Бутиратня или лезии Агни

нежности нахлынуло на них. Видимо это чувство передалось и ему, потому что под конец он тоже стал вести себя мягче, а может Ане опять все это показалось. После выпускного она долго не могла найти душевный покой. Она рыдала, понимая, что не увидит его больше никогда, потом просто грустила, но спустя время, новый коллектив и новые знакомые все же вытеснили неприятные мысли. Воспоминание о первой любви осталось легкой печальной дымкой лежать где-то в глубине ее сердца.
Затем в ее жизни появился Монгол. Он стал ее первым мужчиной и с ним она пережила много приятных минут, но, несмотря на это, ей постоянно казалось, что он был слишком холоден с ней и ее любовь была по прежнему односторонним чувством. После шокирующей развязки их отношений, она долго не могла прийти в себя. Она уже не могла плакать или как-то еще выражать свои чувства. Вместо этого она просто лежала в кровати и чего-то ждала. Ее охватила тяжелая депрессия, ей не хотелось совершенно ничего. Она перестала даже есть и была решительно неспособна что-нибудь делать. Все что требовало усилий было для нее невыполнимым. Ей не хотелось жить, но для того, чтобы уйти из жизни, нужно было что-нибудь сделать, поэтому она продолжала лежать в постели и тихо ждать конца.
Когда она похудела настолько, что стала неузнаваемой, родители Ани стали подумывать о том, чтобы отправить ее в больницу. Отчасти, чтобы избежать этого, отчасти потому что прошло достаточно много времени, Аня сама встала и начала двигаться и есть. Сначала понемногу и через силу, но постепенно больше, восстанавливаясь и возвращаясь к своему прежнему уровню. Спустя еще время, она оправилась от потрясения, вернулась к своей жизни, продолжила учиться и общаться с друзьями.
Однако ее жизнь стала беспорядочной. Из нее словно ушел какой-то внутренний смысл, некий глубинный стержень, который заставлял все вещи быть тем, чем они всегда являлись. Неожиданно для себя Аня стала посещать всевозможные шумные компании и частенько выпивать, чего раньше она просто не делала, потому что ей этого не хотелось. Она стала жить одним днем, не слишком заботясь о своем будущем, о мнении близких людей и о себе самой. Она начала писать грустные, наивные стихи и именно поэтому вскоре в ее жизни появился Антон.
Каким то образом он прочитал одно из ее стихотворений:

Я допиваю до конца стакан печали
С последней каплей открываю дно
Я пью тепло, которое вы мне не дали
И нахожу то, что искала так давно

Теперь пора простить всех недостойных
И даже тех, кому хотелось мстить
Вот только я имен уже не помню
Я их уже успела позабыть

Не бойтесь, что потом вам будет плохо
Вам будет превосходно и в аду
Я даже там за вас замолвлю слово
Ведь я сейчас как раз туда иду.

