Гадкие утята. Побег из страны Ос. 20+

типичной горожанкой.

Светка летом, каждый год, уезжает с мамой на море, в Евпатории они снимают жилье у одной и той же тетки, которая их всегда ждет. Так что, если бы пришлось из деревни приезжать на две недельки, то это только в начале лета, когда все куда-то уезжают либо начинаются сады. А в деревне с июля уже заготовки. Сначала ягоды, потом грибы. Огород и сады. Выбраться трудно.

Поэтому деревенская бабушка была при живых родителях только один раз. И вот второй, на похоронах да на дне рождения.

Сказала, больше не сможет надолго оставить кур и кота, потому что ее соседка Гульчира сама старая, уже не может уследить за двумя дворами.

Остались считанные месяцы до долгожданного лета.

«А я уеду в деревню к деду,

В деревню к деду уеду я».

Это была вторая любимая песенка, только подразумевалась бабулечка.

3 глава
Жизнь без родителей.

Если Лида, (то Артем)…

Если Лида уже после смерти родителей считала жизнь конченной, уже стала мечтать о том, как быстрей ее завершить. Чтоб и больно не было, и быстро. Информацию добывать было неоткуда, вопросы могли показаться странными и настораживающими, среди друзей у нее только бабушки и остались, поэтому решиться она не могла. Не получилось.

В школе после замечательного дня рождения в год гибели родителей она решила освободить любимых бабулечек от себя, как от обузы. Им самим жить на пенсию, бабуля городская все еще пашет, тетушка тоже работает и мало получает, дети не помогают.

Вместе с Мариной они подумывали вместе умереть. Обнявшись где-нибудь, где их сразу не найдут. Чтобы не вылечили.

В аптеке она купила аспирин, на это у нее денежки были, хотя начала копить для подарков дяде и бабушке, экономя на себе бабушкины «на добавку» или «на пирожок» в школе.

Аптекарь, заведующая, легко продала упаковку соседке-второклашке, которую попросила Лида, п. ч. женщина знала ее маму, могла бы полюбопытничать и задавать ненужные вопросы.

Дома она проглотила все десять таблеток, воды глотала каплями, чтобы не вырвало обратно. Чтобы уж наверняка.

Потом ей стало так страшно, настолько она могла себе представить сам страх, что она быстро помогла себе пальцами выплеснуть их обратно, в унитаз.

Ревела она долго. Так долго она еще не ревела. Потом она прочитала, когда уже выросла, что это была истерическая паника с непрекращающимся поливом соленой жидкости из глаз, напоминающим ливень, который стекает реками со стекла окон в деревне во время всех Спасов.

Бабушка пришла с работы. Внучка спит крепким сном. Будить не стала.

Но, когда она подошла, чтобы погладить по головке, то увидела опухшие красные глаза, неестественную позу внучки.

Наутро испуганная девочка просила прощения и сказала. Бабушка только плакала и приговаривала:

— Не нужно извиняться, разве ты виновата в этом?! Мы обязательно прорвемся, вот увидишь, никто из твоего класса и школы не добьется в жизни ничего, уж я знаю по их родителям, по ним самим. Видно же! Ты успешная, просто не дают быть первым. Не знаю, будет ли в деревне легче, но там в обиду не дадим. Я вот подумываю, ради тебя я перееду туда, хоть никогда не была там и не знаю, каково там жить, но мне терять нечего, а ради тебя я изменю свою жизнь! Надо же когда-то и в других местах пожить, а то все всю жизнь в этом сером городишке. А ты рассказывала, как там хорошо, фотографии видела. Почему бы не поехать, если там будете жить вы! Может, Томочка тоже когда-нибудь решится перебраться к нам. Пока работает, пусть думает.

Как крепко обняла бабушку Лида, что жесткие руки старушки показались мягкими. Бабушка всегда была хозяйкой везде, поэтому, видимо, и руки огрубели от работ.

