Ира.
Девушка закричала:
- Не знаю! Держись, я взберусь.
И правда взобралась.
Протягивает руку.
Встали.
Взволнованные.
Спрашивает:
- Идем? Должно быть, душа.
Ира встала.
Схватила за руку Арину.
Прибыли.
Вечный дождь.
Густой лес.
Пасмурно. Солнце никогда не выходило в этом мире.
Зелёный пригорок.
На нём дом.
На крыше синий цветок.
Зашли в дом.
Пусто.
Темно.
Лишь один свинцовый лист горел.
- Это ненависть.
Нашли ещё листы.
Идут на крышу.
- Что это за цветок?
Цветок был похож на тот, который они видели в прошлом мире.
- Доброта.
Глава 10.
- Вспомни.
Ира не стала спрашивать, что конкретно вспомнить.
Она давно уже поняла.
Она вспомнила всех, кого ненавидела.
Первую любовь, отчима, предавшую подругу.
Школьного учителя, одноклассников, однокурсников.
Себя саму.
Себя саму три года назад, себя саму через пять лет.
Себя саму сейчас.
Она всех простила.
Всех.
Первую любовь, отчима, подругу.
Школьного учителя, одноклассников, однокурсников.
Себя саму.
Себя саму три года назад, себя саму через пять лет.
Семя саму сейчас.
Дождь не прекращал идти.
Свинцовые листы лежали пеплом.
Дом был снесен.
Большой синий цветок был посажен на пригорок.
Глава 11.
- Прыгай.
Ира оглянулась на подругу, которая улыбалась слепыми глазками.
- Снова будем скакать по облакам?
Арина хихикнула:
- Нет.
Она взяла Иру за руку, подойдя к самому краю мира.
- Мы будем падать.
Они полетели.
Вниз.
Расцепив руки, светловолосая, бледная, слепая Арина раскинула лёгкие ручонки.
- Смотри! - радуется она, — Я птичка! Я лечу как птичка!
Испуганная Ира закивала головой.
- На какую птичку я похожа?
- На чайку, — тревожно прокричала Ира, — На самую белую чайку!
Арина улыбнулась, продолжая подражать птичке.
- Когда мы уже упадем?
- Не скоро, — Арина расслабилась.
- Куда мы упадем?
- Сама не знаю.
- Предположи! - Ира тревожилась. В основном за подругу.
- К эмоциям.
Рассекая руками пустоту, она попросила Иру сказать ей, когда будет видна земля.
И Ира закричала:
- Вон там! Что-то горит! Мы туда падаем!
Ира схватила слепую подругу за руку и они упали.
В огонь.
Но он совсем не был жгучим.
Лишь теплом проходился по коже.
Арина сидела в огне, поджав под себя ноги.
- Эмоции, говоришь? - Ира прижалась к ней, — И что это значит?
Арина встала.
Стала ворошить огонь.
Куча венков, букетов и трав под огнём.
- Посмотри, — Арина протянула горящий венок подруге.
Девушка ощупала горящую массу.
- Венок.
- Нет, — Арина легла под сгорающим деревом, — Это твои эмоции. Ты их сожгла.
Глава 12.
- Какого черта! Как нам отсюда уйти? Мне не нравится, — Ира возмущалась себе под нос, ходя по горящему лесу.
Одна.
Без Арины.
Она спала под каким-то деревом.
А Ира ворчала, злилась.
Опустошала душу.
В один момент она заметила, что злится.
В один момент она дошла до точки, с которой начала путь.
Она старалась не злиться.
Она старалась погасить.
Но горело ещё хуже.
- Ты злишься, — Арина обняла девушку со спины, — Это хорошо.
- Что же в этом хорошего? - Ира вспыхивает, оглядываясь на подругу.
- Что ты можешь позволить себе позлиться, — Арина улыбнулась, переходя на шепот, — Это же чудесно.
Ира задумалась:
- Да, пожалуй... Чудесно, — она была смущена и немного обеспокоена, — Я не так часто злюсь.
- Ну вот, — Арина вжалась мягкой щекой в спину девушки, — Хорошо, что ты позлилась.
- Хорошо, — Ира посмеялась, — Не могу отрицать.
Арина ясно улыбнулась.
Вообще с такой улыбкой она была похожа на ангела.
Она погладила дракона по голове, спрашивая Иру:
- Как думаешь, плакать тоже хорошо?
