плач.
Как я добрался до родного села, расположенного близ Ордальстангена, не помню. Скорее всего, выручил верный пес, показавший мне верное направление. Не понимаю также, почему не болела ушибленная нога. Однако добро не приходит без худа (и наоборот) – левую ногу я все-таки отморозил. Она распухла от ступни почти до колена, покрывшись багрово-синими пятнами. Дагрун, понимая, что дело плохо, порывался лизать опухоль.
Лекарь, осмотрев меня, только покачал головой и сказал, что пойдет точить пилу, присоветовав выпить чего-нибудь покрепче, чтобы перенести боль.
Я последовал совету и вскоре забылся пьяным тягостным сном. Мне приснилась безобразная Хильда в своей синей кофте и черной юбке с неизменным кисейным чепцом на седой голове. Она подошла к моей кровати, почесала пятерней свой длинный мясистый нос, затем окропила опухшую часть ноги какой-то пахучей жидкостью из глиняного кувшина, пошамкала губами, почитала шепотом заклинания. Далее принялась плевать через левое плечо поочередно во все четыре угла моей спальни…
… Когда я очнулся, то увидел удивленные, радостные лица лекаря и родных, услышал веселый лай Дагруна. Опухоль мою как рукой сняло! Пила знахаря мне не понадобилась! Правда, с тех пор я охромел. И с тех же пор, стараюсь обходить стороной тот дремучий лес, в котором встретил безобразную Хильду. Однако каждый день утром и вечером я не забываю шептать ей слова благодарности, хотя никогда не рассказываю своим детям об одинокой несчастной колдунье, живущей в лесной чаще не далеко от Йотунхейма. Но иногда мне кажется, что рассказать следовало бы - ее доброе сердце того заслуживает.
