чудится!
Ты же видел: пропажа первых копателей объясняется вполне земными, а не какими-то там мистическими причинами!
Убили их! И закопали! Причём, возможно, сам Усмон-бек, или его подручные, и закопали.
– Да. Согласен. Но мне почему-то не легче от того, что мы их нашли.
– Мне тоже. Проблема в том, что Надю мы знали. Пусть и плохо. Но подумай сам: если б мы завалили какого-нибудь постороннего гада, которого вообще не знаем, ты бы так переживал?!
– Ну… Наверное, всё-таки – нет.
– Ну так и сейчас – завяжи с этим делом! – Кот никак не мог подобрать аргументов, чтоб заставить напарника отбросить все эти воспоминания и переживания, и расслабиться. Поскольку и сам никак не мог перестать думать всё это время об этом. Жуткая и нелепая картина торчащих над порогом босых ступней постоянно возникала перед глазами, – Если долго заниматься самоедством, да самобичеванием, так и правда – крыша может – того!
Поехать!
– Так ты думаешь, что мы сейчас – ещё не «того»?!
– Ну, может, где-то, конечно, мы и «того»… Только пока – не столь сильно, чтоб звонить в психушку. Чтоб прислали санитаров. Нет, мил друг Дрики. Мы ещё поборемся. А чтоб ты уж совсем не расстраивался, поехали-ка ты со мной! На базар!
Дрики вскинулся:
– Ты что, Кот?! Куда я, на …уй, поеду?! В таком состоянии! И виде!
Коту пришлось признать сермяжную правду этого заявления. Выглядел его напарник и правда – ужасно. Грязные всклокоченные седые волосы, которые явно давно нужно было бы и помыть и постричь, перекошенное лицо, бледное и словно землистого оттенка. Не говоря уж – про мятые заношенные джинсы и выгоревшую, тоже мятую, рубаху.
Понимал Кот и то, что уж повязку-то на руке запомнит любой продавец ножей…
Прекрасно осознавая, что несмотря на попытки бодриться, и радуясь, что хотя бы стрижен как нормальный человек, то есть – коротко, под стандартную армейскую, Кот тем не менее понимал, что и сам отнюдь не блещет красотой и свежестью вида.
Но он хоть на человека похож, а не на бомжа подзаборного…
Впрочем, может, он себе льстит?
– Согласен. Вдвоём мы, пожалуй, привлечём больше никому не нужного внимания к своим нестандартным особам, как говорят визажисты-стилисты в гей-ателье. Однако! Нам нужен новый нож. Хотя бы – похожий на мой старый. И бинты. И вата кончается. Да и колбаса, которую доели – последняя. А мы парни упорные. И мы намерены местным гадам, кем бы они ни были, показать!
Что русские так просто не сдаются!
Дрики снова странно на него посмотрел. Сказал:
– Я – хохол. А ты – татарин. Какие мы, на фиг, русские?!
– Нет, мил друг Дрики. Мы – русские.
И всегда ими для местных кадров останемся. Правда, в России мы бы были – «понаехавшими»! Чучмеками. И нас бы ненавидели ничуть не меньше, чем здесь. Так что сам понимаешь – нам тут сдаваться нельзя! И слабину показывать – ни в коем случае! Чтоб не создавать опасных прецедентов. И не позволять этим сволочам думать, что вот так легко они смогут нас со своей земли выдавить!
Пусть даже и с помощью всякой с…анной мистики и чудовищ!
Поэтому. Ложись, давай, отсыпайся. Если что – прикончи вот эту, открытую. Расслабишься. Ну а я – должен делать видимость, что всё у нас в порядке. И прикупить новых продуктов. А то на обед и ужин ни фига не осталось. Заодно потом к соседям схожу – а то мы, этак тихо и незаметно, прикончили обе баклажки от уважаемой Максуда-опы.
А нам завтра – снова пахать!
Дрики кивнул, и расположился снова на матраце, повернувшись на бок.
Кот привёл себя насколько сумел, в порядок.
– Я тебя снова закрою.
– Угу. – Дрики снова пялился, теперь уже в стену, находившуюся напротив лица.
– Ну, счастливо оставаться. И смотри мне – без глупостей!..
– Угу.
Оглянувшись в последний раз на напарника, и ничего утешительного не увидев, Кот тем не менее заставил себя бодрым и решительным шагом двинуться на выход.
На оптовом базаре как всегда царила атмосфера деловитости и алчности.
