промахи и более успешные результаты. Всё учтём и переработаем. В наших планах теперь, благодаря именно тебе, создание квазара «Джи» ещё большей, поистине невероятной мощи, а самое главное, гарантированно и стремительно валящий любого земного интеллектуала и силача, даже такого масштабного как ты. Не беспокойся, после тебя мы обязательно создадим такой. Ещё раз спасибо.
Так что не попадись, приятель, мне в следующий раз на прежнем пути. Мгновенно уволоку в лопухи, пискнуть не успеешь, как выдою вчистую. Уши высохнут и отвалятся. Помнишь твою излюбленную position number one?! Во-во!.. Только ещё в миллион раз круче! Одна шкурка от тебя останется! Обещаю! И череп с давно установленным мною катетером для отбора материала. А ведь ты даже не замечал его! Эх, а ещё гений!
Помнишь то намагниченное место нашей встречи на Кольцевой?! Там я всё и проделывала. Оно ещё отражено в твоей затейливой рефлексии про некоего принца Г., который встретился с принцессой О. и сильно мучился вопросом Б. или не Б. Причём, ставя его буквально ребром: «To be or not to be. That is the question!». Так что, бедный мой Йорик, ты наконец отмучился, отдав мне свой череп, получил ответ на тот свой дурацкий вопрос. Он же прост, как ничто на свете: ещё какая Б.! Стоило ли вокруг этого столько всего городить и страдать как последний смурфик?! Однозначно: только и только Б. «Schwanerei»! Других теперь для вас и не бывает! Можно подумать, вы других достойны. Ф-фу! В будку!
Так что объезжай место той преисподней десятой дорогой, гений ты наш облупленный. Но учти, я могу быть и в сотнях, тысячах других мест и во всё более обворожительных и неотразимых обликах других девочек из прочих фирм, иных золотоносных и бриллиантовых шмар, шалав, шлюх, шушер и других модификациях вездесущих лярв. Никогда не угадаешь, в каком я сейчас прикиде явлюсь, в какой отныне оболочке и как меня на самом деле звать. Потому что имя нам – Легион.
Не зря ты часто поминал рефрен от Джоконды, ой, не зря: «Мало ль что ты гениальный! Мы не глупее, небось!". Видишь, оказывается, чуть ли не с начала всё предчувствовал и всё понимал. Только не хотел до конца сам себе признаваться в заведомом проигрыше. Да-да, именно так! Далеко не глупее!
Как и ваш Столыпин, стихийный противник одолевающего вас бабства, ты был прав и в другом, может быть действительно главном фугасе, заложенном под вашу цивилизацию. «Я девочка. Мне всё можно!». Обабливание погубит вам не только Россию, но и весь мир. Только баба и корова может жить здесь привольно, а мужику и коню всегда останется лишь несусветная пахота и выдаивание до мозга костей. Девочки обязательно перехватят управление всем созданным вами. Забудьте про своё первородство, что вы делали что-нибудь и когда-нибудь. Вам это лишь казалось. Даже благосклонная к мужчинам статистика говорит, что добрая половина мужей воспитывает не своих детей. Одна их половина не знает об этом, другая догадывается. И правильно делает, потому что отцовство всегда не только относительно, но и сомнительно. А вот материнство не подлежит никакому сомнению, оно абсолютно. От женщины всё на свете, какова она, таковы и муж и дети. Так что забудь про ваш мужской шовинизм. Вы существуете постольку, поскольку.
Ох! Чуть не забыла! Лайфхак от меня на прощание. Впредь, если тебе опять скажут, что ты умный и добрый, больше никогда не ведись! Сразу спрашивай: чего надо-то?! Впрочем, ладно, бородатый.
И ещё. Никогда нельзя недооценивать девчонок. Ты и теперь не до конца представляешь, на что мы способны! Мы же всегда взрослые, а вот вы инфантильные донельзя. Практически у каждого первые сорок лет детства самые трудные. Кстати, с днюхой тебя, с сорокалетием, мой умный и добрый пентюх. Может, когда-нибудь, к концу второго сороковника детства повзрослеешь, умнее станешь. Хотя теперь уже вряд ли.
