Произведение «Адонис.» автора Мансуров Андрей - Литературный сайт Fabulae (страница 38 из 40)

Буркнул:
– Ну уж эту – точно трахать не буду! Учёный уже.
Несколько удивлённый отсутствием ожидаемых привычных комментариев, он оглянулся на напарников. Странно. Парк застыл, словно громом поражённый, уставившись в точку где-то над дверным косяком, Рикер вообще лежал на полу ничком, закрыв голову сверху обеими руками. Тело его вздрагивало, как при рыданиях.
С Парком оказалось попроще: подойдя к нему, Эванс вылил ему на голову стакан воды, набранной из крана, похлопал по мокрым щекам… Парк, словно выброшенная на берег рыба, несколько раз судорожно вздохнул, и зашевелился: тело расслабилось и разогнулось, глаза приобрели осмысленное выражение. Оглянувшись, он наконец увидел Эванса, стоявшего прямо перед ним:
– Где я?!
Более глупого вопроса Эванс себе представить не мог, тем более – от Парка, но ответил вполне спокойно:
– Ты на Адонисе, дружище. В форпосте, построенном нашими вояками. На верхнем уровне, в кухне. Более подробная информация нужна?
Парк, казалось, потрясён этим ответом. Но очень быстро удивление и растерянность в его взгляде сменилась пониманием, и он словно пришёл в себя:
– Тьфу ты, Эванс! Зачем ты облил меня водой?
– Будто не знаешь! Ты стоял, замерев, как в ступоре, и даже не моргал. Ну а вода – она как раз обычно помогает. Приводить людей в себя.
– Чёрт! Чёрт… Не помню. – Парк потёр лоб пальцами, поморщился. Потом морщины на лбу разошлись, – Чёрт! Я вспомнил! На нас напала круглая волосатая тварюга, и я начал разрезать её лучом, но… Посмотрел ей в глаза. А они – как две звезды! Ну, или – прожектора. Ослепили меня. Тело словно свело судорогой. И… Дальше ничего не помню.
– Значит, хорошо, что ты отвлёк её внимание на себя. На меня она «посмотреть» не успела. И я её прикончил. И распилил на четыре куска. Кстати – странно, но они ещё вполне резво шевелятся! Она какая-то уж слишком… Живучая!
– Она не то, что «живучая», она вообще – практически бессмертна! – это голос подал Рикер, всё ещё не спешивший поднять голову с пола, и убрать с неё руки, из-за чего голос его слышался, словно из-под подушки, что не мешало ему ощутимо дрожать. – Это – самая страшная и мерзкая мразь, которую я с детства помню! И боялся её всегда до дрожи. Называется – упырица! Может гипнотизировать. И нейтрализовывать луч лазеров.
– Очень смешно. Просто нужно проверять заряд, да магазины пустые – заменять, – Парк, осматривавший оружие, положил его на кухонный стол. – Пистолет не пострадал.
– Упырица, значит? Хм. Только в кино видел. Но… Те выглядели по-другому.
– Не путай, Эванс. – это снова влез всё ещё бледный, но уже вполне твёрдым голосом разговаривающий Парк, – То, что ты видел, называется – зомби. Бессмертные твари, питающиеся человечиной. Они не волосатые. И боятся солнечного света. А про упырей, или про упыриц фильмов, насколько помню, наш Голливуд не снимает – они, если можно так сказать, изобретение и частная собственность средневековой Европы. Запатентовано!
Эванс, свой пистолет прятать не спешивший, и поглядывавший на так и шевелящиеся куски туловища, подошёл к Рикеру. Пистолет переложил в левую, правой рукой поднял всё ещё лежавшего Рикера с пола за предплечье:
– Разлёгся он тут, смотрите-ка… Ну-ка, колись: откуда ты про чёртову Европу нахватался? Спасибо Парку, принял парализующий взгляд на себя, а я уж – на подстраховочке… А если б не смог?!
– Если б не смог… – белый, словно лицо посыпали мукой, Рикер судорожно вздохнул, взгляд его всё ещё излучал дикий ужас, капли пота стекали со лба, – Некому было бы встречать наших, прилетевших бы через пару недель. Ну, кроме наших растерзанных и окровавленных останков. Немногочисленных. Поскольку эта тварь питается человечиной.
– Замечательно, конечно… Но ты не ответил – откуда взял-то?
– Из одного ужастика. Тоже, кстати, старинного. Называется «Ведьмак».
– Мило. – Эванс отпустил руку Рикера, убедившись, что тот перестал изображать бескостный студень, и сам уже держится на ногах, – Лучше бы ты, впрочем, ведьмочек понавоображал. А то мне уже скучновато. Да и секса хочется! Безопасного. Уж этих-то я бы связал. А в рот – кляпы!..
– Эванс!
– Шучу, Парк. Это я от нервов хреновых, всё от них… Мелю всякую чушь, да пытаюсь взбодриться. А то руки до сих пор трясутся, будто кур воровал. А уж про зубы и колени и не говорю! Та ещё чечётка…
– Ну, колени там – не колени, а сделал ты всё как надо! В таком состоянии, разрезанная, эта штуковина, насколько помню, не опасна: она, конечно, сблизится, и срастётся, если оставить её вот так лежать, но – нескоро. Только к следующему полнолунию!
– Ха! Прикольно. А как нам её окончательно прикончить?
– Ну… Нужно серебро. – они переглянулись. Парк и Эванс отрицательно покачали головами. – Ну, или просто – сжечь!
– Ладно. Благо, затаскивать-то недалеко, – Парк кивнул на крышу над головами, – но оттащить придётся хотя бы шагов на сто. Ближе у плазмомёта – мёртвая зона. То есть – парапет крыши не даст опустить дуло так низко.

