одолеть.
Позвала она Анжелу и стала ей наказы насчет брата давать.
- Ну вот, навязался на мою голову, - сказала Анжела, когда домой
пришла.
- А что? - спросил Ванька, который сидел за столом, чтобы специально
уроки делать. Но уроки специально не делались. То под столом что-то шуршать
начинало, то из окна видно было, как Андрюхина шапка по двору гуляет. Вдруг
стол стал тихо стоять, и Ванька его ногой ударил, чтобы все задрожало.
Все задрожало, и ручка задрожала, покатилась и дернулась на тетради по
математике, где 2 + 1 было написано.
- Два плюс один, м сказал Ванька. - Это клякса!
Анжела в зеркало гляделась.
- Зеркало до дыр проглядела, - заметил Ванька. - Клякса у меня, Анжела,
до чего учиться трудно!
- Я тебе помогу! - сказала Анжела, ероша Ванькины волосы, дремучим
лесом обступившие макушку. Ванька потерся щекой об Анжелину руку - хорошая
была рука. Он обхватил Анжелу и свалился на пол. И стали они
играть-баловаться, а потом подрались.
- Мы с тобой, как Федоров с Красномаком, все время деремся! - сказала
Анжела.
Ванька задумался. И вдруг ему страшно стало:
- Они же такие дружки были!
- Были, да сплыли!
Ванька схватил пальто и бросился на улицу. Он прибежал во двор, где
Кеня, Василек и Андрюха играли в фантики, и закричал:
- Ой, не могу - страшно!
Друзья на Ваньку поглядели: чего ему страшно - никто за ним не гонится.
- Чего ты? - спросил его ленивый Кеня, которому всегда было лень рот
разевать для слов и не лень - для конфет.
- Идите сюда! - сгрудил их Ванька. - Федоров-то с Красномаком
распались! А вдруг мы тоже распадемся?!
- Мы не можем, - успокоил его Василек. - Мы же на всю жизнь
уговаривались, а они - не на всю!
- И они - на всю! - сказал Ванька. - Кто у нас ссориться будет - тому
дера!
- Тому - дера! - повторили Ванькины друзья.
Синий-синий
Борька прибежал домой, и его начало трясти.
- Бабушка, на меня трясучка напала! - закричал он. Руки у него тряслись
и зубы стучали, как копыта лошадей об асфальт, - видел однажды Борька
конного милиционера.
- Заболел! - ахнула бабушка и поволокла внука в комнату. - Заездили,
совсем заездили! - жаловалась она.
- Кто, бабушка, кто? - отплясывая на кроватях, спросили внучки,
разукрашенные синькой.
- Не буду! - кричал Борька. - Не красильщик я, а утильщик! Тряпичкина,
у тебя десять килограмм - запиши!
- Бредит! - испугалась бабушка и поставила Борьке градусник.
Борька метался на кровати.
- Сорок градусов! Скорей врача!
Девочки сидели в кроватках, синие и звонкие, как летние колокольчики.
Они уже выздоровели, и петь им хотелось, и смеяться.
- Сию минуту лягте, а то привяжу вас веревками!
Бабушка ушла, а девчонки - к брату. Уж они его и гладили, и целовали, и
кричали ему "Боречка!" в самые уши.
- Кыш! - прогнала их бабушка, вернувшись. - Вы его заразили, бродяги.
Он с вами все чикался!
- Нечаянно! - заплакали девчонки. Они были в синих болячках, как в
синих звездах. Так отметил их ветер - ветрянка - стоило им выглянуть на
первую дорогу в большой мир - детский сад No 8.
Приехал доктор.
- Ой, сколько больных - сколько нужно уколов! - воскликнул он.
Как услышали девчонки про уколы, снова стали петь-танцевать на
кроватях:
- А мы не больные, а мы не больные! А у нас все проходит, а у нас все
прошло! Один больной Борька! Один он больной!
- Не жалко, значит, брата? - спросил доктор и сделал Борьке укол.
- Он - больной, а мы - маленькие! - сказала одна.
- Я - самая маленькая-маленькая! - призналась другая.
- Ах, вот что! - засмеялся доктор. - Другим делайте, только не вам.
