Этьена к жизни?
Скрипучий, хриплый, как у давешнего индейца из сна, голос, ответил. Причём рот Этьена даже не пошевелился. Голос шёл словно с потолка пещеры:
– Никак. Он уже – ушёл в наш Мир.
– Понятно, спасибо за честный ответ. А где эти самые… Сокровища? Можем мы на них хотя бы… Поглядеть?
– Можете. А если не будете прикасаться к ним, сможете даже выйти наружу, и продолжить… Жить.
– Ты согласна? Посмотреть на них при этом условии?
– Конечно! Должны же мы знать, за что погибли братья?
– Ведите!
– Встань. Иди прямо. Теперь поверни налево. Теперь… – Билл послушно выполнял указания, игнорируя тот факт, что иногда ему приходилось буквально лбом прошибать «стены» – несуществующую обманку, и перепрыгивать через большие трещины. Линда молча следовала за ним, стараясь поднимать свой факел повыше.
Через пять минут они, преодолев ещё две пещеры, правда, крохотных, и два извилистых коридора-тоннеля, оказались в небольшой камере. В дальнем углу которой…
Действительно лежали сокровища!
Билл покачал головой: можно было и так догадаться! Да, собственно, он и догадался. Ещё до того, как они добрались до пещеры.
Несколько почерневших от времени столбов-идолов, прислонённых к стене. С вырезанными сурово-равнодушными, как у давешнего каменного изваяния, лицами и намеченными контурами рук-ног. Несколько головных уборов с перьями – правда, очень пышных, и с перьями таких птиц, которых Билл и не видал никогда. Щиты. Копья. Томогавки. Луки со стрелами – очевидно, всё это принадлежало когда-то именитым и легендарным Вождям…
Билл вздохнул. И на всякий случай отхлебнул ещё воды.
Ничего не изменилось. Линда спросила, обращаясь к потолку:
– А золота, ну, там, в самородках, или монетах, или хотя бы драгоценных камней у вас нет?
– Нет. – голос не стал вдаваться в подробности, но Билл и сам догадывался, что у древнего народа вряд ли могла быть реальная потребность в таких эквивалентах денежных единиц… Натуральный обмен! Например, шкуру оленя – на обсидиановый наконечник копья. Или лук. Который сделал профессионал: какой-нибудь старик, уже не могущий охотиться… А могущий сидеть в стойбище, и заниматься ремеслом.
Билла взяли за руку. Он отметил, что ладонь Линды мокра от пота и холодна, как ледышка. Билл, подняв голову к потолку, сказал:
– Благодарим. За то, что показали. И – оставили в живых. Брать мы ничего не будем.
– Тогда – уходите. Пока сомнения не проникли в ваши души. Те, чёрные, когда вначале их пришло двое, тоже обещали ничего не брать. Но затем взяли. Как они сказали – для их музея. Но нам всё равно: прикасаться или забирать священные реликвии предков не должен никто!
А позже за ними пришли ещё трое.
Их судьба вам известна.
– Да! – Линду снова передёрнуло, – С-спасибо. Мы… Пойдём, Билл?
– Да. – Билл не видел смысла задерживаться дольше. Тем более, что факела осталось всего два. А им ещё из шахты выбираться…
Оказавшись снаружи, и не без удивления поняв, что уже закат, Билл смог вздохнуть свободней, и выругаться всласть. Линда не протестовала: похоже, сама испытывала нечто подобное…
Они начали спускаться по знакомой тропе.
– Может, надо было всё же развязать Этьена? – Линда хмурилась.
– Нет. Зачем нам лишние проблемы? Не волнуйся: через примерно день он просто перетрёт свои верёвки о какой-нибудь острый камень, и освободится. К этому времени я хотел бы оказаться подальше отсюда!
– Я тоже.
8. «Хэппи» энд
Возле лошадей Билл почувствовал себя куда спокойней и свободней. И даже смог не без иронии вспоминать то, что с ними сегодня произошло:
– Чтоб мне лопнуть, если я хоть кому-то заикнусь о том, что со мной было.
– Я тоже. И стыдно, и страшно. И всё равно: как-то… Глупо всё это! Да и всё равно – никто не поверит! Что каких-то тухлых идолов и старые перья кто-то так надёжно и упорно охраняет! И столько народа из-за них погибло! Да и мы сами чуть было не…
А сейчас давай-ка поужинаем. Да ляжем спать.
Однако выспаться Биллу не удалось: едва он начал погружаться в пучину сновидений, к нему под бок, а затем и на грудь забрались две удивительно мягкие и приятные тёплые выпуклости, над которыми обнаружилась головка Линды:
– Не могу заснуть! Может, сможешь помочь? Ну, как тогда, когда ты меня… Снял?
Билл не увидел смысла отказывать даме.
Да и зачем?!
Он и сам не прочь был забыться хоть на краткий миг!
«Краткий» миг растянулся. Угомонилась Линда лишь под утро. И Билл смог провалиться в чёрную зыбучую пучину не то, что сна, а – забытья…
Устал он очень от всей этой «экспедиции».
Утром выяснилось, что солнце уже встало, а Линда уже развела костерок, и даже подогрела на сковородке остатки лепёшек:
– Я смочила их водой, и теперь они должны быть мягкими и тёплыми!
Билл благодарно кивнул, отхлебнув вначале из своей «обработанной» фляги – его одолевала жажда после «бурной» ночи.
Однако у воды оказался весьма странный привкус.
Правда, распробовал он это слишком поздно! Когда сознание уже поплыло, мышцы свело судорогой, а в ушах – зазвенело! Вздохнуть оказалось невозможно, и он грохнулся обратно на свой спальный мешок!
Линда, подойдя, внимательно посмотрела ему в глаза. Кивнула:
– Ты правильно подумал. Я нашла цианид. Который братья приготовили для нас. Вернее – для тебя. Они же думали, что проводник будет один. Так что, как видишь, от судьбы не уйдёшь. Кому суждено быть повешенным, тот не утонет!
Сознание Билла, как ни странно, ещё воспринимало её слова. А вот тело служить уже отказалось. По глазам поняв, что он ещё не умер, Линда сказала:
– Ты уж прости, что я с тобой – так. Деловой партнёр из тебя – как из гнилой палки крюк! Уж слишком горд. И независим. И вообще – ты слишком стар для меня! А мне очень хочется замуж! Но если я хочу, и правда, начинать новую жизнь где-то вдали от Толстого Мозэса, мне первичный капитал очень даже нужен. А это заплесневелое древне-индейское старьё не продашь!
А вот наших коней, да ваши кольты, да и прочее барахлишко, я продам запросто! В любом штате! В любой лавке! А как продам – меня с деньгами фиг выследишь!
Так что прости, Билл, но придётся вам всем полежать, тебе – тут, остальным – в пещерах, нагишом, и без верных револьверов!
Билл ещё чуял, как с него стягивают рубаху… А штаны-то и сапоги с него стянули ещё ночью.
Затем глаза перестали видеть, но какое-то время он ещё слышал. Как Линда, так и не позавтракав, начала связывать в караван их лошадей. А затем и растреноживать их.
А вот того, как женщина двинулась вверх по маленькому ущелью, он уже не слышал. Как ничего уже и не осознавал и не думал. Как не слышал и хлопанья крыльев над собой.
Когда спустившиеся из казавшейся неизмеримой дали стервятники принялись рвать куски из его застывшего нагого тела, он был мертвее камней, окружавших его…
