В себе

сделать ее из неразумной жизни разумной, то есть, в своей собственной жизни по ходу развития, может быть, более ускоренному, чем было в случае с человеком, обрести сознание и усовершенствоваться самостоятельно до уровня самосознания. Только в таком случае здесь сработает аналогия по сравнению с человеком как его образом в качестве интеллекта (теоретика) и подобием в качестве создателя, изобретателя (практика). Но как он сработает, когда рядом есть более естественное существо, по образцу, примеру которого оно создано? Это возможно с минимальной степень вероятности только, если человек уже творчески, интеллектуально исчерпал себя и является дегенератом, которому самое время и место оказаться на свалке промышленных отходов. Невозможно в нашем мире скакать козлом и перескакивать ступеньки эволюции. Техническое изделие не может даже стать козлом! Ну, куда ему до искусственного интеллекта!?
        Да, массовый человек находится в кризисе, под давлением хитрых, коварных технократов отказывается думать. Но он еще не стал полноценным дегенератом. У него есть еще шанс выйти из кризиса, ока есть такие люди, как я и, надеюсь, вы. Эту сказку вам выдумали технократы, у которых не хватает естественного интеллекта понять, ко они такие, вот они от свое умственной неполноценности и безуспешно пытаются сляпать так называемый «искусственный интеллект» (artificial intelligence, AI), не соображая, что такое интеллект, вообще, и выдавая желаемое за действительное. Их желание глупое и недостижимое.
        Но, может быть, на самом деле, у них совсем другое желание, - держать людей, которые уже отвыкли думать, а тем более развивать и совершенствовать свои мысли, за «баранов» и втюхивать им «ученую туфту», вроде того, что «английские ученые открыли» или «американские/китайские техники изобрели». И вы такой чепухе верите? Мне стыдно за вас. Только в таком случае – в случае манипуляции общественным мнением - технократы не глупцы, но и не умные люди с интеллектом, раз занимаются обманом населения. Но такого рода хитрость, как манипуляция общественным мнением, опасна только для мнения, а не для мышления. Мы же с вами не мним, а мыслим. Поэтому эти коварные трансгуманисты не поймают нас, крепких умом людей, на свою худую удочку. Все их инновации и цифровизации с культом информации пока разбиваются как волны о наш крепкий, как гранит, интеллект. Но мы должны помнить о том, что «камень вода точит».
        Следует быть бдительными, пребывать в пробужденном состоянии сознания, в состоянии буддхи, быть буддой, которому не страшна никакая вода, пока он не спит. Навеваемый общественным мнением, организованным технократами, сон разума, интеллекта рождает чудовищ технического ничтожества, которые не страшны ясному и чистому уму. Но такой сон разума губителен для людей со мнением, насыщенным информацией, а не с мыслью. Он, как вода, разъедает камень, превращает мозг мнительных людей в аморфную кашу в их котелке (голове)». 
        Под впечатлением сказанного на первой лекции я и на второй лекции, уже посвященной не проблеме искусственного интеллекта в рамках философии техники, но проблеме познания, завел речь об интеллекте, обращенную к студентам младшего курса. Однако сообразуя свою мысль с уровнем их малой подготовки к умственным построениям, сконцентрировал внимание на базовых, а не инструментальных понятиях эпистемологии. Мне по необходимости следовало задаться вопросом о том, какую роль в познании истины играет наше незнание этой самой искомой истины.
        - Знаете, уважаемые господа-товарищи студенты, из чего выводится наше знание? _ задал я первоначальный вопрос и пригласил первую попавшую на мои глаза смазливую студентку ответить на него.
        Я подумал, что на первое время она будет музой лекции, вдохновляющей меня на полет мысли.
        Она встала как вкопанная и откровенно посмотрела с неприязнью на меня. Ее взгляд красноречиво говорил сам за себя: «Ну, чë тебе надо»?
        Я машинально ответил: «Мне ничего не надо, кроме шоколада». В ответ студенты, сидевшие рядом с виновницей моей оговорки, робко засмеялись, разделяя мою реакцию. Мне ничего не оставалось сделать, чтобы растопить лед ее холодного отношения – мороз по коже - к моей персоне, как спросить у нее имя.
        - Инга, - коротко ответила недотрога так дерзко, что мне показалось, что она сказала: «Вот достал»! 
        Потом она подумала про себя о том, что нет никакой необходимости наживать врага в лице своего преподавателя (эта перемена в настроении недвусмысленно отразилась на ее лице и я представил соответствующую озвучку в смене настроения в виде мыльного пузыря из ее рта, как это рисуют в комиксах, в котором плавали такие слова: «что обо мне сказала бы моя мама?!») и поэтому несколько смягчилась, дав задний ход, и уже прохладно ответила: «Мне нравится не горячий шоколад, а холодное мороженое».
        - Да-да, - сказал я, как если бы задумался, добавив, - имя вполне отвечает вашему колючему нраву «прекрасной дамы с каменным сердцем», так популярной среди аквитанских трубадуров.
        Она, было, вспыхнула от возмущения, но мигом благоразумно остыла в целях собственной безопасности.
      - Я не дама, а девушка, - отрезала как обрезала она крайнюю плоть моего внимания.
        - Вполне верю, - уверил ее я. – Из чего же, из чего же сделаны наши знания?
        - Из предположений, догадок и предрассудков.
        - Вы, Инга, вроде Анны Ахматовой, открываете нам тайну творчества вот так: «когда б вы знали, из какого сора растут стихи, не ведая стыда».
        - Вот именно.
