Пруссия, а это - юго-восточное побережье Балтийского моря, восточнее Вислы, была завоёвана крестоносцами. Присмотревшими там для себя новые земли. Ведь к тому времени случилась капитуляция перед мусульманскими войсками созданного 200 лет назад Иерусалимского королевства. То есть, оно там оказались позорно слабым, а здесь не сдюжила Пруссия. А ведь пруссы те запросто разбиралась с поляками, но именно это Пруссию и истощило. Хотя народ сопротивлялся — и сразу, и потом долго восставал и восставал против крестоносцев-поработителей. После Пруссии немцы покорили то, что Ломоносов называет «ливонской чудью», которую не смогли защитить русские князья, занятые межусобными распрями.
Валя, чуть покопавшись в своём телефоне, продолжала:
- он называл при этом «Ливонию, Естляндию, Ингрию, Финнию, Карелию, Лаппонию, Пермию, черемису, мордву». Представляешь количество покорённого народа? Если я правильно поняла. Ломоносов считал, что «варяги — русь или варяги-россы, которые именно россы, а не варяги вообще», жили у реки Русе на восточно-южном берегу Балтийского моря, и Пруссия была их западным соседом. А название пруссы — borussi — от территориальной близости к руссам. Наш Михайло Васильич, опираясь на летописные данные****, пишет о близости автохтонных пруссов и россов.* У них были одни и те же языческие боги, одинаковые обряды, привычка париться в бане и прочее.
- Перун — главный бог, правильно мне помнится?
- Кажется, так. А у пруссов — сейчас уточню....Перкун. Бог Перкун. Ломоносов находит высказывание известного в то время историка ***** о происхождении варягов. И это — не Дания со Швецией, а соседняя Пруссия с ближними к ней народами, из которых и сложилось великое государство. Они же есть и у А.К. Толстого в его поэме о Балтийских славянах-язычниках, жителях острова Рюген, разгромивших в середине XII века крестоносцев. Более 200 тысяч саксонцев, датчан и поляков жаждали не столько принести сюда христианство, сколько занять землю славянских племён и покорить их— ободритов-рериков, поморян, ветничей, полабов, древян и других.
- А названия-то какие певучие! Ветничи, поморяне... Я даже прослезилась... Рюген — это где?
- В Балтийском море, Германия.
- Значит, немцы-норманны закабалили донемецких пруссов?
- Да. Но главный посыл в том, что русскими княжили вовсе не скандинавы, а исконные пруссы. Рюрика, как и россов, Ломоносов относит к пруссам-руссам. И заявляет, что Рюрик был из полабских славян, вписанных в славянские ильменские племена, жившие в районе озера Ильмень на западе Новгородской земли.*
- Ничего себе! За это надо выпить!
- Люся, ты совсем спятила, что ли??
Людмила тяжело вздохнула и, прощально взглянув на графин, вынесла его из комнаты. Подозрительно задержавшись где-то на просторах своей среднегабаритной квартиры, она, наконец, вернулась и, якобы, не замечая сердитого лица подруги, плюхнулась на диван со словами:
- я вот думаю, что немцы до вывихов челюстей и выпадения зубьев доказывали, как сильно Ломоносов не прав. Он, как будто, мог и врукопашную, ежели что и кто...
- А мы с тобой разве не можем, ежели что и кто? - Засмеялась Валя. - Нашему величайшему гению была невыносима сама мысль, что Россия, дескать, обязана благоговейно приседать и кланяться просвещённым народам за приобщение к плодам цивилизации в VIII–IX веке. Включая азбуку! А до этого русские были самыми жуткими дикарями, исторически ничтожными. И такое мнение выражали не только пронемецкие круги, но и, например, Карамзин.
- Ужас! - Возопила Люка. - Вот коз........ Какое бы слово приличное подобрать, а?
- Для Карамзина до 862 г. на Руси царило абсолютное варварство, а вот греки сияли вечным величием. В лучшем случае Русь - это бесформенные стаи племен. Михайло Васильич и реальные патриоты властной элиты боролись с подобным принижением в пользу норманнов. Ведь у проторусскости есть Антеноровские корешки и хаттский корень. И наша мощная история!
- Потрясающе! - С восхищением басом заявила Людмила.
- Теперь — последняя крайняя важность. Основание западной идентичности в оформлении Вергилием - римский стержень. А если исток у русских правителей — автохтонная Пруссия, то наша идентичность становится соизмеримой с западной.* Это — во-вторых. А первой в таком деле является глубина веков. У Запада там - древние пеласги.. А так же Аркадийское, Ливийско-Афинское и другие слагаемые, как устанавливает уже сам автор. Но он раскапывает в своём исследовании глубины нашей идентичности. И видит у Пафлагонских энетов хаттский корень. Народ, связанный с древнейшей протогородской культурой Чатал-Гуюка.****** И ещё кое-что интересное: найдены клинописные тексты о том, что за два тысячелетия до Троянской войны царь Хатти занимает трон Аккада, а это значит, у хаттского царя тогда достало сил для захвата власти у предшествовашего царства шумеров!* Были миграции хаттов, например, есть данные о конце VI, а также о V тысячелетии до н. э., когда из Анатолии на Западный Кавказ переместилось племя с культурой Чатал-Хуюк, вместе со своими навыками в оседлом земледелии, гончарной керамике. Потом миграция хаттов случилась в конце IV-го или на рубеже IV–III тысячелетий до н. э. Что касается изготовления хаттами в наидревнейшие времена железных изделий, так это — первопроходство и важнейший идентификационный признак.* Среди вещей царских захоронений в хаттском городе Анатолии IV тысячелетия до н. э. был найден железный кинжал в золотой оправе. Есть клинописный документ о троне, скипетре и других искусных железных изделиях, подаренных в XVIII веке до н. э. хеттскому правителю побеждённым им хаттским царём северных причерноморских городов. А месопотамские клинописные таблички 2350–2150 гг. до н. э. содержат массу интересного, в том числе — о хаттских теократических городах-государствах и небольших княжествах. И так далее. То есть, мне-то кажется, что доказательств, как бы, самостояния и былого величия у наших хаттских предков - до и больше... Мир Анатолийского причерноморья, связанного также с Кавказом, не был ни семитским, ни пеласгическим, ни индоевропейским, и его культура очень отличались от Средиземноморской, - Валя закрыла телефон. - Главное, согласно Ломоносову, - это то, что Пафлагония, имевшая глубокий автохтонный хаттский слой, не «проглоченный» полностью хеттами, дала жизнь роду Пелопа. Его представители выбрали своим вождём Антенора после падения Трои, явились-пожаловали в Италию, основали Падую, Венецию, а потом, вытесненные дарданцами, ушли на Север, в Балтию. Где сформировали первую, исходную русскость, неся в себе хаттский кузнечный корень, не имевшийся ни у кого в мире в те времена.
