Детская дудочка где-то поет!

друг друга, спасите!"
Ну, дружинники к нам, стало быть. Во смеху-то!
    - Неужели смеялись? - не поверил Петя.
    - При  чем  тут смеялись!  Чего  уж тут смешного,  когда  пришлось стоя
спать!
    - Кому?
    - Кому-кому, закомукал! Мне - кому же еще!
    - Заливаешь! - уверенно сказал Петя.
    - Это я-то? Докажи!
    Доказательств не было. Они помолчали.
    - Чтой-то делать ничего не  хочется,  -  потягиваясь, сказал  Борька. -
Объелся я у тебя  на всю жизнь.  Уж накормил ты меня на славу. Никто  так со
мной не поступал. А ты, Петрушка, не жадный! Хорошо!
    Петя покраснел, вспомнив, как испугался вчера.
    - Извини меня, Борь!
    - Ты это о чем? - притворился Борька.
    - Ну, как я...
    - Ерунда! Думаешь, я лучше?
    На этот счет у Пети не было никаких сомнений.
    -  Я,  может быть,  хуже! - сказал  сам себе Борька  и лег на скамейку,
согретую  солнцем. Он вытянул  ноги и на  мгновение застыл так, ни о чем  не
думая, ничего не чувствуя, кроме солнечного тепла. - Я, брат ты мой, тебе не
Сашка! - продолжал он, возвращаясь оттуда, где он ничего не думал. - Сашка -
это да! Он скоро приедет - и сам увидишь!
    Петя был наверху блаженства: оказывается, Борька на него не обиделся.
    - Хочешь, в шахматы будем играть? - предложил он.
    - Не умею! - сказал Борька.
    - Научу! Я с папой без форы играю!
    -  Не получится! - сказал Борька, задирая кверху ноги.  -  Я мешком как
треснутый!
    Но Петя не оступал.
    - Я терпеливый! Я одну собаку выучил до десяти считать, чем ты хуже?
    - И вправду - чем  я хуже? -  удивленно спросил Борька, опуская ноги на
землю. - А какой она породы была?
    - Королевский пудель.
    - Ну, ей везет! А я - дворняжка!
    Борька встал на четвереньки, залаял и побежал по двору.
    Петя помчался за шахматами. Принес шахматы и сандалии.
    -  Вот они,  голубчики! -  обрадовался Борька, разглядывая свои старые,
развалившиеся сандалии. - А я-то вас уже похоронил, бабушке сказал, что меня
ограбили.
    - Мы, что ли?! - ужаснулся Петя.
    - Не-ет! Я такое придумал, что бабушка весь вечер крестилась  и про них
забыла. Теперь их домой - нельзя! Ну-ка, летите, милые!
    И Борькины сандалии полетели в помойку...


