двигавшийся теперь достаточно уверенно и быстро, мгновенно зарядил.
– Отходи!
Эванс отпрыгнул подальше, зажав уши руками и открыв рот. Рикер выстрелил.
Граната попала точно в центр туловища приблизившегося уже шагов на пятьдесят монстра. Тот взглянул недоумённо на дыру, образовавшуюся в груди. Но больше сделать ничего не успел!
Чудовищный взрыв был такой силы, что Эванса оглушило, и кинуло словно могучей рукой на поверхность крыши! Спустя пару секунд на голову и тело посыпались куски туловища: крупные и мелкие. Один попал на открытый участок руки: Эванс заорал благим матом, и поспешил стряхнуть его на поверхность крыши: кусок обжигал, словно раскалённое железо! Рядом заорал тоже грохнувшийся на спину Рикер: ему попало на щёку и лоб! Эванс перекатился, и поспешил рукавом кевлитового комбеза стряхнуть куски с пузырящейся кожи горе-стрелка! Рикер заткнулся. Но тут же снова открыл глаза, и заорал:
– Заряжай!
Эванс, пошатываясь, и морщась – в голове гудело! – встал на ноги.
В пятидесяти шагах, а, вернее – всего в сорока, поскольку он неверно оценил расстояние, на которое успел приблизиться к ним чёрный качок, валялись на песке огромные чёрные ноги – даже сейчас при взгляде на них мороз шёл по коже: каждая – больше слоновьей! Вокруг чернело как бы гигантское пятно: из мелких, и покрупнее, шматков туловища, и дымился сам песок – очевидно, на него пролилась странная кровь огненноносной твари.
Других свидетельств того, что они только что едва избежали явно мучительной смерти, не имелось. Эванс обернулся к порывающемуся встать Рикеру:
– Сиди уже. А лучше лежи. Ты его прикончил.
– Чего? – хмурящийся Рикер склонил голову чуть набок, и Эванс понял, что тот его просто не слышит – похоже, контузило взрывом!
Эванс не стал мудрить, а показал кулак с опущенным вниз пальцем. Рикер понял:
– А, прикончился?
Эванс кивнул. Рикер с явным облегчением опустился снова на спину, морщась и кряхтя:
– Проклятье! Не слышно ни хрена… И всё тело болит – словно весь день играл в чёртово регби…
Эванс спустился вниз. Взял шприц с кардиоэринитом. Набрал в одноразовое ведро воды из крана, поднялся наверх. Дал напиться привставшему для такого дела Рикеру. Воткнул шприц в грудину Парка, вдвинул поршень. Парк не пошевелился.
Пришлось встать на колени, и некоторое время поделать искусственное дыхание, чередуя с непрямым массажем сердца через грудину. Эванс уже начал было отчаиваться, как Парк вдруг вздохнул. И вылупил на него глаза. Эванс удовлетворённо кивнул:
– Ну-ка, садись. – он сам помог напарнику, – И попей: помогает.
Парк затряс головой, морщась. Эванс сам поднёс ведро к его рту, наклонил… Вода полилась по подбородку и груди, но и в рот попала. Парк принялся отплёвываться. Затем заморгал, замычал: похоже, очухался!
– Что? Как?! Вы… Эванс! Это ты?
– Да. Надеюсь. Теперь спроси, для соблюдения традиций, как в тот раз: «Где я?»
– Смешно. Твой тупой и плоский юмор сейчас как раз то, что я хотел услыхать. От его привычности на душе сразу становится теплее. И спокойней. Значит, мы в безопасности. Относительной. Ладно, юмористы хреновы. С Балрогом-то – что?
– А-а, так эта хреновина называется Балрогом? Хм. Не слыхал. Похоже, и Рикер не слыхал. Поэтому он и придумал, как его прикончить: можешь полюбоваться на то немногое, что осталось.
Кряхтя, и держась за грудь, Парк сел. Одышка его тоже мучила, но Эванс посчитал, что чем раньше тот лично убедится, что с тварью покончено, тем ему будет спокойней. Эванс помог напарнику подняться на ноги. Заметил при этом, что всё тело Парка сотрясает мелкая дрожь. Но Эванс и не подумал приколоться по этому поводу: когда тебя посещает, да ещё вот так: среди бела дня, твой самый страшный страх, не до смеха. И не до подколок.
Они подобрались к парапету.
Вид валяющихся на песке массивных гигантских ног впечатлил Парка. Он пошкрёб затылок. Покачал головой:
– Спасибо, ребята. Как вам это удалось?
– Рикер догадался. Пока я пытался притормозить его продвижение из плазмомёта, лазера и пулемёта, он сбегал за гранатомётом. Применил ультралиддитовую. Разрывную.
– Чёрт! Да тут было не больше тридцати метров! Как вы сами-то живы остались?!
– С трудом. Рикер вон до сих пор ни хрена не слышит. И лежит.
Парк подошёл, встал над спасителем:
– Спасибо!
– Чего?