- Просто настоящая докторская диссертация же!
- Ну, нет. Значение этих глубочайших по аналитике статей — куда большее. Там же затронуто и разработано колоссальное количество важнейших тем....И, конечно, мы - это не только наш народ, наша история, но и....
- Наша культура?
- Ну, да. Она. И всё остальное, высокое. Наше высокое...Всё, Люка. Поздно уже, так что я побежала.
- Спасибо тебе, Валюша... Я ещё поплачу, но потом буду вспоминать венетов.
Люся чмокнула подругу в щёчку и незаметно засунула ей в сумку небольшой свёрток с пирожными.
Половину пути Валечка прошла пешком, и ей не хватало рядом Максима в этот тёплый вечер.
- С Люськой надо работать, что будет однозначно посложнее, чем анатомия. Я и не знала, что всё так запущено! - Думала она, привычно опекая подругу и совершенно забыв спросить у неё про отца-строителя.
Всю следующую неделю Максим не звонил, но Валюшина интуиция не давала ей нервничать, полагаясь на выходные и позволяя ей сосредоточиться на себе. Голос еще хрипел, и она накупила травок у знакомой аптечной дамы, отличавшейся от своих коллег основательными и проверенными на себе познаниями в лечении местной флорой. Зато глаз совершенно успокоился, и это её очень радовало, как и последняя встреча с Максом, которого она теперь ласково называла "Максик". Про себя, конечно. Костик не подавал никаких знаков о себе, и Валюша всякий раз морщила бровки, подыскивая подходящие слова для оправдания своей неблагодарности. Слова не складывались, и она жила в такие минуты мыслями, что, может, это и к лучшему.
На выходные Максик уехал с сыном на какие-то озёра. Он позвонил перед самым отъездом и с некоторой грустинкой в голосе, хотя Валя не совсем была в этом уверена, сообщил ей о своих планах.
- Это - здорово! А меня не возьмёте с собой? Шучу, - засмеялась она.
- Нет, нормальный вполне вопрос. И я только — за. Но Стёпка уже взрослый - 12 лет, и он быстро поймёт, что я поехал с милой, но малознакомой девушкой. Так что мы просто переносим это на потом. Идёт?
- Да, - она ждала продолжения, но на той стороне молчали. Стало немного смешно и грустно.
- Солнца вам и счастливых минут, - попрощалась Валюша бодрым голосом, а про себя добавила, что готова перестать быть малознакомой девушкой прямо сейчас.
- Шучу.. Да нисколько!
Она решила рассказать Максу про свои озёра и речки, про свои "заплывные" походы. Или про горный Кавказский маршрут, где Валечка, страшно боявшаяся высоты, преодолевала свой ужас, перешагивая через пару расщелин на огромной, по её меркам, двухкилометровой высоте; или на каком-нибудь привале, удрав от группы, осторожно подбиралась к отвесному краю, пусть и небольшого, но обрыва, и осматривалась по сторонам, медленно поворачивая голову в разных направлениях и даже бросая короткие взгляды вниз... Постепенно она успокоилась. Потом вытащила водно-походные фотографии с измученными и грязными, но улыбающимися лицами ребят. Закрыв глаза, вспоминала скалы над водой, сменявшиеся пологими склонами холмов. Острова с плоскими песчаными или горбатыми каменистыми прибрежными полосами. Вздыбленную клокочущую воду, разбивавшуюся белой пеной о полированную твердь речных порогов. Тёмно-стальную сверкающую гладь озёр. Серебристо-берёзовые или голые островки, прорезавшие водяную толщу длинными острыми язычками. И садившееся солнце, "прожигавшее" далёкий горизонт и уходившее в клин, сверкавший на водной ряби. Двух лет как не бывало.
Самое обидное, что Максим не позвонил. В воскресенье целый день она прислушивалась к городскому телефону и поминутно заглядывала в свой мобильник. У неё теперь был даже его домашний номер, но он сейчас жил с матерью и....Словом, она опять комплексовала. Звонили обе подруги, звонил даже Костик, но Валечка, увидев его вбитое в мобильник имя, отвечать не стала.
Новая неделя началась вместе с сентябрём и его здешними дождями. До сих пор тёплыми, но затяжными. Редкое теперь солнышко продолжало отдавать мягкое тепло, столь обожаемое Валей, и его лучи по-прежнему ярко освещали умытые асфальты и утрамбованные песчаные дорожки в парках и скверах, с рассыпанными по ним малюсенькими камнями-головёшками. И деревья еще дышали зеленью, прятавшей их