Так?
- Так! - в голос сказали девчонки, следя большущими глазами за шприцем.
Когда шприц удобно улегся в блестящую коробочку, а иголка завернулась в
тряпку, бабушкины внучки сказали:
- ХАРОШИЙ-ХАРОШИЙ! ХАРОШАЯ-ХАРОШАЯ!
Бабушка пошла доктора проводить. Она все головой качала, когда узнала,
что по Борьке прошелся новый подъем волны ветрянки.
Пока бабушки не было, сестры снова полезли к брату. Борька был в
забытьи. Они натянули на него одеяло, подоткнули со всех сторон, как он им
делал, и сказали на ухо по очереди:
- ХАРОШИЙ!
Но Борька все равно не откликнулся.
Утром следующего дня Борька принялся чесаться.
- Нельзя, нельзя! - закричали сестренки. Они уже на пол спустились и
тихо-торжественно расхаживали вокруг его головы, ожидая, когда голова
проснется. Голова проснулась из-за чесотки.
- Чешется как! Что же это со мной?!
- С тобой - ветрянка! Задирай рубашку!
Борька поднял рубашку и узнал ветрянку.
- Мне в школу надо! У меня сегодня - металлолом и бумага.
- Нет, ты больной! К тебе доктор приезжал и укол делал! - сообщила
Маня.
Борька ничего не помнил. Но дело звало - и он стал одеваться.
- Бабушка! - закричали сестренки. - Он в школу!
Прибежала бабушка. Назвала его миленьким и родным. Давно Борька не был
миленьким и родным. Он снова нырнул под одеяло, лежавшее на кровати теплым
сугробом. Вокруг него началась домашняя суета. И он забыл про дела свои -
давно ему так хорошо не было.
Сестренки очень радовались, что Борька лежал в кровати. Они играли в
него - и он был у них любимым сыночком.
- Отстаньте! - просил он сестренок. Но они не отставали. Тогда Борька
дал щелчок Тане.
- Не буду красить. Не будешь синеньким! - обиделась та.
- Манька выкрасит, - уверенно сказал Борька. Он уже научился сети
плести.
- Не! - ответила сестра милосердия. - Одна не буду!
Она взяла Таню за руку, и они, грустные, пошли прочь от больного и
любимого сыночка.
Борька посмотрел им вслед, и сердце его дрогнуло.
Он тихонько свистнул. Сестренки обернулись. Он подмигнул и еще раз
свистнул. Сестренки обрадовались. Они схватили пузырек с синькой и стали
Борьку красить. Таких усердных красильщиков свет не видывал!
Борька лежал и стонал, как будто ему было больно. Они его уговаривали и
вились над ним в розовых платьицах - как две утренние бабочки, успокаивая
его нежно-розовым полетом.
- Ну как тебе? - спросили они брата.
- Хорошо! - сказал синий-синий.
Летчик-истребитель Саша Федоров
Теперь на всех уроках Венька с Цаплиным обсуждали странную встречу.
Венька разглаживал рублевку - то в книжку ее положит, то сядет на нее.
- В чем дело, Жбанов? - спросила его Любовь Ивановна. - Повтори, что я
сказала.
- Раз, два, три, четыре, - зашептал Цаплин.
Жбанов, как попугай, повторил. Класс грохнул, а красный Венька
замахнулся на Цаплина - из-за Цаплина ему двойку поставили. Зато Цаплин
обрадовался - он почти сравнялся с Венькой в учебе...
После уроков они пошли к Слепому Льву - так они называли пустырь с
гаражами. На том пустыре под большим камнем у них был тайник - консервная
банка с заграничными пуговицами.
- Давай туда рупь положим! - предложил Венька. - Будем на машину
копить. Сколько лет копить придется?
Стали они считать, у Жбанова триста лет получилось, у Цаплина -
пятнадцать.
И тут они увидели Федорова. Он шел - плечи до ушей - и тускло светил
глазами вперед.
- Во как идет смехотурно! Давай его напугаем, - предложил Цаплин, и они
спрятались за камнем...
Каждый день после школы Саша уходил на пустырь. Домой его не тянуло -
туда каждый день приходил Иван Данилович. Красномака давно не существовало.