Ира завязала рыжие волосы в хвост:
- Да, думаю...
Дракон мило урчал от прикосновений нежных рук.
- А когда ты последний раз плакала?
Ира выдержала паузу.
- Не помню.
- Ты думала, что плачут только слабые, так? Не бойся. Это тоже хорошо.
Ира задумалась:
- Может поплакать?
- Может. Это же хорошо.
Кажется, остров перестал гореть.
Кажется, они снова упали.
Теперь под воду.
Глава 13.
Да, они правда провалились под воду.
Голубая вода отблескивала персиковым.
Она видела своё отражение везде.
Постоянно.
Арина не видела.
Арина вообще ничего не видела.
Но казалось, что Арина видела больше неё.
Все эти миры.
Все эти места.
Ира бы их не увидела.
Она видела лишь своё отражение в воде.
Ей не нравилось.
Рыжие густые волосы, мешки под пустыми карими глазами.
Нет, она определенно была рада, что Арина не видит то, как она выглядит.
- Тебе лишь нужно принять каждый кусочек своего тела.
- Это сложно, ты знаешь?!
- Знаю.
Глава 14.
Да, сложно.
Но и она сильная.
Проникнуться любовью к тому, что никогда не планировала любить.
Нет.
Она может только простить.
Простить себя, за то, что не любит.
Прощает.
Но не любит.
- Знаю, — Арина продолжила, — Знаю, поэтому идем отсюда.
- Посмотри в окно. Там снег.
Ира вгляделась:
- Да.
- Тебе нужен был год, чтобы увидеть миры. Ты осознала проблему, ты сможешь идти дальше.
Ира заморгала глазами.
- Всему своё время.
- Почему не сейчас?
Арина оглянулась, хватая подругу за руку.
- Потому что пока что ты не можешь. Потому что пока что ты можешь только простить. Это нормально. Нет идеала и никогда не будет. Не спорь с самой собой.
Ира вновь поморгала глазами.
Осмотрелась.
Она была на своей кухне.
Перед ней кружка чая и Арина.
Она улыбалась.
По-ангельски.
- Что это было?...
Арина схватила девушку за руки:
- Ничего. Мы просто целый год жили вместе. Ты возвращалась с работы и мы болтали, как сейчас. О чем ты?
Ира окинула ее презрительным взглядом.
- Ты тоже увидела миры. Небольшое путешествие.
- Благодаря тебе.
Арина хмыкнула, потирая шею.
Ира продолжала:
- Если бы не твои разъяснения, я бы совсем растерялась. Спасибо тебе.
- Не забывай, — слепая девушка насупилась, — Что все эти места закупорены во флакончики моих слов. Что вся твоя боль закупорена во флакончики моих слов.
Ире было невдомек, что это за слова, но Арина тут же вывела её на улицу.
Бог знает, что её туда повело.
Они стояли лишь в бадлонах, длинных юбках и тапочках.
Снег.
Снег искрился в свете восходящего солнца.
Снег был самых разных цветов.
Снег блестел.
Снег ложился на их плечи и тут же таял.
Жаль, что Арина этого не видела.
Хорошо, что Арина захотела, чтобы она это увидела.
Ведь это было самое красивое зрелище, которое было в её жизни.
Самое красивое зрелище.
В самом красивом городе.
Город Санкт-Петербург.
Сапожник, скрипачка и чудо.
ГЛАВА 1
Недовольство.
Жуткое.
- Если ты будешь хорошо себя вести, то мы пойдем есть пирожные.
Эта фраза была единственным, хоть и небольшим успокоением для у прямого мальчишки.
Концерт.
Скучный.
Неинтересный.
Но тот сидел смирно.
Аккуратно зевал в маленькую ладошку.
Думал о своём, глядя на сцену.
Пока в один момент не услышал.
Мелодию.
Скрипка разбавляет тишину волнением.
После, волна тревоги накатила на него.
Музыка её передавала.
Волны накатывались и накатывались, пока не начался шторм.
Тишина.
Прекрасные мотивы стали успокаивать, приводить в чувство всех, кто увидел шторм.
Мелодия как будто обнимала, как будто гладила по ушам, как будто целовала в лоб.
Как будто смахивала слезы с глаз.
Как будто говорит ему:
"Эта тревога останется между нами. Я про неё никому не скажу. Я никому не скажу, что нам было больно."