Продавалось действительно всё: от унитазов, люстр и линолеума, до шпингалетов, клея, и шурупов. Покупатели пытались, естественно, купить подешевле, для чего и переходили десять раз от оптовика к оптовику, и отчаянно торговались. В ответ продавцы, естественно, торговались не менее отчаянно, всячески расхваливая. Уж в чём местным нельзя отказать – так это в искусстве «втюхать». И даже если на товаре имелось предательское «made in China», упрямо твердили, что это – для таможни, а на самом деле – «всё из России»! Или Белоруссии.
Кот не торопился. Но особо и не мешкал. Пройдя вглубь базара, примерно под центр свода гигантского арочного перекрытия из стальных ферм и стеклянной крыши, выбрал скобяную лавку, в которой народу было побольше. Подозвал освободившегося продавца, указал рукой на витрину:
– Вон тот складной, пожалуйста.
– Вам завернуть?
– Да. Это – в подарок внуку.
Он расплатился. Нож в упаковочной бумаге и чек сунул прямо в карман.
Выйдя с оптушки, вздохнул. Нет, ему больше ничего здесь не нужно. Разве что действительно – пройти пару сотен шагов до аптеки. И можно снова – на остановку автобуса. Благо, отсюда тоже ходит прямой, без пересадок.
В аптеке он прикупил три бинта и пачку ваты. И ещё бутылочку йода – их давно кончился. Да и не помогает им сейчас, если честно, йод. Когда иммунитет ослаблен, сам организм ни фига не справляется с изгнанием всякой зар-разы из царапин, и из-под заноз. Вот и приходится – Левомиколем. Чтоб уж не гноилось. А этой мази ещё…
Половина тюбика.
Можно ехать домой – продукты он купит, где всегда.
Заходя в калитку, он уже не удивлялся, что замок открывается легко: местные твари наверняка рады, что он не сбежал, поджав куцый хвост. А всё же вернулся…
Вот и сделали его возвращение лёгким.
Во дворе ничего не изменилось: похоже, Дрики и правда всё это время спал.
Однако когда Кот поднялся по ступеням в верхний кусок двора, подумал, что чего-то словно не хватает.
Точно.
Не хватало развешенных на верёвке для просушки комбезов.
И самой верёвки.
Коту словно штырь вонзили в сердце: он не на шутку перепугался за напарника!
Хреново он выглядел, когда Кот уезжал! И муками совести явно терзался!
Не наделал бы и правда – глупостей!
Кот ринулся в дом.
Но там никого не оказалось! Дрики, скотина ты глупая, куда делся?!
Дрики нашёлся в сарае с рухлядью.
Воспользовался он и верёвкой, и коробом-корпусом старого телевизора. И балкой крыши.
На ней он сейчас и висел, с посиневшим лицом, и вывалившимся изо рта синим же языком…
13. В ловушке
Некоторое время Кот просто смотрел.
Он уже понял, что и его кореш-напарник – мертвей мёртвого. И сделать он уже ничего не сможет. Никакого «рот в рот», и непрямого массажа сердца…
Остаётся только срезать его с балки, да позвонить в милицию.
Ну, или тоже – закопать. В ту же яму – пока земля свежеразрыхлённая!
Кот достал свой новый нож. Развернул упаковочную бумагу. Не без труда – новый! – открыл лезвие.
Лезвие оказалось – тупей некуда. Но провозившись с полминуты, он всё же перепилил, тоже встав на пододвинутый поближе кожух телевизора, верёвку. Её жилы были из пластика, и порвать такие было просто невозможно. Бедный Дрики.
По обломанным окровавленным ногтям похоже, что в отчаянные последние моменты жизни он всё же пытался…
Положил ещё не совсем остывшее тело Кот тут же, в сарайчике. Ещё раз невольно оглядел уныло-убогий интерьер.
Чтоб им всем у…раться! Неужели они с Дрики не достойны чего-то получше?..
Похоже, не достойны.
Значит, придётся снова понюхать всякого дерьма. И тления.
Переодеться в комбез, пусть и сыроватый, Кот не забыл. Дрики бросил комбезы прямо в дальнем углу верхнего двора, на его утоптанную почву, и они, оказавшись на тёплой земле, подсохли всё же неплохо.
Поскольку копал и правда – разрыхленную землю, дело спорилось. Не прошло и часа, как он снова дорылся до кроссовок. И Надюхи. Или – Нади, как хотел, чтоб её называли, Дрики. Похоже, впечатлила девушка «гарного хлопчика»…
Надя не изменилась. Так и лежала на боку, скрюченная – как он вписал её, спиной вперёд, в отрытый вниз и вбок от кроссовок, приямок…
Кот