Внучку она в этот день не отправила в школу. Но побежала ругать заведующую. Хитроумная вертихвостка в годах быстро уволилась вчерашним числом, сбежала от проблем. Девочка, которая покупала у нее лекарство, потом пришла с мамой и при маме призналась, что таблетки ее попросила купить красивая девочка из соседнего двора.

— Ну, стерва, мало того, что моего мужа приманивала, с сыном флиртовала, еще и внучку отравить хотела!

(Как оказалось, зав вернулась сразу после того, как Лида переехала в другой далекий район навсегда)

Лиде все же повезло больше Артема. Даже и сравнивать не нужно.

Девочка из приличной интеллигентной семьи с сильными генами с обеих сторон, выдержит и будет жить дальше. Еще бы! Ведь над этим работают уже столько любящих ее защитников — обе бабушки, тетушка и дядя, потом кто-то из дальних родственников, из близких друзей родителей, бабулечек, соседей, некоторых учителей, и самые добрые и отзывчивые — двоечники Игорешка и Маришка, с которыми никто не водился, даже не гнобил, просто не замечали. А Лида дружила и общалась со всеми. Это не только ее воспитанность, но, опять, гены.

Пока девочка училась, читала и развивалась, бабушки уже вовсю искали возможность переехать.

Так, путь, который всегда желанный и ты об этом мечтал, всегда тернистый и долгий, препятствия бывают обязательно и не мало.

Так, выяснилось, что сначала нужно переехать в столицу.

Почему именно в столицу?

Очень просто. Обменять в столицу выгодней, все стремятся на родину вернуться, но уже не в родной город или в деревню, а именно в столицу.

Поэтому городская бабушка свою двушку смогла обменять только на однушку и то, конечно же, не в центре.

Но зато уже не в городе.

С большой радостью они вырвались из города, где она была счастлива с родителями. Но только до их смерти.

Тетушка наведывала по праздникам, и бабушка из деревни. Ей уже не нужно было ехать поездом 24 ч, а уже только 15 ч.

Потом бабушки искали уже поближе. Лидочка училась, а бабули и тетушка старались. Им даже интересно стало. Кому вот так на старость лет повезет обратно оживиться, начать игру «квест»= «поиск предметов», в данном случае, поиск квартиры в другом месте.

Не прошло и года, как они уже обменялись на однушку на территории РФ, но уже намного ближе к бабушкиному району.

Переезды утомляют. «Теряются» вещи, посуда, мебель, одежда, ковры, но надежда на то, что они купят «еще лучше», уже в конце, как пустят якорь на конечном пункте, движет всех вперед.

В столице Лиду уважали, никто ее не выделял, никто ее не третировал, не обзывал, не смеялся. Конечно же, завистники и недоброжелатели были, есть и будут, покуда существует человечество, но уже там не знали ее родителей, и она могла стать сама собой. В столице она полюбила большой город, дома высокие и длинные, театры, филармонии, музей, словом, столица она и есть столица, куда на каникулах ездят дети из всей республики.

Те же разношерстный народ, те же языки — татарские, русские, чувашские, башкирские

Но вот в Энске было по-другому. Вроде одна страна, вроде и, можно сказать, почти на территории республики, а вот отличается сильно.

Превалирует русскоязычное население, изредка слышна татарская речь, удивляла, если и башкирская проскальзывала (в Башкоростане, как и в России, татары на втором месте по численности населения были всегда, а вот язык очень похож, будто просто диалект отличал их всего-то). Она стеснялась говорить на родных языках, но, когда увидела, что к этому относятся нормально, будто бы и не слышат, она стала уверенней общаться с бабушкой. Дело в том, что деревенская бабушка говорила на своем, а городская — тоже знала три языка, но в городе все говорили только на русском.

Интересно получается.