Прочитав его, он захотел с ней познакомиться. Антон был безупречным молодым человеком с изящными чертами лица и обходительными манерами. Он казался ей каким-то сказочным принцем, которого она всегда ждала и который наконец-то появился в ее жизни. Сходство с принцем усиливалось, благодаря состоянию его семьи. Ей не верилось, что такой парень, способный без проблем выбрать любую другую девушку обратил внимание именно на нее. Она всегда считала себя просто симпатичной, но никогда не считала себя красавицей. Но раз такое случилось, то объяснить это она могла только одним – это была любовь. Такая любовь, которую  она всегда ждала и, наконец-то, дождалась.
Аня отдалась этому чувству всем своим существом. Ей показалось, что наконец-то она нашла то, что так долго искала. Она была совершенно счастлива рядом с Антоном и его поведение говорило о том, что их чувства взаимны. Он был вежлив, обходителен, заботлив и предупредителен. Он буквально носил ее на руках при этом совершенно не обращал внимания на других женщин, которые были вокруг них. Она стала для него единственной, а он стал единственным для нее.
Аню смущало только одно – его поведение в постели. Когда Антон возбуждался, то он становился совершенно другим человеком. Его глаза начинали по звериному сверкать, а его тонкие красивые губы кривились в животной гримасе. Он становился резким и неуправляемым, иногда даже жестоким. В порыве своей страсти он мог даже причинить ей боль, но когда она говорила ему про это, то он немедленно прекращал. Она объясняла это себе его чрезмерной страстностью и чувствительностью, поэтому позволяла ему абсолютно все, что он хотел. За короткое время они перепробовали в постели абсолютно все, что она считала нормальным и допустимым. Но Антону этого было мало и он стал просить ее делать то, что она считала странным.
Однажды после небольшой прелюдии он достал веревку и сказал, что хочет привязать ее к кровати. Аня не поняла этого желания и стала отказываться. На ее возражения он отвечал, что это не просто способ внести разнообразие, а вопрос доверия двух людей друг к другу. Когда один связан и беспомощен, полностью находится во власти кого-то другого, кто может делать все что угодно, то отпадают последние защитные барьеры, исчезает все недоверие и два человека становятся одним целым.
Чтобы Аня поняла все это глубже и перестала бояться он предложил ей связать себя первым. Она сделал это и не очень сильно связала его. Затем они занялись любовью и она стала что-то находить в идее Антона, в том, что можно сделать что угодно со связанным человеком. Но он был ее любимым, поэтому она могла сделать с ним только то, что было ему приятно. Она долго дразнила его, пару раз шутливо и легонько укусила, а затем, когда он уже извелся от вожделения не стала делать все сама, а неожиданно отвязала его. Освободившись, он набросился на нее как безумный и за несколько минут все было закончено.
На следующий раз наступила ее очередь. Он крепко привязал ее, гораздо крепче, чем она его, и впервые она почувствовала себя абсолютно беспомощной, во власти другого человека, к тому же совершенно обнаженная ,неспособная ни закрыться, ни отодвинуться.
Антон, понимая всю тонкость и щепетильность ее состояния, был особенно нежен и заботлив. Он ласково гладил ее распростертое тело и от всех защитных рефлексов не осталось и следа. Аню захлестнула волна жара и неистовой страсти. Она стала подаваться ему навстречу и ее переполняла волна возбуждения, смешанная с чувством любви и благодарности.
Затем Антон на какое-то время забыл о связывании и не вспоминал о нем. Однако вскоре вновь предложил сделать это. На этот раз он сделал кое-что иначе – он завязал ей глаза. Теперь Аня осталась в темноте, не способная ничего видеть, но до остроты лучше ощущая все происходящее остальными органами чувств.
Иногда они повторяли это и Аня стала воспринимать их действия, как игру или шалость, вносящую разнообразие в их интимную жизнь. В один из таких случаев она заметила некоторые странности, которых прежде не было. Антон почему-то не снял джинсы, его темп и частота дыхания с которым он обычно занимался любовью были почему-то иными. На этот раз он держался отстранено, а не прижимался к ней всем телом и не обнимал ее. Вместо этого он тупо по-собачьи похотливо и резко трахал ее. Ане захотелось свести ноги, чтобы обхватить его торс и почувствовать его, но она не смогла этого сделать, потому что они были широко разведены и привязаны к кровати.
Антон быстро кончил, ушел, а затем вернулся и развязал ей глаза. Оглядевшись вокруг и убедившись, что все в порядке, Аня тут же забыла все странности, которые беспокоили ее минуту назад и тут же уснула, прижавшись к нему.
Через какое-то время это повторилось еще раз. Аня почувствовала неестественные прикосновения и почему-то опять насторожилась. Она ничего не могла сделать, или увидеть поэтому стала просто прислушиваться. Из противоположного конца комнаты до нее донесся легкий щелчок. Некоторое время она вспоминала что это может быть за звук и почему он ей так знаком. В конце концов в ее памяти всплыл момент, когда она слышала  этот звук прежде. В тот день они ходили с Антоном в лес и снимали друг друга на камеру. Аня вспомнила, что с таким же щелчком с объектива снимался защитный колпачок. Это означало только то, что в комнате находится кто-то еще.
Аня стала безудержно вырываться и скидывать с себя тело. Она уходила из под него бедрами и выгибалась дугой. Она с силой дергала веревки так, что они казалось вот вот свалятся с ее рук. Человек  соскочил с кровати и Аня услышала, как он убегает за дверь. Одновременно с этим из другого конца комнаты доносилось шебуршание, словно кто-то что-то прятал или поспешно убирал. Это однозначно доказывало Ане, что в комнате было три человека.
Все звуки стихли и она перестала вырываться. Антон убрал повязку с ее глаз и стал поспешно отвязывать ее, одновременно нашептывая, что все в порядке и что ей просто что-то показалось. Однако она уже не слышала его. Все окружающее казалось ей каким-то далеким и призрачным, словно ее слегка оглушили. Она стала лихорадочно одеваться и на ватных ногах пошла к выходу, на ходу надевая на себя остатки одежды. Антон что-то прыгал вокруг нее, предлагал чаю, вызвать такси и что-то еще, но она не слушала его. Этот человек уже не был ее Антоном, а был теперь каким-то чужим и почему-то незнакомым.
Обеими руками прижимая к груди сумочку, истекая тушью, Аня шатающейся походкой вышла на лестничную клетку. Антон что-то лепетал ей вслед, но затем, поняв, что она его не слушает, закрыл за ней двери и остался в своей квартире. Аня пошла на улицу. Почему-то сейчас ей пришло на ум, что на человеке, который занимался с ней сексом были джинсы, а на Антоне были легкие тренировочные штаны. Эта мысль не принесла ей облегчения. Это означало только то, что ее трахал даже не Антон, а кто-то вообще посторонний. Аня ощутила пустоту в животе и смесь отчаяния и отвращения. Она согнулась и ее стошнило прямо в дорожную пыль.
Антон закрыл дверь и продолжил заниматься своими делами. Одним его небольшим хобби было снимать видео своих девушек, которых имел его друг, в то время как они об этом совершенно не подозревали. Аня была просто еще одним дополнением для его коллекции. Он не долго переживал и волновался о ней, а так как она больше не звонила, то вскоре вообще про нее забыл. Антон решил, что она не смогла ничего доказать, поэтому просто выкинула этот эпизод из головы и стала жить дальше, словно ничего не было.
Есть разные чтобы пути забыть то, что тебя мучает. Первый способ используют дети. Это простое отрицание. Сказать «да», но тут же сказать «но нет». Просто отрицать очевидное, словно его не было. Этот способ подходит лишь детям. Нужна детская смелость и непосредственность, чтобы реальность зависела от того, что ты хочешь.
Другой способ – это просто подавить. Признать, убедиться, но выкинуть из жизни и больше не думать об этом. Просто продолжать жить с резиновой улыбкой, натянутой на остов лица. Привыкнуть до такой степени, что уже и самому не замечать того, от чего ты бежишь, что в глубине тебя не дает покоя. Проблема в том, что выкинуть что-то из жизни можно лишь с какой-то ее частью. А тогда меняется и сама жизнь, меняются точки отсчета, искажается смысл. Именно так Аня забывала Монгола.
Третий способ – это путь гедониста, путь эпикурейца. Просто отвлечься. Окунуться с головой в бурную