Парк плюнул в сторону, покачал головой, подкатив глаза к небу. Потом придумал: показал большой палец, похлопал.
Рикер осклабился:
– Ладно, чего уж там… Не благодари. Я ведь не только тебя спасал. Но и себя! А то, понимаешь, разные закомплексованные напарнички понавыдумывают всяких страстей и монстров – спасай потом их от них! Ну, и, как уже говорил – себя!
Внизу первым делом Эванс всобачил Парку ещё одну дозу сердечного. Диагностировать предынфарктное состояние не смог бы в данном случае только совсем уж тупой. На вопрос, как он себя чувствует, Парк хмыкнул: «Да уж получше, чем Балрог!»
Только теперь они смогли более-менее добросовестно и подробно просканировать тело Эванса.
Как он и предполагал по весьма ощутимо улучшившемуся самочувствию, больше никого «паразитического» внутри него не осталось. Проверили и остальных. Порядок!
Ворчащий что-то насчёт «безответственности и непозволительном пренебрежении к своему здоровью» Парк воткнул Рикеру в задницу универсальную – от контузии.
Рикер, потиравший поясницу, буркнул:
– У нас есть что-нибудь от шишек, синяков и растяжений?
– Мазь под названием Фунилгон. Её же выдают всем спортсменам. И солдатам.
– Чёрт. Правда. – Рикер поморщился, словно чем-то расстроен, – Странно. Вот сейчас, когда ты сказал – вспомнил. Из курса. А до этого – как отшибло! Забыл напрочь!
– Э-э, не бери в голову. Контузия. А вот её, кстати, полечим хлористым калием. Потому что твои симптомы указывают на лёгкое сотрясение мозга. Тоже надо лежать.
– Ладно. Лежать-то я – в первых рядах. А ты-то – как? Очухался от переживаний?
– Более-менее. Сам за собой не знал, что так боюсь этого гада… До инфаркта. Едва увидел воочию, что ничто его не берёт – что-то перед глазами поплыло, марево какое-то, как бывает над раскалённым песком в пустыне… Ноги подогнулись, а руки отнялись. И грохнулся я в обморок. От обилия… Впечатлений. А проще говоря – с перепугу!
– Инфаркт, конечно, дело серьёзное. – Эванс поморщился. – И от стрессов или ужаса тоже бывает. Ну, если вспомнить курс, впихнутый в нас. Но с сиденья в обморок ты грохнулся не обязательно – с перепугу, Парк. – Эванс снова вздохнул, – Вон: стоящие на карауле перед Букингемским дворцом королевские гвардейцы ничего не боятся. А в обмороки падают похлеще всяких нервно-чувствительных дамочек… Причём – регулярно. От усталости и неподвижности. Ну, и от напряжения. Нервного. Ну а насчёт бояться…
Было тут чего бояться.
Вы, напарнички у меня – те ещё гады. Словно сговорились. Подобрали себе для персональных комплексов, фобий и страхов самых мерзких и противных тварей! Тут, по-моему, даже наши хозяева признают ваше первенство в этом вопросе: недаром же нам этих монстров дали уже после всего того, что понавыдумывали они.
– Это точно. Никто не создаст себе более страшных чудовищ, чем сам человек.
Вот именно поэтому и существуют на теле общества такие паразиты, как всякие психотерапевты да психоаналитики. – Рикер сплюнул. Похоже, накипело, – И ни хрена ведь не помогают по большому счёту! А только загоняют наши страхи вглубь, в дебри подсознания!
– С этим согласен. – Парк покивал головой, – Спустя пять веков изучения мозга человека, он, как я уже и говорил – полные потёмки! И это – для нас. Чего же говорить про бедолаг-хозяев? Ладно. Будем считать, что сегодняшнюю программу по нашему «изучению» мы честно отработали. А теперь можно и поспать с чистой совестью.
Думаю, страшнее, чем наши собственные, так сказать, персональные, ужастики, для нас уже никого и ничего не будет. Но…
Мы, вроде, справились!
Я имею в виду – не сдались. Не побежали с воплями и слезами прочь. А честно боролись. Пока могли. Изо всех сил. И – вроде, живы. Так что спасибо ещё раз, братья по оружию. И просто – братья.
– Да ладно, всё нормально.
– Пожалуйста, Парк. – Эванс вздохнул. – И тебе спасибо. И тебе, Рикер – не побоялся порешить мою «внутреннюю» гадину!
– Да уж, твоя, если честно, напугала меня, чего уж говорить – до дрожи! Наши-то с Парком – так сказать – внешние! А твоя – вот именно – внутренняя… Б-р-р! – Рикера передёрнуло. Парк сказал:
– Повезло нам. Что не сдавались, и не прятались. Не пытались отсидеться. Да и с последним испытанием, вроде, справились. Благодаря тому, что прикрывали спины и задницы друг друга, а не бросали, как, вероятно делали те, кто…
Не выжил здесь.
Ну а теперь и правда – думаю, можно и отдохнуть. И выспаться.
– Я
