президенту Броуди. И президенту не надо больше догадываться и ломать голову, на чьей стороне истории Броуди. Ясен пень, на красной.
Но жизнь в этом помещении преподнесла куда как более большой сюрприз, нежели себе могли все тут представить. И у Броуди был обнаружен не пистолет, а его невероятное стремление везти себя не дисциплинировано, и чуть ли не категорически неприемлемо для высших должностных лиц. Он вдруг себе надумал оказать сопротивление всему тому, что ему предлагалось сделать Маккартуром, выполняющим всего лишь приказ своего непосредственного начальства. А это значит, что и Броуди, согласно устава воинской службы, был просто обязан подчиниться. Но видимо, всё на его счёт была правда из того, что о нём надумалось Алисией Тома, и Броуди с некоторых пор находился в подчинении других, всё больше вражеских структур. Кои ему и платили побольше, и на слова благодарности не скупились в его сторону. Чем и подкупили Броуди, сильно в себе переживающего за постоянное неуважение в свою сторону со стороны своих коллег. Мол, дурак он и всё такое. А вот идеологически по-вражески выстроенная структура противника, учла эту мужскую психологию Броуди и на этом его и взяла.
В общем, Броуди не собирался быть паинькой, к чему тут он всех склонял и призывал, и он так просто не сдастся. Что он и стал демонстрировать агрессивным выражением своего лица и отходом в глубину комнаты с прежних своих позиций, держа перед собой кулаки, с превеликим удовольствием в готовности их применить. И в первую очередь себе по зубам получит тот, кто к Броуди решит приблизиться на самое близкое расстояние и захочет совершить в его сторону акт агрессии.
И таких людей, по своей воли идущих на конфронтацию конфликта с Броуди нет, а вот насильно подгоняемые Алисией, то они, конечно, есть, но они не спешат так откровенно нарываться на прямые удары Броуди. А эти гады, имея численное преимущество, обходят стол и Броуди со всех имеющихся в этом закрытом пространстве сторон. И всё под восхищённые взгляды женской публики. Которая, как сейчас выясняется, имеет большую природную склонность к насилию. Но только к благородному и по делу насилию, которое идёт на благо народа, его причинности и начала, женщин. И, только одна странность во взглядах женского представительства здесь сбивает со всякого толка случайного зрителя, а именно их не сразу понятная точка зрения на происходящее и за кого они в итоге болеют, глядя отчего-то с восхищением в сторону Броуди, когда по всем информационным причинам они должны занять чёткую позицию поддержки охватывающих и окружающих его со всех сторон подручных Алисии Тома.
Впрочем, для этого есть свои природные и культурные объяснения. Гендерное представительство под номером два до сих пор в себе имеет и отчасти культивирует философию милосердия, и оно просто не может жить без того, чтобы не найти для себя повод для сопереживания. А занять сторону более слабого противника и есть отражение этой их сердобольной сущности. Которую они еле сдерживают в себе, сжав руки в кулачки и кусая свои губы. Ну а то, что один из нападавших, генерал МакБрут, запутался в своих ногах и затем только, прошу заметить, споткнулся об выставленные куда хочу и имею на это полное право ноги госсекретаря Шарлотты Монро, то это всё его спешка и не сильная готовность противостоять столь храброму и подготовленному бойцу, генералу Броуди.
И хотя на первых порах генералу Броуди в его обороне сопутствовала удача, – там МакБрут споткнулся и разбил себе лицо об край стола, а с другой стороны стола выказывал неуверенность Маккартур, – всё же силы были слишком неравные. Ну а когда противостояние происходит в замкнутом пространстве и у тебя нет пространства для манёвра хотя бы убежать, то итог такого поединка практически предопределён. Особенно он очень и качественно быстро предопределён, если в рядах твоих противников находится человек, полагающийся не на честную борьбу, а всё больше на своё коварство и хитрость. И среди противников Броуди такой вероломный противник был. И им был, а точнее была, как не трудно догадаться, то Алисия Тома. Которая выбрала момент, когда Броуди был отвлечён на себя Маккартуром, и подобравшись к нему с той боковой стороны, куда он в этом момент не заглядывал, схватила стул и бац им по голове Броуди.
Что нанесло Броуди только репутационный урон, а вот чтобы свалить его с ног, то этого не было в помине и бывает только в кино. Но этого было достаточно для того, чтобы Броуди замер в одном ошеломлённом положении, которым уже в свою очередь воспользовался Маккартур, нанёсший Броуди нокаутирующий удар исподтишка. Ну а дальше дело было техники множества рук, принявшихся вязать по ногам и рукам Броуди, приматывая его к креслу. Которое после всех вот таких действий с Броуди ставится в центр кабинета, и он со многих сторон окружается самими заинтересованными и спешащими посмотреть в лицо опасности (а Броуди может с горяча укусить или плюнуть в тебя) и с близкого расстояния лицами.
– Ну что, поговорим по душам. – После того, как на Броуди была вылита небольшая порция, такой дорогой и ценной для данного момента воды, и он вроде как пришёл в себя и сознание, к нему обратилась Алисия, взявшая на себя роль переговорщика и дознавателя.
Броуди встряхивается головой, внимательно так смотрит на Алисию, одновременно прощупывая крепость позиции Алисии, выраженной в том, как крепко его привязали к стулу, и даёт ответ:
– Что ж, поговорим, Алла.
