Долина Смерти

откуда мы начинали. Рано или поздно, за нами вернутся.
- Я никуда не пойду, я здесь останусь! – взбунтовался Вася.
- Вместе, так вместе. Ты что, особенный? Прочесываем лес и возвращаемся домой.
- А если их не найдем?
- Ну, как же, должны же быть следы.
- Будем искать. Завтра.
Не здесь надо искать, не здесь.
- А как же бункер? – Болтунова не успокоится.
- Я с вами, – для роли товарища оператор вполне подходит.
- Сначала надо обдумать. – Вася что-то затевает.
Органы догадались, что это раскол, но промолчали.
Уже темнеет. Было два неофициальных лагеря курящих и некурящих, а сейчас раскладка чуть другая – органы и не органы. Пока все держатся вместе, только Вася особняком. Оператор и Болтунова с камерой возятся.
- Ой, какая я страшная! – это в первую очередь ее волнует. – Что я несу? Неужели, это я?
- Слушай, опять…
- Вася! Иди-ка сюда!
Втроем смотрят. Опять кадры со стороны. Ба, знакомые лица! Это же те, с первой партии.
- Мы собираемся их искать, а они же здесь. Может, скажем своим?
- Пока не стоит, не поймут.
А что их искать – они же тут, вот они! Эфирное тело Солдатовой – тебе этого недостаточно? А Болтунова? Она здесь, в теле, еще в каком теле… Берестов в замешательстве.
У всего бывают жертвы, побочные действия. Солдатова во имя чего… исчезла? Из-за любопытства, жажды знаний? Нет, она, да и все остальные живы. Тогда почему с ними тот, в красном свитере? А кто сказал, что он умер?
- Однако…
Говорят, даже время преломляется. Рядом с этой аномалией все должно быть не так. А может, это искажение? Осколок прошлого, обломок будущего случайно попадают в настоящее, как наложение кадра. У всего же есть двойник, фантом, другой вариант.
- Ну-ка…
- Фабрика заработала, - комментирует Давыдов.
Когда же завтра? Ночь – как завеса, за ней бесконечное будущее. Не надо ее трогать. Страшную тайну лучше не знать, и без того страхов полно. Жизнь – она же страшилка.

                                                      XXXXV   

Этот в красном свитере, что он, вездесущий? Он как-то связан с черным пятном? Да нет, он до рамки появился. Наверное, где-то здесь пропал и свой фантом вместо сигнала «SOS» Берестову направил. Скоро фантом Берестова задолбает Илку с Русланом. Такого фантома мир еще не видел.
- Значит, эти фантомы тут рядом бродят или около нас околачиваются, – Болтуновой не спится.
Поближе к Васе подвинулась, а оператору фантомы не мешают спать.
- Они просто нарисованы в воздухе. Выпали из своего времени, попали в временной разлом. Их же нет, чего бояться.
Легко сказать – нет, а как же кадры?
- У! Ау! Ы-ыы!
- ? – Болтунову чуть удар не хватил.
Что это? И оно приближается. Болтунова сейчас в Васькин спальник залезет.
- Не бойся.
- Оно же приближается.
- Пусть кричит.
- До сих пор было тихо. Слишком тихо, а тут – крики. Что это вдруг картинка заговорила?
- Стоп! Может, это чужой объект? Не отсюда. Однако…
Болтунова чуть дышит. Что еще придумает этот ботаник? Что-то он долго думает. Черт бы побрал этих гениев. Ха, он же спит. Быстро он вырубился. Все спят, им все по барабану. Она должна за всех бояться? Тут же вспомнила про камеру, а что – идея. Из палатки высунулся глазок, затем и морда камеры. Внимание, мотор! Дубль первый. Поехали! Затем и голова самой Болтуновой показалась. Никто ее не оторвал. Крики продолжаются. Она снимает вслепую. И тут кто-то ее схватил - она вмиг в палатке оказалась. В палатке крики, снаружи крики – картинка ожила.

