как иначе. В доказательство приводил широко известный в камышовом народе пример того, как даже во время Чернобыльской ядерной катастрофы смог выжить лишь сторож пьяный, да сменный караульный начальник, случайно на запах к нему забредший и тоже спасительно набухавшийся.
В одной каморке сидели и квасили, а тут, понимаешь, такой атомный конфуз приключается со всей округой. Хрен ти что. Явно совсем некстати, ещё полбутылки оставалось. И всё-таки начальник лишь по третьему году от лучевой накрылся (от десятой отказался, дурак), недостаточно, значит, был защищённый, а вот дедку, вусмерть пьянющему вохряку, хоть бы хны. Женился потом. Правда, без детей, без новых мутантов обошлось. Но излучение тут ни при чём. Просто не хотелось почему-то того глупого сексу. Всегда же и везде по жизни главное вовремя отключить мозги да и рухнуть в подстилку. Ещё лучше где-нибудь так потерять их, чтоб совсем без возврата. Якобы тогда даже после женитьбы получается выжить. И ничего так себе ещё может сложиться. Ходят же по подвалам настоящие легенды о некоем великом старце, только так и дожившем аж до пятидесяти лет. Многие из бомжей до сих не верят. Сказки, говорят, чего только ни набрешут люди добрые.
На это доцент, как человек вроде грамотный, не выдержал и заявил, что причина в том, что дедок потому минимальную дозу и получил, что под лавкой пьяный валялся, за бетонным парапетом своей вневедомственной охраны, а почти тверёзый начальник, пытаясь его поднять, стоял. Потому все рентгены на грудь и принял. Правильно, согласились бомжики, надо же было и ему добрать дозу, уйти в отключку. Лёг бы рядом носом в лужу - вот и спасся бы вместе с ним!
- Эй-й, бичи-и! - Кстати пронёсся по сводами долгожданный богатырский клич. - А не нарушить ли нам кислотно-щелочной баланс?!
Народ встрепенулся и сразу же его не просто нарушил, а вдарил по нему так, что тот кислотно-щелочной баланс сразу же опрокинулся и запросил пардону. Однако поздно было, поздно. Потому что тут даже бы и пристыженный Чернобыль отдохнул!
Затем, покачиваясь, всё ещё человеки дружно спели свой корпоративный гимн - арию незабвенной денатурки Синеглазки: «Ой, цирроз, цир-ро-оз!.. Не циррозь меня!». Всегда при его исполнении корпоративным солистам казалась и жизнь хороша и жить хорошо. Все существа вокруг чудились прекрасными, невероятно миловидными и, главное, добрыми мифическими персонажами, почти как женщины. Всегда подольют сколько надо и сковородкой по голове не скоро ещё бить начинают. Слёзы на глаза наворачивались от чрезвычайной волнительности такого момента. Потом, от-синеглазившись, можно было спокойно запасть и на соседнюю кочку в болоте! Рыдая и булькоча от рухнувшего на голову большого человеческого счастья!
Мухортов, изрядно перекушав этой самой чудодейственной «синеглазки», тем временем кругами возле подельников скакал, прыгал, чиркал элеронами по стенам и зудел-зудел как зелёная муха в банке, поливая всех ВИПов, всё импОтентское начальство сильно нехорошими словами. Мол, какое оно ещё и хлипкое, всеми ветрами валяется куда ни попадя, вот потому-то и дохнет по всяким Чернобылям, что просто замечательно и лишний раз доказывает, что бог всё-таки есть. И не может не есть.
Норкин вдруг подхватился и побежал в дальний угол подвала, для понту как бы что-то расстёгивая, будто на пуговицы уже заработал. Бомжомамка ойкнула при виде осторожно выглянувшего змея с грустными такими глазками. Норкин уже через плечо снисходительно успокоил:
- Не боись! Я его держу! Да и ручной он почти.
- Одомашненный. – Подтвердил доцент. – Сам видел. Кусаться не кусается, а только кувыркается. Где ни попадя.
- Что ты там копаешься?! Как ни тряси, последняя капля всё равно в трусы. Давай, быстрее! Я тоже хочу.
