подаренным чемоданом. К ночи её мужчина отважился, наконец, поднять телефонную трубку и подтвердить свои грандиозные намерения. А затем Люська познакомила с собой пару арендных агентств и осмотрела дюжину домов. На все последующие звонки иностранный друг отвечал не сразу, а потом и вовсе сообщил о срочном отъезде за тридевять земель к заболевшему, якобы, брату. Оговаривать время возвращения он отказался. В ближайшие сутки после отъезда джентльмена "к брату" Люся через соседку, по её телефону, выяснила, что её турист благополучно приземлился опять же у себя дома, то есть, попросту ей лжёт. И тут она созрела настолько, что выложила партнёру по гостиничным номерам на новомодном русском языке всё, что она теперь о нём понимает.
Шок от скандала, закатанного в ответ, не заглушался даже вином, призванным отмыть заплёванную Люкину душу. Наконец, она затихла и вытерла нос. Затем достала из буфета коньяк и выгнув губы трубочкой, горестно выдохнула:
- приучил, гад.
- Зачем это? Тебе же не помогает, говоришь? - Валя встала и подошла к окну.
- Я открою? - Она глубоко вдохнула хлынувший воздух, затем повернулась и тихо спросила:
- Люка, я тебя не знаю, да?
- Валя!
- Подожди-подожди. Ты зачем в Испанию попёрлась? Он тебе чем интересен-то был, мужчина тот? Еще до поездки.
- Он?. Да...я просто уже и не припомню, что меня захватило...
- Не мямли.
- Да нет же. Он бЫл интересен. Энергичный, деловой такой, уютный, - жалобно протянула Люся.
- Это ты сама придумала или он тебе так отрекомендовался?
- Не злись, пожалуйста! Ну, да. Я хотела в Испанию. В рай! В тёплый романтический мир. С лимузинами, яхтами и виллами. Ты же это хотела услышать? Вытащить именно это из меня??
- Но так и есть, получается. Что вытаскивать-то? Только вот при чём тут романтика? Я понимаю - посмотреть саму страну, почувствовать, чем люди живут, попробовать паэлью, сходить, в конце концов, в горы... А ты...ты ведь не за этим ехала!
Люся сидела, мучительно сморщив носик, по которому текли слёзы, прокладывая дорожки сквозь пудру, и тихо всхлипывала. Валечка замолчала, потом села, откинула голову на высокую спинку тахты и, наконец, взглянула на подругу:
- а ты ничего не наговорила там, в Испании, когда он на тебя кричал?
- Да что ты! Я двух слов на его языке связать не могу. Просто пыталась казаться слабой женщиной, требующей деликатной защиты, - всхлипнула Люська, - да и при чём тут это? Я тебе еще не всё сказала. Подожди-ка, - она налила себе полную рюмку и поставила её на изящную хрустальную ножку ручной работы.
Налюбовавшись, выпила залпом, точно водку, и сморщилась, как сухофрукт. Её глаза налились злыми слезами. Вздёрнув нежный пиодбородок, она заявила:
- он ведь прилетал просить прощения.
- И ты встречалась с ним после всего, что было? - Простонала Валя.
- После, - всхлипнула Лёля. - Я заказала столик в ресторанчике. Есть у нас уютные подвальчики... Выпили мы там за его возвращение, - она налила себе еще и взглядом предложила Валечке. Та отрицательно мотнула головой.
- В его планах значилась наша поездка в Испанию покупать уже присмотренный им там дом! - Выпучив глаза, Люся застыла.
- Успокойся. Давай, может, чаю с вареньем.
- С каким еще вареньем? Короче, после магазинов, причём, вхолостую, вернулись в гостиницу, и он выгнал меня вон! Прямым текстом - пошла вон! Я не помню, как я добралась домой. Даже не помню, на чём, понимаешь? За что? - Люська зарыдала низким баритоном.
- Какой стыыыд..., - выла она.
- Успокойся сейчас же! Неужели тебе еще не понятно, что он, ко всему прочему, - нездоровый человек. Псих, понимаешь? Посмотри на меня! Нормальные люди не прилетают за тысячи километров только ради того, чтобы послать к чёрту!...Забудь. Забудь о том, что ты напридумывала себе. Никаких домохозяек не будет. Мы с тобой обязательно будем учиться, а потом...Потом ... дарить свои знания, себя - детям, близким, соседям. Просто людям. И снова учиться - каждый день! Мне папа так говорил. И дух наш с тобой будет летать. И не факт, что в Испанию, - Валя засмеялась и чмокнула Люку в лоб.
