Предусмотрительно дал круг, обходя магазин, но и здесь меня поджидала толпа коммивояжеров, брокеров-мокеров. Припустил от них прочь в свирепом галопе. Все отстали, удержалась только одна цыганка с золотой серьгой в ухе, благодаря тому, что её рука змеёй проскользнула в мой карман и уцепилась за него. Ей не повезло, он оказался пустым, из него выгребли деньги до неё. Она закричала:
- Стой, дорогой, позолоти ручку, я тебе всё скажу!
Я ответил заготовленным экспромтом:
- Скажи мне период полураспада стронция, всёзнайка. Ну, быстро!
У неё отвисла челюсть, обнажив два ряда массивных золотых зубов, а рука обмякла и покинула мой карман. Я рванулся дальше, но был остановлен свидетелем Иеговы, который сразу потребовал:
- Перепиши на меня свою квартиру, отдай имущество и все деньги!
- Тебе что, может, ещё и себя самого в рабство предложить твоей секте?!
Он осклабился:
- Тоже неплохой вариант!
Потом сделал виновато-постное лицо и продолжил:
- Извините, я не с того начал! Скажите, вы верите в бога?
- У меня совершенно нет денег, я пенсионер, а вот у неё карманы лопаются от банкнот, гляньте на рот - полон золотых зубов! – И показал на цыганку.
Свидетель Иеговы ринулся на указанную жертву, словно пират на абордаж…
Когда я в конце улицы оглянулся, то увидел, что цыгане всем табором отбивают свою единокровную товарку от свидетеля Иеговы…
Запрыгнул в автобус, покачнулся на подножке, но помог кондуктор, удержал меня одной рукой, а второй профессионально проник в мой карман, извлекая положенную дань…
На рынок долго боялся зайти, здесь цены не только сорвались с цепи, но и могли загрызть насмерть. Лица базарной национальности, преимущественно «гости с юга», которые давно стали тут хозяевами, опустошили мои карманы окончательно, для проверки даже вывернув их наружу. Принялись приглядываться к моей одежке. Одному явно приглянулись мои брюки, и он уже потянул к ним руки, но я панически дал дёру…
На подходе к дому в тесном переулке меня обступили пятеро с битами и арматурами. Я поднял руки, сдаваясь…
Они пытались сунуться в мои карманы, но обнаружили их уже вывернутыми наизнанку. Нужно было видеть разочарованные лица недобрых молодцов с большой дороги. Только за подкладкой они нашли завалившееся туда пенсионное удостоверение.
Самый высокий спросил:
- По каким дням получаешь пенсию, папаша?
- Неделька ещё осталась.
Он покачал головой и полез в свой карман, достал горсть монет. Его спутники последовали примеру.
- Берите, папаша, до пенсии дотянете…
Домой я направлялся с карманом, в котором монеты жизнерадостно вызванивали финансовый романс «Трудно с деньгами, но и без них не легче».
В подъезде наткнулся на общественницу-активистку. Она сразу выгребла всю наличность:
- Устанавливаем общедомовой счётчик!.. - и оставила меня с карманами, в которых гулял только ветер, временами порывистый…
В голове пульсирующе зазвучали слова «ЖКХ», «ЖКХ», «ЖКХ». Их я понимал так – Живи Как Хочешь. А не хочешь – не живи, никто тебя не неволит.
Невезучая Соня
Невезучая наша Соня, ох, какая невезучая!
Дебютировала она замужеством за инженером Саврасовым. Два года по чужим квартирам мыкалась, едва дотягивая от зарплаты до зарплаты. Не вынесла такой жизни – развелась. Он же на следующий год сделал очень важное изобретение, нашёл какого-то проныру и с тем раскрутил совместный бизнес – теперь они слывут «новыми русскими», раскатывают на «мерседесах», имеют дома и особняки за границей.
Соня сильно досадовала, но вскоре очаровала служащего завода металлоизделий Башляченко. Только и с ним жизнь не сложилась… Развод. Он же, такой-сякой, предельно нехороший, в гору пошёл, карьеру сделал, важный пост занял, о нём постоянно газеты пишут. А недавно Башляченко избран депутатом – стал государственным человеком.