Хорошо подвешенный язык всегда чешется. Прежде всего в камышах и подвалах! Особенно там, где обо всякий косяк самое дорогое тесануть можно. Кто не верит – проверьте! У языка тогда сразу большой иммунодефицит развивается, любая зараза, любой словесный понос к нему так и прилипает. Намедни даже леди Кры вот так же почесалась и сразу же высказалась в том смысле, что у них, у бугров, совсем не стоит (сама проверяла), даже тренькаться им приходится ложиться. Так и ёрзают взад-вперёд, пузом по пузу, скользкие такие, смотреть противно, последней капли так вообще никогда не дождёшься, не то, чтоб засадить как следует. Потому как ещё и ноги у них какие-то не такие, слабые очень, ни темп, ни размах никак не держат. Не то, что вот, например, у неё самой, у бомжоледи. Хоть куда, словно у скаковой лошади. Гляньте! Показала их по всей пупырчатой длине. Коллеги по цеху вновь исключительно внимательно ознакомившись с предъявленным вещдоком, в результате почти единодушно согласились и с этим её утверждением. Ноги вправду хорошие. Гран-при возьмут. Если только чемпионат будет в подвале. И если не считать многочисленных цыпок, похожих на трупные пятна. И фурункулов заместо лимфоузлов. В результате интимная беседа на весь полуподвал дошла до семейных тайн мадридского двора. После нескольких фраз об «облико морале» командира эскадрильи, наверняка являвшегося де-факто супругом означенной мадамы, участники дискуссии высказали пару слов без протокола и о чаде её, уж слишком откровенном и недвусмысленном инопланетянине.
- Откуда он у тебя? - Дотошный доцент осторожно кивнул в направлении невозмутимо парящего на тросе клозета-опочивальни юного пришельца. - Только честно. Муж спит. Все шансы - как на духу исповедаться трудовому коллективу! Он поймёт. Наверно.
- Хрен же его знает, - решила во всём признаться бомжомамка. – Видать, и вправду ветром надуло. Знаешь, как в камышах тянет?! От каждой кочки. Ночку вот так полежишь, а к утру благополучно опухаешь, бля буду, как английская королева. Так потом брюхатая и ходишь девять месяцев. Или даже больше. Ни туда и ни сюда, даже в баке мусорном порыться пузо не пускает. А муж у меня не художник, как видишь, его давно сбили, денег на аборт не даст. У него их вообще нет, денег тех. А если и бывают - то редко. Так именно и пришлось выродить вот это самое Чмо. Даже не помню как. Очнулась - а он вот он! Зырит своим глазенапами, будто я у него чего-то стырила или под баком родила. Но не там, это точно!
- Но если серьёзно? – Не отставал пытливый исследователь. - Усыновила? Ты уверена, что он именно твой? Сама же сказала – «Чмо». Это о родненькой-то кровиночке?!
- Ага, со своих миллионов всё думала, кого бы облагодетельствовать! Родила сама, это верно. Такое вроде не забывается. Но вот как - и вправду не помню.
- Довольно странная непонятка. «Вроде и был грех, а на самом деле - где, с кем и как - не помню». Хороша была вечеринка, спасибо, хоть не гавкает. Так, что ли? Как это «не помню»?! От кого хоть родила-то?
- Да ты каз-зёл совсем! Догадайся с трёх раз!
- Понял. Родила, сдала, а потом назад забрала. Ты же добренькая. – Подключился к интересной теме сыщик Осклизкин.
- Откуда знаешь? – Леди Кры подозрительно вылупилась и на него. - У-у-у, да не так всё было! Отстаньте! - И махнула рукой безразлично и опустошённо. Видать столь тупой вопрос её саму не слишком-то интересовал.
- Вы все так и делаете, то и дело. Потом всё равно опять сдашь на опыты.
- Вот и сдам. Тебе-то что?!
- Потому наверно и сдала, что струхнувший при виде инопланетянчика доктор сразу после родов предупредил тебя: «Зашевелится, стреляй!».