Та слушала одним глазом. Второй Валечка прижала к себе и долго рассказывала о шефе своей соседки, избавившимся от новой подозрительной лаборантки, пообещавшей ему напИсать в пробирку с коровьей мочой. А также истории с персонажами, сильно смахивавшими на известных литературных героев их недавнего, упрятанного в дымку, детства.
- Представляешь, мы же с ним ходили в Оперу, на Тоску. Я там чуть не расплакалась.
- Я тоже на ней плачу. Какие, должно быть, счастливые эти люди, кому дан голос. Да и вообще дано хоть что-то, - Валечка чуть улыбнулась. Люся выпрямилась:
- ну, заныла. Жалуется она еще. Давно говорю - попробуй нарисовать то, что можно толкнуть через наших галеристов. И будет тебе счастье - известностью зовётся.
- А при чём здесь толкнуть-то? На рынке на "блошином" лучше рисуют. Толкнуть... И вообще - несёшь, ничего не зная. У меня вон денег не было недавно. И я решилась картину продать из тех, что от папы остались. Ну, которая у меня над диваном висит, помнишь еще? Напротив кафе "Лебедь" есть длинная стенка, вся волнистая такая, как змейка, со всякими акварелями и не только. Натюрмортики, виды наши. Всё - местное. Взяли там торгаши мою картину сходу и говорят - такое неси еще. И ведь не продали! А я даже рада была. Я без неё спать не могла. Вот смотрю на неё и чувствую.
- Что чувствуешь?
- Папу. Я его как бы ощущаю. Он не вырисовывал. Он не работал. Он у холста в нём пропадал. Входил в него и жил там, а совсем не с нами в это время. И пантомима, и музыка, и хор.. - в нём самом были. Он как-то мне это рассказывал. Ну, не совсем это, но я так вот поняла. Почувствовала.
- Ты просто скучаешь по нему.
- А я только шаржи пошлые. Хочешь, тебе отдам?
- Так это мне тебе валерианки дать или что? Между прочим, знаешь, кого я видела на Тоске?
- Знаю. Студентов, филармонию и местную элиту.
- Константина твоего, не в моей квартире будь помянут.
- Правда? - Валечка улыбнулась, - какой молодец. Вот зря я иногда злюсь на него. Сколько раз потом жалела, что...
- Начался плач Ярославны, - перебила её Люся, - он там был с дамой, нежно ковырявшей у него за ушком.
- Неужели влюбился? А почему ты-то не рада?
- Я рада. Рада, что не будет хоть какое-нибудь время объедать Вас, Валя Игоревна.
- Прекрати. Если он меня бесит, то всегда по факту, по какому-нибудь мелкому делу. А в целом он - умница. Ему никто в мире не помогает. Он везде сам и никогда не депрессует, как мы с тобой... А что за девушка?
- А девушка солидная. Лет под сорок и в брюликах. Ну, не промах Константин, говорю. И раньше говорила, между прочим.
Валюша помолчала, потом сурово посмотрела на Люсю:
- даже если и так. Может, у них любовь?
- Ну, конечно - она самая.
- А если нет, то каждый может ошибиться. Это помогает понять себя и жить иначе. Влюбляться..., взлетать, парить. Вот у тебя, например, кр....
- У меня были серьёзные намерения деловой женщины, - Люсино лицо судорожно исказилось, - или почему бы еще я прыгнула в кровать к этому козлу?
- Ну, ты что говоришь-то? Какие-такие намерения с козлом? - Валя засмеялась. Потом обняла Люсю и вздохнула:
- Тот человек в любом случае не в себе. Потому что наше здоровое внутреннее "я" не даёт нам вбивать кому-то голову в плечи.
Наконец, Люсино дыхание угомонилось, и она жалобно пискнула:
- ты знаешь, я думаю, что я просто не понимала большую часть из того, что он мне там говорил. А иначе бы.., - и дальше она развернула, что именно было бы иначе и про другие подробности её жизни в уходящий отпускной сезон. Выговорившись всласть, Люка произнеся напоследок почти твёрдым голосом:
- будем теперь учить иностранные языки. Что ты так на меня смотришь? Чтобы пушествовать не чучелом, а....ну, например, как моя тётушка. У неё и английский, и китайский. Вот недавно вернулась из Турции. Карабюк, Зонгулдак или что-то, такое же непроговариваемое. Словом, развлекалась целый месяц, двадцать четыре на семь. Всё облазила, и с тургруппами, и своим ходом.
- В одиночку? Как только вы её отпустили!
- Да они втроём там были, с подругой и её мужем, а он у неё — полицейский.
- И что из того, что полицейский? - Валя открыла мобильник и, копаясь в нём, долго молчала.