        - Хорошо. Можно ли наши догадки принять за возмещение недостатка знания?
        - Все можно, если осторожно делать.
        - Все согласны с такой прагматической точкой зрения на наше незнание и его разрешение?
        - Знаете, Александр Сергеевич, люди говорят, что «стыдно, у кого видно», - напомнил мне прописную истину бритоголовый кавалер Инги.
        - Спасибо за напоминание. Кстати, вы знаете, что напоминание или припоминание есть, по Платону, этому «князю философии», знание. Мы же пока говорим о незнании.
        - Связанному со знанием, - возразил он мне.
        - Но что это за связь между знанием и незнанием?
        - Эта связь называется познанием, - уведомил меня бритоголовый Знайка как Незнайку.
        - Вот когда станете учителями, тогда узнаете зачем учитель играет роль Незнайки. К слову, вы помните детского писателя Волкова и его героев: Незнайку и Знайку?
        - Нет, мы не читали и не читаем детские книжки, - отговорился за всех бритоголовый телохранитель Инги.   
        - Вы как будто хвалитесь своим невежеством, - заметил я. - Зачем тогда вы пришли учиться?
        - За дипломом.
        - Все из присутствующих испытывают такое любопытное влечение к бумажкам?
        - Димон, конечно, загнул, но что такое человек без бумажки? – стал оправдывать наглость своего соседа коренастый парень.
        - Знаний нет, но вы держитесь! Да, кстати, по поводу знаний. Выходит, занимаясь познанием, мы идем по знанию незнанием или по незнанию знанием.
        - Если верен последний вариант, то мы занимаемся не познанием, а по-не-знанием, - остроумно пояснил долговязый первокурсник с последнего ряда.
        - Значит по не знание предшествует познанию? 
        - Вот такой белибердой, бессмысленной игрой в слова мы будем заниматься в этом месте? Мне жалко моего драгоценного времени. Почему вы не читаете нам лекцию, которую напечатали в учебнике? – спросил студент, одетый в техническую робу с множеством карманов a la Анатолий Вассерман.     
        - Потому что лекцию напечатали, и вы самостоятельно можете ее прочитать, если умеете читать книжки, если не считаете, как ваш сокурсник Дмитрий, что чтение является бесполезно потраченным временем. Здесь же мы размышляем вслух, а не занимаемся выразительным чтением, что вы делали на уроках в начальной и средней школе.
        - И эту болтовню вы называете размышлением? – спросил эрудит, подняв ставку спора.
        - Это в вас, всех говорящих, говорит средняя школа, которой нет места в высшей школе. Здесь отучаются от зубрежки рождением в мысли. Конечно, первые опыты такого рождения носят пробный характер и не так выразительны, как школьные натаскивания на тесты. Но тут вам придется, хотите вы или не хотите, работать своей головой с самого начала. Начнем с самого начала. Каким образом появляется знание? Из знания. Но во то знание, из которого появилось новое знание, появилось из чего? Из самого себя, что ли? Но если так было дело, то оно и не появлялось, а было всегда? Как что? Как то, что нельзя не знать, как интуиция? Ии оно появилось из незнания? И того незнания, которое узнало себя и стало знанием? Вероятнее, как раз второй вариант: знание появляется из незнания, которое узнает себя как незнание и тогда превращается в знание, обращается в него. Не это ли открытие происхождения знания из незнания объясняет нам суть загадочного, таинственного высказывания Сократа о том, что он «знает, что ничего не знает, а другие не знают и этого»?
        О каком же превращение здесь идет речь? О том превращении, которое происходит с человеком, занимающимся философией. В связи с этим я вспомнил поэтическое определение философии, которое дал гениальный итальянский поэт Данте Алигьери. В своем философском труде «Пир», написанном в подражание диалогу Платона «Симпозион» (или Симпозиум), Данте пишет: «Философия есть любовное (стремительное) применение (употребление) мудрости». Как я понимаю его. И как понимаю? Я понимаю это высказывание в том смысле, что философия есть любовь к осмысленной мысли. Заниматься философией, философствовать можно только из любви к мысли. Иначе ничего не получится. Мудрость есть не всезнание, а осмысленное мышление, осмысленная мысль. Философ – это не умный человек, а такой человек, который любит мыслить. Эта любовь помогает ему стать и быть разумным, знать меру. Без нее он является неразумным. Нет любви к мысли, нет и мудрости, нет разумности.
        О какой любви здесь идет речь? О любви к богу, к идее, к идеальному и совершенному, к гармонии. Ты возбуждаешься, вдохновляешься, напрягаешь свои извилины и расслабляешься, достигаешь равновесия, пропорции, меры, гармонии, становишься мудрым, разумным, блаженным, счастливым. Каким образом? Любовным, в любви. Любовь превращает незнание в узнавание, в знание как понимание. Поэтому один школьник, Генка Шестопал на уроке литературы написал в сочинении, которое задал ученикам учитель литературы в художественном фильме режиссера Станислава Ростоцкого «Доживем до понедельника», снятого еще в шестидесятые годы прошлого столетия, пишет, что «счастье – это когда тебя понимают», а понимают, когда любят.
        Это определение счастья он записал, украдкой смотря на школьницу Риту Черкасову, которую полюбил. Она же любила не его, а своего более импозантного, представительного соседа Костю Батищева, который был выше ее. Наш же несчастный герой, писавший о счастье как понимании, был ниже ее ростом. Вот что такое школьная любовь! Она еще не доросла до настоящего чувства, которое знает, что загадка любви скрывается в равенстве, в равновесии