Улыбается.
И уходит.
Говорит напоследок:
"Не жди меня. Тебя ждут пирожные."
Ушла.
Появились хлопки зрителей.
Мальчик все еще сидел в шоке.
Кто ему это сказал?
Точно не мама.
И не сидящие рядом девушки.
Голоса он вообще не слышал.
Он слышал только флейту, фортепиано и скрипку.
Может это они ему сказали?
Он давно уже понял.
Мелодия говорила с ним.
Создала настолько крепкую связь, как будто они друг друга знали уже давно.
- Мама, а что это за музыка?
Мама удивленно взглянула на сына:
- Не знаю названия.
Так и не узнали.
Но за всю свою жизнь он не увидел и не услышал ничего более доводящего до мурашек и слез, ничего более прекрасного и цветущего пуще весны.
Ничего более.
Просто мелодия.
ГЛАВА 2
- Здравствуйте! - Аркадий подскочил к зашедшему клиенту.
Тот, поздоровавшись, стал детально описывать поломку его обуви. Мастер крутил каждый сапожок в руках, говоря о сроке починки и его задержке, вздыхая: "Ой-ой-ошеньки... "
На всякий случай дал свой номер телефона и распрощался с клиентом. Кажется, эти ботинки стали чуть ли не последними, которые Аркадий планировал залатать. На данный момент он чинил застежку на детских туфлях, а позже... А позже и так очень много работы. Так что к этим сапогам он прикоснется снова через пару дней.
Высокий, черноголовый, с большими и светлыми глазами, он обернулся посмотреть, кто вошёл.
- Еся! - он обрадовался вошедшей девушке, — Снова просто поговорить или с твоими туфельками что-то приключилось?
Девушка весело дëрнула веснушчатым курносым носиком, заправила за ухо прозрачный пушок волос, который выбился из общей прически, напоминающей корзиночку.
Есения заулыбалась, одернула жёлтое платье:
- Я пришла тебя угостить, — она протянула Аркадию коробку. К сожалению или к счастью, не обувную.
Он открыл её и увидел овсяные печеньки.
- Сама испекла? - он повертел одну в руках.
- Да, — она улыбнулась яснее неба и ярче солнечного луча.
Он легонько обнял её на радостях, показывая свою лучезарную улыбку лишь её плечу:
- Спасибо тебе!!
Еся промолчала, смущенно дëрнув носиком.
- Как ваш оркестр? Ты еще играешь в нём?
- Да, — она поджала губы, — Но сегодня выдалась возможность увидеть тебя. Может...
- Слушай, Еся, — Аркадий начал предложение тихо, — Не хочешь погостить сегодня у меня?
Бледные пальцы девушки соскользнули с его плеч.
- Конечно.
Светлые глаза поймали удивленный взгляд администратора практически за самой спиной черноволосого.
- Конечно, я принесу тебе мои туфли. С ними правда что-то... Приключилось. Я так и не поняла, что же с ними приключилось, но у меня скоро концерт, и...
- Конечно-конечно, Еся, — он закивал головой, — Приходи, буду рад тебя вновь увидеть.
Она улыбнулась так же ясно и ярко.
Ушла.
Очень мелодично.
Еся была больше, чем лучшей подругой. Но парой они не являлись.
Ведь она была самым близким человеком.
Они не были вечно ссорящейся парой или счастливыми старичками в браке.
Они были гораздо и гораздо ближе.
Ближе, чем кто-либо ещё.
ГЛАВА 3
- Совершенно никого?
- Совершенно, — сообщавший Аркадию прискорбную новость закатил глаза, — И никто не звонил.
- Третий день?
- Третий день. Я не думаю, что в такой поздний час кто-то вспомнит о своих сломанных ботинках.
Время граничило с вечером и полуночью.
Но Аркадий давно уже выполнил всю ту работу, которой, казалось, только пару дней назад было по горло.
Он ушёл.
Тревожный.
Белая нить звучала.
Звучала накрывающей волной и обещанием.
Звучала.
Звучала всю жизнь.
Решил позвонить Есе.
Поговорить с ней.
Не с тревогой.
Хотя очень, очень хотелось узнать, что это за мелодия.
Что звучала громче и громче.
Нить натягивалась туже и туже.
Доставляла почти физическую боль.
Пришел домой.
Выпил стакан