В маленьких городах, как в деревнях, больше разговаривают на языках носителей, в столицах же — смешанная речь. А вот в России — все же больше по-русски. Так что, деревенская бабушка, когда они приезжали в город Энск, старательно продумывала, потому и речь получалась медленней, каждое слово, но всё равно с сильным акцентом и где-то ударения не туда попадали, но зато понятно.

Переезды утомляли сильно. Особенно бабушек. Ведь они обе участвовали. Приезжала деревенская, оставляя на неделю своих любимых курочек, кота в избе своей старенькой горбатой соседке. И потом ехала обратно.

Но вот в Энск бабушка городская поехала одна, принимать маленький контейнер. А вторая забрала в деревню. Ведь до Энска из деревни добираются только на «ПАЗ«ах, дороги там нет, ни из республики не потрудились и жалели деньги до поселка, который находится как раз по середине этих пунктов, так и до Энска. В дожливую погоду ехали очень медленно, поэтому вместо обычных 3 ч в ясную погоду, в ливни ехали даже до 5 ч. Бывало и такое.

Поэтому бабушки решили, что очередной год она будет продолжать в городе.

Бабушка, наконец, устала настолько, что решила поработать уборщицей в ее школе: и внучка при себе, и денежки все же не лишние, хотя пенсия у городской бабушки была хорошая, еще бы, столько лет трудилась, и на пенсии. Уважение и почет она заслужила только трудом.

Лида видела, как работали ее родители, как стараются держаться и ее бабушки.

И, к счастью, в Энске с каждым годом все больше и больше переезжают жить из маленького городишки в большой город, поэтому в газетах нет-нет да мелькнут объявления об обмене.

Уставшие, но мудрые бабушки решили, что будут очень внимательно следить и просматривать каждую предложенную квартиру, ведь они осядут там навсегда. Значит, и обмениваться нужно серьезней. Да еще и есть время до летних каникул.

Как-то так вот и пролетели три года.

4 глава
(Если Лида), то Артем…

Детство Темы в детдоме.

Тема мечтал стать Максимом, как он признавался няне Асе. Ему к его фамилии очень подходило, но и Артем, точнее, Тёма, подходили в то время больше.

Как он мечтал стать футболистом. Но мама не занималась им, поэтому было заметно при ходьбе не только хромоту, но и неправильные шаги. Няня за эти полгода следила постоянно, он уже стал привыкать ходить, даже говорил, что так удобней. Ему хотелось быстрей вырасти. Он от природы был низкорослым, что очень мешало ему достигать целей не только по физкультуре, но и при драках с мальчишками. Только злобный оскал, страшный рык затравленного зверя и, вместо клыков, «бабочка» — раскладной нож, пугал одноклассников не на шутку.

Травиться ему хотелось еще до появления няни Аси.

Только благодаря ей он поверил в себя, приобрел уверенность, почувствовал себя человеком, стал дышать спокойней, перестал бояться, словом, бывший педагог с генетическим стажем в четыре поколения занялась коррекцией личности и характера подопечного, и успеха она добилась ежедневным, ежечасным, ежеминутным трудом с ним, незаметным для него. Вика была удивлена настолько, что даже сказала по телефону (какая же это высокая оценка — дать искренний «отзыв»):

— Я не узнаю его! Он так вырос! И говорит чудесно! А почерк-то, почерк! Вообще, это мой сын?! — И они смеялись весело от великой радости, будь они рядом, она бы подняла его и крутила, Вика — сильная, занималась фитнесом.

Но, после того, как его забрали в детдом, он снова попал в клетку. Для него быть в обществе — это быть в чужом мире.

Он с «рождения» привык быть с Викой. Она таскала его всюду и как игрушку, и как нужный человек в нужное время в нужном месте — использовала его как хотела, это было больше похоже на жизнь сестры и очень маленького братишки, нежели зрелой женщины и пасынка.

Пьянки с подругами и разными мужчинами, переезды, потом и в Москву