                                            XXXXVI

Только когда Орган заорал, крики прекратились. Давыдов без лица остался – вся рожа поцарапана. Что он жене скажет -  в тайге зверь напал? Нападение на сотрудника милиции – и зверю административное наказание светит. Спальник Болтуновой положили с другого краю. Рядом – безопасный оператор, затем безвредный ботаник, затем безобидный Вовка. С другого краю – Давыдов разлегся. Тут такое – ему бабу захотелось.
- Зараза!
- Молчи, шалава!
- Что?!
- Перестаньте оба! Что это такое? Покувыркаться всегда успеется, – аже Вовку это задело.
- А-аа! У-уу! – опять!
Все умолкли, все разом вспомнили, где они. Там, где есть НЕЧТО, что похуже приставаний, НЕКТО, кто похлеще насильника.
- Иди, проветрись. Заодно и с невидимым товарищем пообщаешься, – ехидничает Болтунова.
Давыдов молчит.
- Ко мне-то зачем прижиматься? – Орган пытается отодвинуться от мента, да спальник мешает.
Давыдову уже все равно кому прижиматься – лишь бы одному не оставаться. Орган, он же тоже человек.
- Расскажите что-нибудь, не молчите, ради бога, - просит МЧС.
Это Васька у них рассказчик. Только на нужные кнопки надо успеть нажимать, научная библиотека ответит на все вопросы. Он все выдал – про Елю Черкечек, металлические комнаты с железными людьми, исчезнувших людей, медные котлы – от обилия «пазлов» голова кругом идет. Для неподготовленного мозга это явно перебор. «Перегрузка!» - сигналы уже идут, а Васе легче стало, избавился, наконец, от груза знаний.
- Вот, собственно и все.
А где аплодисменты, ну, хотя бы реплики из зала?
- Что вы обо всем этом думаете? – ему версии нужны, новые «пазлы».
Тишина. Тьфу ты, все спят уже. Во сне котлы видят, наверное. Читай им лекции после этого, второго дубля не будет.

                                                  XXXXVII

Утро наступило – это уже счастье. Оно самое лучшее лекарство. Оно как ластик, все сотрет, все лишнее уберет. Кто сказал, что ночью было страшно? Как всегда Вовка раньше всех встал. Остальные ждут, когда чай будет готов, когда он позовет. Что-то долго копается, и запаха дыма нет. Все начинает стираться. Вася выходит на разведку – а Вовки нигде нет. Ни костра, ни чая. Пришлось ему кашеварить.
За всеми следить надо. Неужели Вова струсил? Ружье на месте, в лесу ему больше нечего делать.
- Ну! – Давыдову не терпится.
- Нет.
- Кашевара нет? – Болтунова уже в кадре. – И он исчез, а как же завтрак? Как в фильме «Десять негритят» что ли?
Оператор камеру включает. У них свое кино есть – «Восемь якутят», ой, простите, якутян. Они боялись ночи, тут и утро устроило сюрприз.
- Говорили же, вместе держаться.
- Скоро навсегда будем вместе. Вместе веселей и на том свете, – это МЧС паникует.
- И в туалет ходить вместе? – Давыдов опять на Болтунову пялится.
- Фантом Давыдова будет за фантомом Болтуновой гоняться. И это будет длиться целую ВЕЧНОСТЬ! – вот и оператор заговорил.
А зря. И без него тошно.
- Давай, посмотрим, я же ночью снимала. Сама. Фильм называется «Крик».
По очереди смотрят в «окошко» камеры.
- Смотрите, опять фантом?
- Это же… Боже, это же врач!
- И, правда. Это же наш человек!
- Врач или фантом врача?
Камера молчит. Она же у них тоже партизанистая.
        - Перестань! Лучше бы молчал в тряпочку, - напарница ему рот затыкает.
- Ты бы экономил батарейку, на самом интересном месте камера откажет, – Берестов в советчики метит.
- На самом интересном месте… Ты хочешь сказать, еще хуже что-то будет?
- Все только начинается.
- Ты думаешь?
- Уверен.
В картинном лесу что-то треснуло. Значит, там другой притаился, в смысле, нездешний, осколок еще одного мира. Фантомы безобидны, они же вакууму подобны. Все сидят и ждут – что за чудовище выйдет из картины.