Плазмомёт, заправленный старым добрым напалмом, работал прекрасно.
Обугленные полыхающие оранжево-красным пламенем ошмётки, в которые очень быстро превратились четыре расставленных подальше друг от друга – от греха подальше, как высказался Эванс! – куска туловища, вскоре превратились и в банальный пепел. Который сдул приятный лёгкий ветерок, имевшийся снаружи. Рикер только сейчас вздохнул с заметным облегчением:
– Господи! (Прости, что помянул всуе!) Наконец-то! А то чёртов кошмар преследовал всё детство. Родители даже к психоаналитику водили меня… (Чтоб ему сдохнуть с его бубнением и гипнозом!) Ну, и пока подростком был… Тут уже помалкивал – психа этого с его лекарствами боялся больше, чем упырицу. К чулану ночью подходить боялся. Стулом его дверцу подпирал. Да и днём боялся – она, вроде, по тёмным каморкам живёт…
– А нехрена читать ночью под одеялом с фонариком дурацкие страшилки!
– Тьфу ты, Эванс! Ты подглядывал за мной, что ли?!
– Да нет. Просто сам так делал. Закрывшись от родителей.
Парк посмотрел на них с хитринкой:
– А я вас удивлю. Я тоже. Почитывал. Что не вдохновляет. Учитывая, что вначале мы попали там, на Земле, туда, куда попали…
А затем – и сюда!
Ладно, приготовьте два остальных плазмомёта. И пулемёты. Я чувствую, как вздрагивает фундамент – не иначе, «мой» идёт!
– А кто он – «твой»?
– Красавец! Шучу. Но когда увидите – уж точно не спутаете ни с кем!

Оно и верно: спутать было бы трудно.
Чудовищная фигура, продиравшаяся сквозь джунгли наподобии Кинг-Конга, так, что тряслись и раздвигались в стороны верхушки стволов, возникла перед ними во всей грозной красе: «твою ж мать!», как высказался Рикер. Эванс, ощущавший приятную уверенность от жёсткости и привычности лежащего на плече массивного приклада, ждать не стал: выпалил в замершего на мгновение массивного монстра самым мощным зарядом!
Огненный сгусток обрушился на чёрную фигуру настолько быстро и внезапно, что та словно бы растерялась: даже не подумала с его пути убраться, или пригнуться!
Но когда пламя немного стихло, Эванс понял, что монстр не слишком пострадал. А вернее – вообще не пострадал: во-всяком случае двинуться к форпосту, мерзко ухмыляясь во всю разверстую пасть, и нарочито неторопливо переставляя толстенные ноги, продолжил. Ничем ему и второй заряд не помешал. Выглядела человекообразная штуковина, конечно, устрашающе: чрезвычайно массивное туловище, бугрящееся могучими, словно у качка, мышцами, полумесяц из рогов, имевшихся на голове – ни дать, ни взять – дьявол во плоти! – черная плеть в одной руке, огненный меч – в другой… Эванс прищурился. Нет, вряд ли дьявол – для Парка слишком банально. Сказочный персонаж?
Да и … с ним: Эванс про такого не читал, но ужаса особого не чувствовал – не то, что с мерзкой дрянью, освоившей, словно дом родной, его желудок! Одним прыжком Эванс перескочил на кресло пулемёта. Ну-ка, попробуй этого, огнеупорная мразь!
Разрывные пули очень даже легко проникали в массивное тело, заставляя его дёргаться, и чуть замедлять движение, но не причиняя заметного ущерба: словно кто-то или что-то внутри туши не позволяло той развалиться на части, как должно было бы по-идее быть! Да и дыры, проделанные пулями как-то подозрительно быстро исчезали: зарастали, что ли?
Очередь, выпущенная с того места, где располагался пулемёт Парка, почему-то прекратилась. С участка Рикера не стреляло вообще ничего.
Эванс, перескочивший на третье кресло, попробовал и чёртов лазер – мощный луч оказался словно поглощён чёрным телом – без малейшего для того ущерба. Эванс заорал:
– Да что за скотину ты на нас послал, Парк?! Почему его ничто не берёт?!
Парк не ответил, и Эванс, обернувшись, увидел, что тот лежит у казённика своего оружия навзничь, широко раскинув руки – похоже, потерял сознание. Зато вот Рикера нигде видно не было, и Эванс было совсем подумал про товарища по оружию нехорошо, как тот, словно чёртик из коробочки, выскочил из люка. На плече тащил тубус, в руке болталась укладка с гранатами. Схватив гранатомёт, Рикер мгновенно привёл его в боевую готовность, коротко зыркнув на Эванса:
– Заряжай!
Эванс,