Отдельно и по особенному».
Виталию пришла на ум история, которая как нельзя нельзя лучше характеризовала этот район. Давным давно один из местных телеканалов провел любопытный эксперимент. Журналист взял интервью у компании молодых людей, сидящих во дворе на лавочке. Их было примерно десять человек, одетые в спортивные костюмы, грызущие семечки и попивающие пиво из коричневых баллонов, стоящих рядом с ними. Среди них были две или три девушки, которым больше подходит упругое, емкое название «биксы». Одетые в бежево-рвотные колготки, накрашенные хной, с ядовито-алыми зернами бижутерии на всех частях тела. С лицами сосок, отражающими историю пьяного зачатия и последующего халатного спринцевания. Молодые люди с удовольствием давали интервью, хвастались тем, что это «их двор», что у них тут братство и как они тут все держат контролируют и не любят чужаков, которых с позором выгоняют.
Следующая часть сюжета снималась скрытой камерой. Журналисты сгоняли в ближайший спортивный клуб и попросили пару ребят, занимавшихся кик-боксингом помочь им провести эксперимент. Чахоточники сидели, смеялись о чем то со своими подругами, дышащими ароматом чесночных кириешек, когда внезапно рядом остановилась вызывающе-красная машина с откидным верхом. Из нее выскочили двое подставных парней, похожих на подкачанных геев из американских фильмов и подошли к галдящей компании. Диалог был примерно следующий:
Слышь, басота, где живет тот-то?
Компашка сразу притихла, чахоточники замялись и перестали смеяться.
Слышь (тычок в плечо). Вы глухие что-ли? Где такой-то живет?
Да вы что мужики, мы в натуре не знаем. - Заискивающе-извиняющимся тоном заголосили чахоточники.
После этого парни спокойно сели в машину и уехали, оставив сблевышей демократических реформ дуть свое пойло. Они стали хихикать о чем-то посмеиваться перед своими спутницами, но тон явно был уже не тот.
Все это показали по телевизору и почему-то именно этот сюжет пришел сейчас Виталию на ум. Это и была характеристика его района. Масса самонадеянной гопоты, и тонкая прослойка мажоров, которые отгородились от них в элитных новостроях цепочкой секъюрити и когортой проплаченных судей. Готовых чмарить напоказ тех, с кем живут в одном районе. Затем его мысли перешли на другое. Он смотрел на старые советские дома, оценивал и понял, что дальше будет только хуже. Впереди ни его ни эту страну ни ждет ничего. Он вспомнил свой завод, свою работу, где ему приходилось разбирать брошенное старье, чтобы подлатать другое старье, которое еще должно работать. Как ни крути придется окончить жизнь в одном из этих разваливающихся советских домов, стоя у кассы магазина и считая мизерную пенсию в матерчатом кошельке. Внутри все сжалось, словно он приготовился обороняться. Главное сохранить здоровье, а для этого не бухать и как можно дольше держаться подальше от вредных предприятий, работая на которых люди за десять лет превращаются в выхаркивающих промышленную гарь проспиртованных, красноносых Джузеппе. Виталий вспомнил как каждое утро вялая толпа сонных людей, тащится на проходную, словно табун скота на скотобойню. Каждое утро их под хриплую попсовую музыку, доносящуюся из дребезжащего советского рупора заглатывают ворота промышленного монстра, словно эти люди лишь его придатки. Причем эти люди совершенно не понимали, что работают не на себя, не на свою страну, а на тонкую прослойку феодалов, проживающих в стране золотых рублевских унитазов. Вся эта ситуация напомнила Витале фильм «Титаник», когда немногочисленная элита под прикрытием корабельных офицеров собирает свои богатства и спокойно отчаливает, оставляя остальных на тонущем корабле. Тут та же аналогия, только роль элиты играет кучка безликих бизнесменов, а роль корабельных офицеров режим бледного спирахетоподобного подполковника, с чистым как слеза самогона бесстыжим взглядом, начавшего карьеру со стукачества на товарищей по университету. Новая «элита» отчалит на просторной шлюпке туда, где уже находятся их банковские счета, туда где уже учатся их дети, а оставшийся корабль будет ввергнут в кровавый хаос нищеты и нового передела собственности.
Вся ситуация и истинное значение происходящего в стране, стало понятным Витале после одного случая на работе. Он зашел в офис и увидел, как его коллеги, сидя за компьютером, сложились пополам от гомерического хохота. Виталя подошел, чтобы узнать в чем дело. Оказалось, что на сайте новостей в интернете появился репортаж из какой-то больницы. Главврач этой больницы повесил на стенах палат портреты президента. Сообщалось так же, что в таких палатах люди быстрее выздоравливают. Именно это растительное пресмыкание перед властью, желание польстить и угодить так насмешило виталиных коллег.
Вот именно поэтому проводятся реформы образования, распродаются под офисы помещения учебных заведений. Уничтожается грамотное поколение, которому смешно смотреть на убожество опереточного культа личности, разыгрываемого властью для населения. Как никак в планах правительства догонять всего-навсего Португалию. Это значит, что иметь образование должны только четыре процента населения. Любопытно наблюдать, как образуются новые кланы. Министры назначают директорами крупнейших банков своих сыновей, именитые режиссеры тащат в фильмы своих дочерей. Готовиться глобальная преемственность, а чтобы последующие поколения не понимали, что происходит и что за люди перед ними их нужно довести до уровня бразильских обезьян. Чтобы им уже не было смешно, когда они будут читать подобные новости. Они будут смотреть на дочь этого режиссера и считать ее великой актрисой. Для этого нужно создать поколение биороботов, обслуживающего персонала, заворачивателей гамбургеров, прыгающих от восторга при виде любой работы. Поколение челюстно-жвачных, послушно ходящих на выборы, лебезящих перед властью, которые будут довольны лишь тем, что смогут смотреть по ящику на жизнь которой у них никогда не будет.