Так леди Ксю нанесла последний поцелуй в диафрагму, улыбнулась, вытерла помаду с обратной стороны плоскости, а потом в затемнение ушёл умный и добрый прищур её огромных, слегка мерцающих глаз.
Изображение авторское
Глава 82. Посадка вертикальная была
Уютный, но скромный кабинет на первом Басманном.
- Здравия желаю, товарищ генерал! Вызывали?
- Привет, Лукич, заходи! Присаживайся. Как добрался?!
- Да та-ак.
- Ну-ну. Не всё ж мне к вам мотаться на старости лет. Чай-кофе?! Вот и правильно. Вредно. А от минералки - камни в почках. Так посидим.
- Хорошо тут у вас, Владимир Мартинович. По-прежнему уютно, я бы сказал. И приём всё тот же - тёплый. Я бы сказал хлебосольный.
- Не то слово. Теперь, полковник, не будем тянуть кота за хвост и сразу перейдём от уютного и тёплого да к делу. Возьмём его за тестикулы, или, как раньше говорили, за причиндалы. Ты сразу меня правильно понял. Отчёт твой прочитал внимательно. Впечатлён. Тряхнул стариной ты на славу. Можно сказать, почти не отвалилась. Даже есть за что местами похвалить. Некоторые результаты, хотя и совсем скромные, но сойдут. Пока. Учти.
- Суровое начало, товарищ генерал!
- А то! Дальше суровее будет. Но для начала и вправду о хорошем, то есть, относительно скромном, а кое-в-чём и неплохом даже. Честно скажу. К области твоей бесспорной удачи относится то, как твоя команда в целом провела нашего главного фигуранта, основного исполнителя и номинального автора завершаемого мероприятия Савву Городецкого. В общем и целом это вам удалось. Признаю.
- Спасибо. Да, полагаю, это была одна из наиболее удачных операций. Одно то, как мы разыграли и привлекли к делу особу с предельно низкой социальной ответственностью, надеюсь, заслуживает особого внимания. Даже, полагаю, серьёзного поощрения этой особы. Разумеется, не Звезды героя прошу для неё, но всё же. Да вы помните её! Та самая, что так классно делает импичмент!
- Недопонял! Ты это на что намекаешь?! Слушай, Лукич, да ты совсем берега попутал! Шлюхе – героя! Кому импичмент?!
- Не вам, конечно, и не мне. Мы в эту когорту к счастью не входим. Так просто сказал. Народная репутация. Добрая девушка Робин Гуд.
- Эк, хватил! Умеешь разозлить! Орёл, настоящий полковник! Вот бы наш главный услышал! Дать шлюхе Робин Гуд звание Героя за самоотверженное выполнение спецзадания государственной важности! Да ещё и наградить в Кремлёвском дворце съездов! Под гром аплодисментов, овации и вставание с мест. А что?! В целом, идея мне нравится. Целомудренная. Только предварительно надо будет обсудить эту кандидатуру на совместном заседании нижней палаты и Совета Федерации. Сформулировать наградной лист тогда нужна будет так, чтобы сам президент прослезился: «Лучшему градообразующему предприятию страны!». Только дырку под звезду этому предприятию в лифчике ты за него колоть будешь! Понял?! Верховный наверняка побоится… Тогда я согласен. Но только в этом случае.
- Товарищ генерал, зачем же так утрировать?! Вы просто не до конца в теме.
- Ещё бы мне сюда и до конца… оригинально, по меньшей мере!
- Полагаю, что в любой человеческой деятельности, в том числе и самой социально низкой и даже, может быть, наименее ответственной, всегда есть место профессионализму. И даже подлинному мастерству. Ведь и ассенизаторы могут быть поэтами своего дела!