- А тебе кто сказал?! Да, так и было.
Вот так, слово за слово, бомжомамка наконец утомилась. Немедленно слегла поспать, самостоятельно дойдя-таки при помощи своих безотказных и на редкость прекрасных конечностей до персонального своего принцессова ложа, совсем рядом с комэсковым. Его хозяин к этому времени вовсю пронзал облака горючих миражей, весело катался на них, свесив мохнатые, в струпьях ноги вниз и злорадно плюя на всех остальных отставших смертных. Вот вам всем, - выкусите! Не догоните!
Так вот, дошла камышовая леди до своего ложа, простонала и ахнула, рухнув, тоже мастерски, в тройном акселе, уйдя в свой персонально затяжной, да с отсрочкой раскрытия. Аж глаза позакатились у леди той - золотыми звёздами в снег. Даже холодом потянуло, как от взлетевшей ведьмы. Теперь и она присоединилась к муженьку, догнала. Теперь и она принялась плевать на всех с высокой колокольни. Добро-то и в этом нормативе всегда побеждает зло.
Кто среди подвального спецконтингента ещё не заснул, те стали ёжиться и кутаться в казённые одеяльца. Потому что свино-говяжьим холодцом откуда-то внезапно потянуло и вправду совсем конкретно. И то верно, не каждый вечер рядом с тобой ведьмы взлетают. Или садятся?!
- Закрывайте за собой дверь! И будет вам счастье! - Неведомо к кому, но по старой привычке прикололся доцент и пригрозил как в любимой рекламе. – Иначе мы вернём вам деньги!
Однако это всего лишь заскрипела входная дверь, открылась и, впустив сквозняк, закрылась. Тем не менее, скрипанула классно, на весь ржавый регистр. Бомжевой народец сначала по понятным, уважительным причинам не врубился чё-почём, но затем всё же помаленьку въехал и в новый расклад. Принялся постигать, кто ж таков посетил сей мир в его минуты роковые. Ба-а, знакомые все лица! Откель?!
Пред всей честной подвальной компанией явилось ни в коем случае не счастье человеческое, не чмо синеглазое, накликанное, в смысле наклюканное или нахрюканное. Это вместо него на пороге как раз и обнаружился сам страус для полёта. Даже два страуса. С жилистыми морщинистыми шеями, увешанными чем ни попадя. То есть, хрен ти чем и сбоку бантиками. Это на самом деле внезапно возвернулись двое беглецов, полуподвальные репатрианты Жорик и Колик. Каким-то образом ещё живые, вроде даже не слишком вредимые (пара фингалов не в счёт), да вот только чего-то не шибко весёлые и очень даже сильно голодные (это-то как раз и понятно!). Их порции с утра плесневели, стыли почти нетронутые. Но не дымили, точно. Чавкать с пережитого получалось особенно в кайф и потому с расспросами высокочтимые коллеги уважительно повременили.
Денатурат под всё тем же рабочим названием «синеглазка» бросал уверенные тёмно-синие тени под стаканами и бутылью на столе. Своего дожидался, поскольку совершенно естественно назревало очередное и очень серьёзное нарушение кислотно-щелочного баланса. А ведь его ещё нужно было втиснуть в международно-правовые нормы. Так что он просто не знал, куда спрятаться.
Любой живописный план никогда не остаётся без внимания дежурного оператора. Прошли несколько удачных особо крупных планов стекающих по краям стаканов капель невероятной, вероятно, боевой отравы.
Воскресшие земляные ребята пили компот с непонятным, но таки не сильно миндальным привкусом, и даже временами причмокивали. Такой компот, говорили, даже в родной армии перестали выдавать, чтобы меньше дристать на противника. Они уплетали всё, что только можно было уплетать, хватались потом за денатурат и заливали чернильным раствором этанола проглоченные свирепые калории, вместо того, чтобы, скажем, по-прежнему дрыстлявым компотом их запивать. То есть, тут проявилась некоторая технологическая неувязка. Своеобразный демпфер, правда, непонятный между чем и чем. Видимо просто случайно перемешалась очерёдность