Россия несомненно воспрянет и поднимется с колен. Только это произойдет совсем иначе, чем представляют себе всевозможные патриоты. Сегодня телевидение устраивает целые шоу, когда на вооружение поступает какой-нибудь устаревший самолет. Чиновники ставят ножку на колесо и с пафосом произносят речи о том, как их волнует обороноспособность и как они об этом заботятся. Все выглядит именно так, однако все познается в сравнении. Кто-то помнит, как заходил на посадку первый в мире космический шаттл «Буран», а про какой-то самолет тогда не стали бы и сообщать, потому что они производились сотнями и это никого не удивляло. Именно когда исчезнут те, кто помнят нечто иное и начнется подъем России. Некому будет говорить, что это не достижение, а уловка, потому что надо стоять кверху задом на садовом участке, чтобы хоть как-то прожить.
Виталя вспомнил, что многих раздражает непомерное засилие юмористов на телеэкране. Однако у него самого была другая точка зрения. Если бы не Масляков, то о российской молодежи можно было бы судить лишь по мобильным давалкам и по гормональным дегенератам, пытающимся построить свою половую жизнь в отдельно взятом реалити-шоу. Его передача — это последняя свободная площадка, откуда можно придти не имея папы за спиной, «папика» под каблуком или не переспав с ведущим. Оттого почти что на каждом канале теперь есть юмористическая программа, как правило, с участием бывших квнщиков.
Виталий напряг мышцы живота и спины. Тут же волна неведомой энергии откуда-то снизу стала подниматься вверх. Дойдя до пупка она прошла оставив какие-то неприятные осколки угрызений и терзаний. В середине грудины он почувствовал эмоции тоски и какой-то непонятной ностальгии по чему-то далекому и уже прошедшему. Затем эта энергия достигла точки между бровями. И тут мир словно распахнулся перед ним. Словно исчезла некая темная вуаль, которая делала его серым и размытым. Внимание перешло в здесь и сейчас, где нет и не может быть никаких переживаний, потому что здесь и сейчас их просто нет. Воздух казался наполненным звенящей, напряженной тишиной, все предметы стали необыкновенно четкими, а мир воспринимался с удивительной яркостью и ясностью. Виталий расслабился и откинулся на спинку сиденья, начав просто вести машину без мыслей о том, как он это делает, просто руля и получая удовольствие.
Тихая, прохладная, весенняя ночь легким ветерком постепенно выдувала через приоткрытое окно запах дыма от травы и сигарет. Казалось, что настроение у всех сразу изменилось. Вся компания оживилась, словно проскочила невидимая искра, которая подняла всем настроение. Все шумно обсуждали куда лучше ехать и давали советы Виталию. Тот был увлечен дорогой, поэтому не особо размышлял над тем куда именно ехать, но на большом перекрестке ему все же понадобилась определенность, потому что нужно было решить куда же поворачивать.
- Поехали в круглосуточный. – сказал Джон. – Давай сейчас налево.
Виталий стал поворачивать налево, когда неожиданно вмешался Кислый:
- Ты гонишь, давай лучше в тот, который возле рынка. Там выбор больше. Езжай лучше прямо.
Виталий уже успел повернуть налево, но когда к нему поступила новая информация, огляделся по сторонам и убедившись, что никаких других машин поблизости нет, развернулся через сплошную полосу и поехал в новом направлении.
Тот звук, который раздался после этого знаком каждому. Ночная тишина, словно автоматной очередью, была разорвана громким «т-р-р-р». Темноту осветил проблесковый маячок, который неожиданно засветился на одной из машин припаркованной на почтительном расстоянии и совершенно незаметной с того места, где Виталий оценивал обстановку. И в завершение многократно усиленный через громкоговоритель, не терпящий возражения голос, произнес: «Водитель, остановитесь у обочины».
Виталия обдало волной ледяного страха. Он немедленно остановил машину и судорожно стал соображать, что же делать. Любому было бы очевидно, что их всех «перекурило». Дело было не столько в том, что косяк был добротный, но и в том, что он был четвертый, но к счастью последний. Запах из салона еще не успел выветриться, и поэтому страх Виталия был вполне оправдан. На секунду у него мелькнула мысль дать газу и попытаться скрыться, но он понял, что теперь слишком поздно. Он уже остановился, а ненавистная патрульная машина приближалась на полном ходу. На заднем сиденье суетились Джон и Кислый. Все трое они чувствовали себя в западне, но естественно, что их страх не шел ни в какое сравнение с тем, что чувствовал Виталя. Ему очень не хотелось терять права, да еще и на такой долгий срок, причем всего в нескольких метрах от своего же дома. Напряженность ситуации, отчаяние и «перекуренность» подтолкнули его на необычные методы выхода из ситуации.
Машина дорожно-постовой службы аккуратно остановилась возле машины Виталия. Из нее вышли два непонятного вида человека фигурами, напоминающие что-то среднее между космонавтом и Санта Клаусом. Они были одеты в форму цвета несвежей гангрены с накинутыми на нее салатовыми попонами. Оба они производили впечатление каких-то чудаковатых