- Полковник, ты меня рассмешил, как никогда! Опять ляпнул! Совсем состарился, бес в ребро?! Девочки в голову ударили?! Не считай меня ханжой, но я в такие дела не верю по определению. Сучки и гавночисты никак не могут быть поэтами! Даже писателями. Тут ты меня хоть убей, не поверю. А вот если ты скажешь, что вам просто крупно повезло с пронырливым кадром, то тут я соглашусь сразу. Кадры действительно решают всё! Всегда и во всём. Но их ещё надо постараться найти или воспитать до такого уровня. И это задача из задач! Но тогда у меня к тебе такой вопрос. Вы подцепили эту великую почти нетоптанную поэтессу секса во время облавы по гадючникам совместно с венерологами?! Или взяли из-под клиента во время налёта на бандитские малины или специализированные фирмы по оказанию интимных услуг?! А потом спокойно перевербовали в нашем подвале, на первой дыбе справа от входа?! Помнится, у вас в этом разрезе, ещё при комплектации главного вивария нашего мероприятия, проводились совместные с полицией рейды, где в числе прочих задач по набору основного контингента вы, оказывается, решили ещё и эту проблему?! Молодцы, честное слово! В таком случае ваша скромная распутница высшего класса сидела себе под обделанным забором и, почти никого не трогая, мечтательно сочиняла стихи в ожидании вашего набега?! Мечтала пережить налёт?!
- И да и нет, Владимир Мартинович! У моего приятеля из полиции нравов, так мы называем полицию общественной безопасности…
- Да знаю я, как вы её называете! Что ты мне тут лепишь?! Конкретно скажи!
- …Так вот там эта весьма нетривиальная особа давно находилась в разработке. Ну как давно, ей-то всего лет восемнадцать. Самый сок. Значит года четыре, три, но не меньше.
- Ого! Махровая ведьма! Столько лет человечеству мозги набекрень сворачивает! А что с ним станется, когда ей стукнет, скажем, сорок?! Сколько миллионов за ней останется лежать, содрогаясь?!
- О чём и говорю. Однако, в принципе, ничем таким особенным не промышляла, кроме чистой любви к искусству. В крови это у неё. Сама ничего не может с собой поделать! Или такое у неё психическое отклонение, бог знает. Приятель мой, правда, намеревался задействовать её в одной крупной комбинации по борьбе с контрабандой наркотиков. Но всё же как бы на второстепенных ролях. Чтоб не прикончили классную девку раньше времени. Молодая же такая совсем пиявочка, до конца неоформленная… Были, говорит, ещё задумки у него в её отношении. Столь великолепный экземпляр вполне мог пригодиться в какой-нибудь совершенно неординарной ситуации, где бы она могла в самой полной мере проявить свои поистине недюжинные способности. И вот такой момент настал, когда я рассказал приятелю о нашей главной головной боли – установлении предельно плотной опеки над центральным персонажем нашей операции, её ведущим исполнителем, во многом, как я понял, и вашим, Владимир Мартинович, соавтором – Са-саввой Городецким… Вы чего усмехаетесь, товарищ генерал?! Я что-то не то сказал?!
- Мне смешно стало, что ты меня в соавторы записал к этому сопляку. Да я там и рядом не валялся. Мало ли чем руковожу! Не та у меня специальность, Лукич, чтобы всякую фантастическую заумь лепить, а затем пытаться доводить до другого ума, да ещё и в жизнь потом воплощать. Однако в данном случае наше руководство, притом самое-самое высокое, ну ты понял, сочло идеи Городецкого заслуживающим всяческого государственного внимания, заботы и попечительства. Мне просто поручили организационный момент: разработку, финансирование, проведение и сопровождение с плотным контролем всей операции вплоть до самых мелочей. А вот такое дело как раз по мне. Тут я горы и какие угодно шеи сверну. Верховный знал, кому поручать!
- Да уж, это не только он знает!
- Не льсти попусту, Лукич. Ещё наступит время лизнуть по-настоящему. Как только закончу хвалить, так и начинай! Так вот, Савва это тоже знает и понимает про меня и поэтому конечно побаивается. Даже из-за моего отчества, за глаза, прозвал меня Борманом, но я и не возражал особо. Страх подчинённого в любой форме для управления и получения успеха