    Возвращение Сына Города


    Саша  вернулся  в Ленинград. Летние  каникулы он провел  у  бабушки под
Псковом. Он любил возвращаться в город в конце лета. Это  было самым любимым
его занятием - возвращаться откуда-нибудь домой.
    Другим  самым любимым  его занятием было уезжать из дома в июне месяце,
и,  уезжая, он  не  хотел возвращаться.  Но  лето такое  длинное. За лето он
успевал  забыть и школу, и школьных друзей, и  асфальтовый  город. Летом  он
начинал любить бабушкину  деревню,  деревенских ребят, косцов, речку, лес, -
словом, все, что называлось бабушкиной деревней.
    Но стоило  солнцу перекатиться из июля  в август, стоило  тем же  самым
утрам  начинаться  обильными росами, как Сашу охватывало  беспокойство, и он
ловил себя на мысли, что с ним обязательно должно что-то случиться.
    Просыпаясь по утрам,  он не  сразу  вскакивал,  как  в середине лета, а
некоторое  время лежал с закрытыми глазами,  представляя себе,  что же с ним
должно случиться. И каждое августовское утро ему виделось, как он вернется в
свой  город,  на свою улицу, повстречается со своими  друзьями, и что  будет
потом. От  этого начинало стучать в висках, сердце колотилось, и, не в силах
с собой справиться, он просыпался окончательно, прыгал с кровати  и  босиком
мчался по деревне.  Вслед ему мычали коровы, кричали воинственно краснолапые
гуси.  Испуганно  взвивались  белоснежные  куры, бежали за ним собаки, а  он
несся стрелой к речке и прыгал вниз головой с обрыва.
    Вода принимала его в холодные свои глубины, холодила его тело и голову,
и он долго плыл по реке, и веером стояли над ним брызги, расцвеченные низким
утренним солнцем.
    Потом,  шатаясь,  он  выбирался на  берег и медленно шел  по  деревне в
окружении деревенских  собак.  И  снова мычали коровы,  кричали  воинственно
гуси,  и куры  вспархивали  у  самого его  лица. А на  пороге дома ждала его
бабушка, маленькая старушка,  в  большом новом сарафане и  белом, в горошек,
платке...
    И вот он вернулся и как  будто не узнавал родного  города, а город его.
Саша шел с мамой по улице и подпрыгивал, а на голове его подпрыгивала летняя
белая кепочка.
    За лето Саша изменился, вытянулся, и мама  не узнавала сына. От счастья
и  гордости у нее  кружилась голова  и немного  голова кружилась от  дальней
дороги и тяжелого чемодана.
    - Не прыгай! - сказала мама. - Чемодан тоже прыгает, а я - с ним!
    Саша  посмотрел  на маму  и удивился,  что его  мама одна  несет  такой
тяжелый  чемодан. Он ухватился за ручку.  И мама улыбнулась, узнавая  в сыне
помощника.
    Потом они ехали на троллейбусе, и Саше хотелось кричать от того, что он
видел за окном. А видел он Невский проспект и реку Фонтанку, Дворец пионеров
и знаменитых коней. Он так радовался, что пассажиры  сразу догадывались, что
в город вернулся Сын Города и никто другой.
    Как только они подошли к дому, Саша не выдержал:
    - Мама! Я на минутку к Борьке...
    Мама поглядела вслед убегавшему сыну и подумала: какой он легкокрылый и
стремительный - он может когда-нибудь улететь...
    Саша одним духом взлетел на седьмой этаж.
    Открыл ему сам Борька.
    - А-а-а-а! - протянул Борька. - Это ты-ы-ы!
    Тон у Борьки был разочарованный, но Саша не обратил на это внимания.
    - Борька - это ты! Здравствуй - это я!
    На его крик в прихожую высыпали все Красномаки.  Бабушка втащила  его в
квартиру и, крепко обняв, поцеловала.
    - Сашенька, как ты вырос!
    Таня с Маней повисли на нем и тоже закричали:
    - Сашенька, как ты вырос!
    Они полезли к  нему целоваться и перепачкали его сгущенкой. Саша достал
две шоколадки и протянул им.
    -  Никогда нас не  забываешь, - сказала бабушка и, всплакнув, пошла  на
кухню.
    - Никогда  нас  не забываешь! -  как попугаи, повторили малышки.  - Вон
Борька нас ни разу не угостил.
    -  Они все лопают  - и мое и свое. А ну, брысь! - Борька протянул узкую
ладонь. Саша крепко пожал ее.
    Борьку словно разморозило. Наконец-то он понял, что друг вернулся.
    Девчонки  нападали на  Сашу,  делая  ему рожки.  Саша весело смеялся  -
девчонки были удивительно похожи на верного друга Борьку.
    - Ну, чего  раскудахтались? - напустился на них Борька. - Совсем от рук
отбились. Вот сейчас стану про волка рассказывать...
    - Не надо, Боречка! Мы лучше пойдем сгущенку есть!
    И ушли есть свою сгущенку.
    - Знаешь новость? - спросил  Борька. - У нас пятеро  новеньких,  и Анна
Кирилловна перешла в первый класс!
    - Жалко ее! - признался Саша. - Я ее ни на кого не променяю. А помнишь,