В отчаянии Соня поймала на брачную удочку престарелого профессора Думнякина с квартирой в центре Самары, дачей на Красной Глинке, автомобилем «лада» и приличным окладом в у.е. Надеялась через годик-другой посредством интенсивной секс-практики загнать старикана в гроб и остаться богатенькой вдовушкой. Но скоро узнала, что её супруг не только лазит вдоль и поперёк по всем Жигулям, но и взбирается на самые высокие горные вершины страны, зимой купается в проруби на Волге, балуется штангой и играет в футбол. Поняла – крепок дубинушка, такой не скоро сыграет в ящик. Подала на развод.
Только свободу обрела, как профессора по ошибке застрелил киллер, спутав с соседом банкиром Шмондерманом. Соня с досады локти кусала: какое счастье упустила!
Познакомилась с сантехников Забухайдуллиным, который в какую-то лотерею выиграл тысячу долларов. Затащила везунчика в загс. Свадьба!.. А на следующий день узнала, что и на сей раз ей не повезло, просто жутко не повезло… нет-нет, Забухайдуллин действительно выиграл «штуку» баксов, но ухитрился за месяц все пропить. Даже на свадьбу занял деньги у родственников невесты.
Невезучая Соня, эх, невезучая!..
Клюквенное дерево
Разобиделся дед Савелий, и весьма сильно. Мимо нас проходит, и слова не молвит, только обидчиво сжимает губы. А что мы ему такого сказали? Намекнули на его настырность. Пенсионер, мог бы у своего дома на завалинке сидеть и отдыхать, но всё в поле ходит: советует, учит, словно малых детей. Вот бригадир Павел и сказал, что мы используем современную технологию, генетику, селекцию, биоэнергетику, а он нам предлагает дедовские методы. Примитив!
Вот и обиделся Савелий. Грознее тучи ходит. Пристал к председателю: дай, мол, участок земли, тогда и поглядим, у кого «дедовские методы». А тот руками развёл: не могу при всём своём желании: давно всё прихватизировано, половина домов в деревне городскими под дачу скуплена. Потом вспомнил, что хозяин одной дачи готов совсем задаром её уступить любому желающему. Когда показал Савелию, то стало ясно, почему от неё отказываются: эта дача за околицей была. Некогда жил там коновал Бирюков, но после пожара его дом сгорел. Он его кое-как восстановил и продал. Там низина была, вся вода с округи стекала и круглый год участок представлял собой если не озеро, то болото, где даже кочки были наперечёт, а так одни лягушки да комары, в преогромном количестве.
Дед Савелий долго голову чесал, но потом всё же согласился, приобрёл участок с полуразвалившимся домиком. Год потом ходил по инстанциям – оформлял покупку. Затем занялся севом. И весьма преусердно: быка у кого-то нанял и самодельной деревянной сохой вспахал участок. При этом не столько землю, сколько воду бороздил. Граблями ещё поработал, а потом конский навоз привёз – где он его только сыскал?! - и ещё что-то. Затем занялся посевом…
Через неделю прибегает ошарашенный Михаил и говорит, что на поле деда Савелия уже есть всходы. Мы пошли поглядеть, а там посередине участка растёт куст клюквы, всего один, но нам уже по пояс вымахал.
Удивились пресильно, а после нам пришлось чуть ли не каждый день удивляться. Рос он с необыкновенной быстротой. Через несколько дней стал развесистым клюквенным деревом, а затем и того выше. Чтобы поглядеть на него, приходилось голову задирать.
О нём газеты написали, ученые приезжали, всё пытали деда: как ему это удалось? А он, предовольный, скосил глаза на нас и с улыбочкой произнес:
- Как, как? Дедовскими методами...
Не только ехидным, но и злопамятным оказался.
К лету клюквенное дерево верхушкой доставало облака, а чтобы обойти его ствол, не менее часа требовалось. Но оно все росло и росло. Скоро все окрестные деревни и сёла оказались в тени. Мы радовались, ведь солнце в то лето палило яро, а так прохладно.