                                                XXXXVIII

Один исчезнувший другого за руку привел – Вовка врача под конвоем. Врач явно не в себе, ужасно выглядит, от былого глянцевого яйцеголового осталось только подобие человека.
- Теперь все в сборе, – Орган доволен.
Он за каждого головой отвечает, хотя, может быть, и нет. Оператор украдкой и это снимает.
- Вроде он и не он. Лицо какое-то чужое.
- Душа улетела.
- Гримаса ужаса осталась.
Ну-ка! У тех фантомов «лица» тоже были перекошенные.
- Дайте-ка камеру!
Вчерашнее – не то, позавчерашнее и до этого снятое нужно посмотреть. Бай! Фантомы исчезли. Это явь издевается над ними. Вроде есть и в то же время, нет.
- Глюки были сняты. Или нам всем померещилось, может, мы сами глюки? Ничего не понимаю, – маленькой головке Болтуновой это не под силу.
Ученый совсем запутался. Аномалия во всем виновата или мозг дает сбой. Будь, что будет, пусть само делается, что голову ломать. Себя контролировать и то сложно. У всех настроение как взбесившийся маятник.
- Все это время где он был и что делал, интересно?
- Скорее всего, заблудился.
- А какого черта он в лес подался, поделом ему.
Спасатели называются. Столпились вокруг бедного врача, нет, чтоб помочь бедолаге. Врач еще им пригодится. Раздели, в чужой спальник положили. Орган проворно начинает карманы выворачивать, что-то вынюхивать. Носовой платок, ножик перочинный, несколько монет, жвачка, какой-то мешочек, смятая бумажка – блин, ничего существенного. Орган на этом не успокаивается, щупает мешочек. Развязывает… а там! Просто заблудившийся, почти, что потерпевший становится преступником. Не воришка, не мошенник просто – да он преступник государственного масштаба, чуть ли не рецидивист.
- И где он их нашел? – МЧС вроде завидует яйцеголовому.
- Где нашел, там их уже нет, – Орган собственность государства бережет как зеницу ока.
Преступник нашелся и что – не репрессировать же его без суда и следствия. Хотя среди них представители целых трех органов со всеми полномочиями. Он и так в тюрьме. В собственной, самой надежной. Человек в отключке, что с него возьмешь.
Орган считает, сколько кристаллов в мешочке. И куда их спрятать? Эти, увидев алмазы, неизвестно что учудят, еще его прибьют или что похуже сделают.
- Собственность государства да собственность государства. На них печать стоит что ли? – Давыдов-то на чьей стороне?
- Это ничейное. Это природное богатство и, причем тут государство? – недоумевает Вовка.
- Кто первый нашел, тот и заимел. Не украл же, оно просто так лежало, – а оператор сомнительный тип.
- Камень как камень. Вот был бы он готовым бриллиантом… - такое только баба может сказать.
И это все нашел какой-то там врач, всего за два-три дня, и как он все это провернул? Один. Странно все это. Люди годами ищут, с карьера тоннами вывозят породу, и только какой-то крохотный осколок находят. И столько времени, сил и средств требуется, чтобы этот осколок заблистал всеми цветами радуги и радовал глаз, красуясь в серьге или колье какой-то женщины. Чтоб завоевать ее, купить ее любовь, мужчины на все готовы, а бриллианты – это прямой путь к сердцу женщины. Где он их выкопал или они кучей лежали? Вот тебе и аномалия. Если есть, то есть, или пусто как в вакууме.
Увидев алмазы, про страх-то совсем забыли. Новая цель проявляется. Сияние этих кристаллов отразилось в  их глазах светом надежды. Черные глаза лишнего не расскажут, а голубые смешинкой прикрываются. Однако, господа, дело принимает совсем другой оборот.
Васька подлизывается к Органу. Ему охота потрогать, пощупать вожделенный кристалл, чтоб найти формулу тайны бытия, якобы спрятанную в этом камне, а тот даже самому себе не доверяет, успел спрятать их, с глаз долой. Надо было сразу отобрать, ради всего человечества можно разок и закон преступить. Цель оправдывает любые средства. Вот он и кружит вокруг Органа, старается войти в доверие. Вовка ревнует. Болтунова тоже. Она себя уже считает приближенной к сэнсэю. И, наконец, Берестову удалось убедить Органа – ему доверили тайну Вселенной.
Орган начеку, к нему никого не подпускает. Спецохрана! А сэнсэй медитирует. Ботаник включает свой