как в первом классе Жбанов на урок колбасищу притащил и весь урок чавкал...
    -  Да-а-а!  -  как  бы  между  прочим сказал Борька. -  Я  с одним  тут
познакомился,  новеньким, Петрушкой  Стародубцевым. Он из английской школы к
нам перевелся.
    -  А чего  ему там  не  понравилось? - резко спросил Саша. В бабушкиной
деревне у него осталось много приятелей, но Борька был один!
    - Обещал  сегодня зайти. Мы в шахматы  с ним играем.  Я уже  мат  двумя
ладьями могу! Ну и умный! Я от него про художников узнал, абракци... Ну, они
еще цвет придумали!
    - Цвет придумать нельзя! Он есть сам  по себе!  -  взволнованно  сказал
Саша.  Его обдало  жаром, и  он  почувствовал  себя  опять стоящим на  крыше
двенадцатиэтажного дома, когда они смотрели первомайский салют. Тогда Борька
хорохорился, как всегда,  и перегнулся  через  ограду. Голова  пошла у  него
кругом, он пискнул  и совсем перевесился туда... Саша, еле живой  от страха,
рванул Борьку за хлястик белой куртки,  а сам,  закрыв  глаза,  упал. Борька
шлепнулся  рядом,  и долго  они так  лежали. А потом  приподнялся Борька, по
сторонам огляделся:
    - Ну и друг же ты, Сашка!  Я бы, наверное, так не смог!  Но в следующий
раз постараюсь!
    А Саша ему:
    - Дурак! Следующего раза не будет! Нет, нет, нет!
    А Борька:
    - Ну чего ты? Замекал козлом!
    И они разругались...
    -  Много  ты  понимаешь!  -  осерчал  Борька.  -  Он  по-английски
разговаривает.
    - С тобой, что ли?
    - С телефоном, балда! Его отцу звонил какой-то англичанин! Его отец  на
Белое море ездит!
    На душе  у Саши  сделался  черный туман.  Саша не  любил разговоры  про
отцов.
    - Значит, в  шахматы, говоришь,  выучил,  а  на  задних лапах стоять не
выучил? - спросил он, поднимаясь. Он вдруг сделался очень тяжелым.
    -  Ну что заводишься? - возмутился Борька и тоже вытянулся. Так вот они
и стояли. Друг против Друга.
    - Ты его видел? Не видел, а языком болтаешь!
    - А чего  мне  его видеть - для  меня он невидимый! Я его  и  видеть не
хочу! Умник, ну и катись к умнику!
    - Во, озверел человек! - удивился Борька.
    - А он змея воздушного  пускать умеет?  А нырять  с обрыва? А на  плоту
плыл  в Тихую заводь, где живет старый сом:  усы  - как рога у козла? А я на
плоту плавал и  бревна разъехались! А я на лошадях ездил все лето, а сколько
раз - верхом!
    -  А сколько  раз верхом, -  еле  слышно повторил  Борька,  лопаясь  от
зависти.
    - Косить выучился! На тракторе немножко ходил!
    Борька не сводил с друга глаз.
    - Англичанин! - передразнил он вдруг себя. - Да я с ним только неделю и
знаком!  Мы  с ним все  во  дворе,  на  скамейке.  Сказку  мне какую-то  все
рассказывал  про капустный листок. Надоел прямо. - Борька захихикал. - Скука
с ним смертная!
    - Ладно врать-то!
    Борька почувствовал себя прощенным.
    - Бабушка! Мы гулять пойдем! - закричал он.
    -  Гуляйте на здоровье! - разрешили  Таня  с Маней, до колен вымазанные
сгущенкой.
    Пока мальчишки спускались по лестнице, Борька  все время наговаривал на
Петю. По-Борькиному выходило,  что Петя  - трус  необыкновенный, задавала  и
жадина.
    - Не ври!  -  одернул его  Саша, не терпевший наговоров.  Однако именно
таким  представлялся  ему  этот  хиляк-англичанин.  На  первом  этаже  они
наткнулись на мальчишку с шахматами под мышкой.
    - А я услышал ваши голоса и решил подождать! А ты - Саша Федоров, да? -
спросил Петя, восторженно разглядывая Федорова. - Мне кажется, я тебя где-то
видел!
    - А я тебя не видел! - мрачно сказал Федоров. - Ты  невидимый и не наш,
потому что не из нашего класса.
    -  Я  буду учиться  в вашем классе!  - заступился за себя Петя. Шахматы
деревянно застучали в его трясущихся руках.
    - Все равно не наш и никогда им не будешь, верно, Красномак?
    - Не знаю, - промямлил Борька.
    Нет, такой ответ никого не устраивал: ни старого друга, ни нового.
    - Ты за кого? - отчаянно спросил Саша, и его голос стал  подниматься до
самого неба. - За меня или за него?..


    Первоклассник Ванька-ключник


    На той  же  улице, где жили мальчишки, жила  семья Тряпичкиных. В семье
Тряпичкиных было семеро детей.  Недавно там отпраздновали четвертую свадьбу.
Дочь Вера окончила школу и вышла замуж за своего одноклассника.
    - Ну, все! - говорила, разглядывая себя в зеркало, Вера. -  Теперь я на
всю  жизнь Розова, а не Тряпичкина. Фамилия-то какая - Ро-зо-ва! Роза, одним
словом. В нашем классе у  него  самая красивая  фамилия  была, поэтому я  за
Витьку и пошла.
    - Счастливая!  -  вздохнула  самая  младшая