Ребятишки повадились лазить на клюквенное дерево и целыми сутками бродили там. Мы на это сквозь пальцы смотрели, пока не заблудился маленький Данилка, сын тракториста Николая. До самого вечера его искали, организовали специальные отряды, вызвали на подмогу полицию, МЧС, потом наконец нашли. Стали вниз спускаться - не можем. Дерево за день так выросло, что мы оказались высоко над землей. Деревню еле видно, а людей и не разглядеть.
Сидим, ждем. А дерево растёт. Верхушку его уже вечные снега покрыли, и не тают, несмотря на жаркое июльское лето. У нас стало дыхание спирать, воздуха не хватает. Высота же! Боимся, что дерево до космоса дорастёт. Тут смотрим: самолёты, вертолёты меж ветвей летают. Несомненно, нас ищут. Мы костер разожгли, только тогда нас заметили и сняли.
В народе это дерево прозвали «чудо-дерево». Действительно, необыкновенное! Полностью его и не разглядеть, даже не пытайтесь. Хорошо, если ветку какую полностью видно. И теперь, чтобы ствол вокруг объехать на машине, целый день требуется.
В конце августа ягоды поспели, каждая – сотни метров в диаметре. Страшно даже поглядеть!..
Одна из ягод сама собой отвалилась и прямо на стадо коров брякнулось – от тех остались одни ошмётки. Содержимое клюквы в низину стекло и образовалось настоящее озеро. По нему на лодках плавали. Желающие нашлись принимать клюквенные ванны: мол, очень пользительные, здоровье шибко укрепляют.
Принялись мы обсуждать: как вести уборку клюквы, ведь такое добро пропадает?
Кто-то предложил использовать альпинистов, другие - местную авиацию, а для этого на каком-нибудь листе соорудить аэродром с поселком для сборщиков клюквы. А бригадир Павел и того более - говорит: надо построить прямо на дереве клюквоперерабатывающий комбинат да заодно и консервную фабрику.
Ему возразили: построить можно, но сколько времени на это уйдёт, а клюкву уже на днях нужно убирать. Горячие головы о будущем мечтают: о высокогорных курортах, горнолыжных базах с канатной дорогой и всем прочим.
...Сегодня мы сидим всей бригадой в деревенской столовой и размышляем: что делать с клюквой, как не дать ей пропасть?
Вместе с нами и Савелий. Вот он отхлебнул из блюдца пахучий клюквенный чай, огладил седую бороду и задрал голову вверх. Долго смотрел на своё чудо-дерево. Вздохнул, а после тихо произнёс:
- Да, перестарался... Учил же меня дед Пахом: «Полегче ты, внучек, с этими гиббереллинами...»
Помню…
(Монолог бюрократа)
Вы меня только спросите, не стесняйтесь, я многое помню, очень многое...
Помню, сижу возле своей персональной пещеры-кабинета и наблюдаю, как саблезубый тигр дерёт мамонтёнка. Подходит ражий детина в драной шакальей шкуре, взгляд огнём полыхает, хоть прикуривай. Спрашивает:
- Не ты ль владыка патентного бюро?
- А в чём дело? – оборачиваюсь к нему.
- Колесо изобрёл, - говорит, - хочу оформить заявку.
Не мог придти в другой день! Удивительные люди, им предельно ясно первобытным языком говоришь, чтобы приходили завтра, а они всегда являются сегодня, да ещё в самое неподходящее время! Не лишаться же такого редкого зрелища, как махайрод на охоте! Патент на изобретение захотел!.. Ну, я его послал. За справками. Они в ту пору высекались на каменных глыбах. Пока все собрал – состарился. Покатил валуны ко мне, надорвался и помер. Вот бедняга!
И другого такого же надоеду, который что-то про огонь бубнил, тем же Макаром выставил.
Как звать их? Да разве такие мелочи упомнишь!..
Помню, Цезарь ко мне ввалился.
