комнате злодеи. – И скажи такое Алисия Тома ещё вчера, в кулуарах здания парламента, всем этим людям даже по отдельности, то её не просто на смех бы подняли (хотя не решились бы, сумасшедшие и сбрендившие люди очень опасны и сильны притом), а ей бы через час все пропуски аннулировали, отправив в клинику на принудительное лечение от киномании. А вот сейчас, при другой обстановке и в самом деле похожей на ту, которую разыгрывают в фильмах головоломках, да ещё когда все находятся на нервах, все восприняли эти слова Алисии Тома, как, пожалуй, имеющие своё право на осуществление. И как результат, все затаив дыхание, её слушают, а сами в это время стреляя взглядами по сторонам, пытаются там заметить то, что ими ранее не было подмечено.
– Ну а какая отличительная особенность такой игры-ловушки? – Алисия задаётся, все надеются и верят в это, что риторическим вопросом. И всё так, она даёт ответ на этот свой вопрос.
– Чтобы игра следовала по задуманному сценарию, среди невольных, но всегда неслучайных участников этой смертельной, как правило игры, среди подопытных людей, заключённых в комнате, присутствует сообщник, а иногда и два. В задачи которых входит подкидывать для игроков зацепки для раскрытия возникших загадок и двигать их и саму ситуацию в нужное направление. – А вот это уже что-то и детализирует происходящее.
На что уже не может смолчать Броуди, отлично понимающий, к чему это всё ведёт Алисия, а также, как не ему знать, кто он на самом деле и какую роль он играет во всём том, что сейчас здесь происходит и как всё это интерпретируют. И Броуди, видимо из последних сил в себе демонстрирует хладнокровие, с которым он и обращается к этой гадине Алисие.
– И что же я подбросил такого, что могло стать, так сказать, пробным шаром и поводом для размышления? – задаётся, явно не до конца обдуманным вопросом Броуди. На чём, собственно и ловится Алисией.
– Как это что стало? – Усмехается Алисия. – Ты ведь задал вектор направления нашего заседания, озвучив сообщение по телефону так, как тобой было задумано в партнёрстве со злоумышленниками.
– Вы заставляете меня повторяться. – Говорит Броуди, собравшись дальше и в самом деле повторить ранее собой сказанное. Но он был на этом месте перебит громким и агрессивным возгласом Алисии. – Всё, хватит! Мы достаточно уже услышали от вас лжи и всех этих пререканий. А теперь нам нужна правда и только правда. Генералы Маккартур и МакБрут, арестуйте изменника, генерала Броуди!
А вот это было до ошеломления и до щекотки в паху неожиданно и даже как-то фантастично и невероятно по киношному. И сперва никто и не понял, что сейчас такое озвучила Алисия Тома, с такой жуткой яростью сейчас пронзающая пространство перед собой этим своим убийственным взглядом. И озвученные ею по именам генералы просто застыли в своём потрясении и заворожении от всего того, что им может быть только послышалось. Но нет, Алисия прямо готова их загрызть от своей нерасторопности и не дай бог их желания воспротивиться её приказанию. А это желание в них появляется по мере их осознания того, что от них требует вице-президентша. Кто она есть такая, чтобы отдавать им приказы?! И если на то пошло, то не она тут главнокомандующий, а мистер президент. На кого и бросили свои умоляющие и такие испуганные взгляды генералы Маккартур и МакБрут.
Но куда там, и здесь они не находят для себя поддержки, видя малодушие и признаки подкаблучного сознания в президенте. Кто под воздействием рефлексов в себе весь потерялся, и получается, что им самим решать, как реагировать на эти команды вице-президентши. Кто, если они не забыли, берёт на себя все функции президента при его самоустранении. И тогда получается, что вице-президентша Алисия Тома в праве отдавать им вот такие и какие-другие приказы и приказания. Которые, как подспудно этими генералами понимается и поджилками ощущается, не будут ничего иметь общего с приказами президента, которые им покажутся детской игрой по сравнению с тем, что от них потребует Алисия Тома. Дама очень требовательного и сурового характера, который она пестует, сидя на различных диетах, и что главное, на диете своего воздержания от мужского к себе внимания и другого рода поползновений с его стороны.
А это, как догадываются не только эти генералы, ведёт к особого рода взглядам вот такой воздержанной через своё ограничение природного характера дамы. Они, все эти самодостаточные дамы, становятся прямо-таки помешанными на одной, сами себе внушённой идеи о том, что они преследуемы мужской частью населения не за их ум, а по другому, биологическому принципу, и такая в их адрес предпочтительность прямо сводит их с ума, не давая им на одном чём-то сосредоточиться.
А как можно сосредоточиться на делах, раз эта её помешанность на вот такого рода мужских взглядах на себя, оправляет любое её внимание к себе в спальню. Куда, не имея в себе возможности удержаться и нет просто сил, сейчас заглянули и эти генералы. И что поделать, они были крайне в себе подавлены и растеряны от того, что там увидели, и представили в будущем для себя там то, что к чему в итоге приведут все эти приказания Алисии Тома, чья ярость так и брызжет из неё, и лучше ей не перечить.
И только генералы Маккартур и МакБрут собрались было друг на друга сослаться, мол, у нас тут имеет место субординация, как Алисия их в этом месте опережает, обращаясь почему-то к генералу Маккартуру, кто на этот раз мог легко бы простить Алисии такую свою забывчивость.
