это называется предательством и презирается во всех религиях и у всех народов, чем бы вы это не мотивировали. Вспомните, хотя бы, того же Иуду.
- Да, - задумчиво сказала заведующая, садясь в свое кресло, - неплохо вас обработал Иван Иваныч. И когда только он успел? Я всегда завидовала его способностям.
- Меня не нужно было обрабатывать, - ответил Семен, - я всегда так думал, меня родители с детства так воспитали.
- Понятно, тогда остается единственный вариант... Ну что, Семен, готовы к операции? - спросила Ольга Ивановна, - согласитесь, вам этот дар все равно ни к чему. Вы не сумеете им правильно распорядиться. А серьезным людям вы можете доставить большие неприятности.
- О каких это серьезных людях вы говорите? - спросил Семен, - и почему вы о них так волнуетесь?
- Вас интересует, что это за люди? - спросила заведующая, - ну, что ж, я могу вам это сказать. Тем более что после того, что вам предстоит, вы все равно ничего не вспомните.
Семен промолчал, подумав, что фраза заведующей, звучит как-то жутковато.
- Эти люди, Семен, элита планеты. И в этом, собственно, нет никакого секрета. Они, а вернее, их деньги, определяют, как будут жить, и будут ли вообще жить люди в каких-то государствах или на каких-то континентах. И лучше не вставать у них на пути, растопчут, сотрут в порошок. А почему я за них волнуюсь? Это же так просто, Семен, мне за мою работу хорошо платят. Ничего личного, только бизнес, как любил выражаться в таких случаях покойный Борис Абрамович. Ну, а теперь, когда вы все знаете, нам можно заняться нашим делом.
- Постойте, - растерянно сказал Семен, - мне еще нужно подумать...
- Думать уже поздно, Семен, - ответила Ольга Ивановна, - мы и так с вами потеряли массу времени. А мое время стоит очень дорого. Поэтому, чтобы действовать наверняка, мы, я думаю, применим лоботомию. Единственное, что я могу для вас сделать, Семен, так это, пожалуй, общий наркоз.
Сказав эти слова, заведующая нажала кнопку под столом, и кабинет зашли два санитара и уже знакомая Семену медсестра, со шприцем в руках. Санитары придержали Семена за руки, а медсестра сделала ему укол. Окружающие предметы и люди поплыли перед глазами Семена, и последнее, что он запомнил, был голос Ольги Ивановны.
" - До встречи в аду, Семен!"
Очнулся Семен оттого, что кто-то тряс его за плечо. Он открыл глаза и увидел склонившуюся над ним, улыбавшуюся Алесю.
- Просыпайся, соня, - сказала она.
Семен посмотрел по сторонам и увидел, что сидит на той же скамейке, в сквере возле метро, только солнце уже низко склонилось к горизонту.
- А где Ольга Ивановна? - растерянно спросил он.
- Какая это Ольга Ивановна? - смеясь, спросила Алеся, - вот так получается, немного опоздаешь, и он уже вспоминает другую женщину.
Семен, не отвечая сидел на скамье, приходя в себя.
"-Так это был просто сон? - подумал Семен, - а было все так натурально: Иван Иваныч, следователь, санитары и Ольга Ивановна с медсестрой. Слава Богу, что это был только сон".
- Что с тобой, Сеня? - спросила встревоженная Алеся.
- Да нет, ничего, - ответил Семен, - просто тебя долго не было и мне сон дурацкий приснился. Почему тебя так долго не было?
- Нас после занятий в институте задержали, - ответила Алеся, - я хотела тебе позвонить, а батарейка в телефоне села.
- Понятно, - ответил Семен, - а почему...
Семен хотел что-то еще спросить, но в это время рядом с ним на скамью, присел пожилой гражданин в мятом поношенной костюме и фетровой шляпе.
" - Иван Иваныч?" - в растерянности подумал Семен.
- Не помешаю? - спросил присевший.
Семен промолчал, лихорадочно раздумывая о том, что ему нужно сейчас делать.
" - Если он сейчас что-нибудь спросит, нужно сразу уходить, " - решил Семен.
- Алеся все-таки пришла? - с улыбкой на бледном, измученном лице, спросил старик.
Не отвечая на вопрос, Семен встал и взял за руку Алесю.
- Пойдем, Алеся, - сказал он.
- Куда? - в недоумении спросила, вставая со скамьи, девушка.
- Потом объясню, - ответил и Семен и, держа ее за руку, пошел к метро. Он шел и думал, правильно ли он поступает, уходя сейчас от человека, сидящего в сквере, на скамье. Наверное, неправильно. Но единственное, что Семен знал точно, так это то, что он еще не готов к тем испытаниям, которые его ожидали, если бы он остался сидеть на той скамье.