– Что стоите, генерал Маккартур? – вопрошает Алисия, как-то уж чрезмерно усмехаясь своим до осточерчения крашенным и пугающим ртом. При виде которого у генерала Маккартура, да и у всех, кто видел это порождение центрической энергии и хаоса сознания, возникало чувство, что тебя сейчас прямо в него заглотнут. А проглоченным никому быть неохота, вот все и отстраняются от этого оскала самого дьявола.
А Алисия Тома тем временем скалит свои зубы всё ближе и напористей, требовательно так разглядывая Маккартура, и приводя такие убедительные для него аргументы, что у него остаётся только один выход – идти на поводу требований к нему Алисии. Пусть уж генерал Броуди за всех отдувается.
– Что вам препятствует исполнить свой долг. Мужская солидарность? Воинское братство? Или же партийная принадлежность? Что мне выбрать, генерал Маккартур, дайте подумать. – Наигранно так сказала Алисия, как будто ей кто-то поверит в том, что она собралась сейчас обо всём этом думать, а решение к ней ещё не пришло. Да давно уже пришло, и разве она зря так акцентирует внимание Маккартура на последнем варианте его разоблачения. И выход из этой ситуации для Маккартура предопределён. Он должен немедленно проявить рвение в плане задержания Броуди, а иначе он будет записан в его сообщники.
И Маккартур сделал верный выбор, повернувшись в сторону Броуди и, потребовав от него сдать пистолет. Услышав о чём, о наличии у Броуди оружия, и не пойми, как сюда пронесённого, буквально всех содрогнуло от ужаса и охватила паника, включая мистера президента и Алисию Тома, и не ожидавшую такого поворота событий, где её за раз могли пристрелить без сожаления, как бешеную собаку.
– Пистолет? Какой пистолет?! – потерявшись в устойчивости лицо, вопросил небеса президент, окончательно потерявший веру в человечество, готовое на всё, в том числе и пронести сюда пистолет, чтобы, нет, его не убить, а оказывать на всех доминирующее внутреннее давление. Ведь когда про себя чувствуешь бескомпромиссную уверенность и что тебя никто в итоге не переспорит, – у тебя при себе есть последний аргумент в споре, – то, кто тебя сможет оспорить, переспорить и переубедить. Да никто. И особенно будет интересен тот момент, когда генерал Броуди будет поставлен в тупик аргументами в виде угроз со стороны вице-президентши Алисии Тома: «Какие ваши доказательства, что вы человек слова?», и от него будет требоваться резюмированный ответ насчёт всей своей деятельности на посту начальника всех штабов.
На что генерал Броуди с загадочной улыбкой так посмотрит исподлобья на Алисию Тома, а также на всех тех подлецов и лизоблюдов, кто стоит за Алисией и хочет его сместить с должности не как-нибудь честно, используя технические и служебные моменты, а эти сволочи решили нанести ему репутационный урон и через вот такое информационное давление захотели добиться от него отставки (ничего у них не получится из этого), и повторив часть заданного ему вопроса Алисией с ехидством: «Значит, хотите услышать, какие у меня есть доказательства?», не дав Алисии подтвердить или опровергнуть ранее собой сказанное, к инсульту мысли Алисии и кто ещё там за её спиной стоит, достаёт из широких генеральских штанин (благодаря этому в них легко было пронести пистолет системы браунинг) пистолет и с лёгкостью так направляет его прямо в лоб Алисии Тома.
Ну а Алисия Тома на такой смертельный аргумент Броуди и не знает, что ответить и противопоставить ему, а уж что говорить о всех тех пресмыкающихся ей людях, кои в момент посчитали позицию Алисии Тома не столь крепкой, а вот позиция Броуди куда как основательней, и они в миг переметнулись в его сторону, готовые теперь во всём его поддержать.
Что же касается Броуди, то он слов на ветер не бросает, а каждое его слово имеет важное, особенно сейчас и для Алисии значение. – У вас чулки сползли или слезли. – Вот такое заявляет Броуди, демонстрируя в себе на удивление хорошую приметливость за своими визави. И Алисия ничего негативного и критического в его сторону на этот раз не сказала, как бы она это сделала в прежнее время. Она отлично понимает, что все козыри в руках Броуди, и захоти он ещё что-нибудь заметить, или же предложить ей услугу по налаживанию отношений со своими спадающими от волнения вещами, то будет грех ему отказывать в этом. Он ведь хочет сделать доброе дело, а не прощупать Алисию на предмет взаимной совместимости своих организмов.
– Так вот почему Броуди перед заседанием совета спасения так вёл себя вызывающе и строптиво. Он знал, что всё равно будет по его-ному. Сволочь одно слово. – Догадался о подоплёке несговорчивого на компромиссы поведения Броуди президент, теперь только понявший, в какой он всё это время находился опасности. Ведь Броуди в любой момент мог вскипеть, будучи несогласным с тем, что он предлагает, например, отправить Броуди не как он просился на Гавайи, а в какой-нибудь Бангладеш, где не так душевно работается, и аргументировать свою несогласную позицию направленным на него пистолетом.
– А вот теперь я создам для вас ситуацию, когда вы, наконец-то, сможете подумать, как следует над тем, что вы другим предлагаете. Ваше последнее желание, господин президент? – задастся вопросом Броуди, а президент значит, думай, что ему загадать напоследок, когда у него ещё столько не сделанного. И само собой президент загадал какую-то прямо глупость. – Хочу, говорит, напоследок покурить гаванскую сигару.
– Гаванскую не обещаю, – отвечает Броуди, забираясь свободной рукой в карман и вынимая оттуда пачку папирос из красной угрозы, – а Беломорканал не хуже курится, когда ты находишься перед знаковой чертой. На, кури, – протягивает папиросину