А Венька с Цаплиным последнее время шептались о чем-то и не обращали на него
внимания.
На пустыре было интересно - вчера, например, он видел, как толстый
человек ремонтировал черную "волгу". "Я тебя образумлю! - кричал толстый
человек. - Ты у меня запрыгаешь, друг любезный!"
Вдруг Сашу толкнули в спину, и он полетел на землю.
Саша вскочил, обернулся и увидел хохочущих Веньку и Цаплина. Он хотел
разозлиться на них и не смог.
- Вы чего здесь делаете, капустные листки? - спросил он, рукавом стирая
землю с лица.
Вдруг они, как будто черта увидели, перекосились от страха и подрали по
дороге.
- Стой! Куда вы? - закричал Саша, но они даже не обернулись. - Вот
чудилы! - сказал он, поглядывая по сторонам. Ничего страшного вокруг не было
- стояла поздняя осень, криво и яростно торчали голые ветки, лужи чернели
под ногами, было невозможно тихо. Саша пожал плечами...
- Венька! - задыхаясь, сказал Цаплин, когда они очутились на своей
улице. - А по-твоему, он кто?! Откуда?
- Не знаю.
- А по-моему, он - цуркал! - сказал Цаплин. Цуркалом его в детстве
пугали, чтобы он манную кашу ел.
- Кто?!
Цаплин повел руками по воздуху, сделал огромное лицо и накинул на
голову пальто.
- Да нет, я про Федорова! Откуда он наш пароль знает?
- Надо его припереть! - сказал Цаплин.
Назавтра, как только Федоров вошел в класс, они набросились на него.
- Сашка, откуда ты наш пароль знаешь? - зашипел Цаплин.
- Какой еще пароль?
- Капустный листок!
- Это из сказки Стародубцева. Он ее выдумал.
Цаплин свистнул.
- Какая еще сказка! Ты бы знал тайну!
Федоров посмотрел на приятелей. Последнее время они на себя сделались
не похожими: дрожат, как собаки, бегают куда-то.
- Что еще за тайна?!
- Так тебе и скажи! - высокомерно ответил Цаплин.
- Ну и не надо. - Федоров пошел прочь.
- У нас тайна! - засуетился Цаплин. - Слышишь, тайна!
Он ждал, что Федоров начнет расспрашивать. Он хотел, чтобы его
упрашивали, а он бы упирался.
Саша остановился и на Веньку посмотрел - Цаплин, известное дело, врет и
не краснеет. Венька понадежнее. Венька закрыл глаз, потом открыл глаз,
показывая, что Цаплин не врет.
- Как хотите, - сказал Федоров и отвернулся.
Тут и Венька не выдержал - навалился на Федорова и припер его к стенке.
Перебивая друг друга, приятели принялись продавать тайну. Все рассказали: и
про черную "волгу", и про письма, и про деньги.
- Врете все! - сказал Федоров.
Мальчишки переглянулись - так и быть!
- Пойдем, - сказал Цаплин. - Я одну квартиру запомнил, куда письма
относил. Сам про разведчика спросишь.
В квартире, куда они звонили все трое, им долго не открывали. Наконец
вышла старуха с клюкой и перетянула Веньку этой клюкой по спине.
- За что?! - заорал Венька.
- Сам знаешь! - ответила довольная старуха и закрыла дверь на все
засовы.
Цаплин засмеялся и стал веселый-превеселый. Зато Венька стал
мрачный-премрачный. У них всегда так было - все поровну, но по-разному.
Потрясенный Саша смотрел на приятелей. Действительно, они доверили ему
жуткую тайну.
- Дождь начинается. Айда ко мне - надо подумать, как вашего разведчика
поймать. А вдруг он прикидывается разведчиком, а сам - жулик! Мне отец один
раз такое рассказывал...
Но что рассказывал Федорову отец, Венька с Цаплиным так и не узнали,
потому что Саша вдруг замолчал и до самого дома не проронил ни слова.
Сашина мама встретила их приветливо, с нею был Иван Данилович.
Мальчишки от стеснения не знали, куда деться: они никак не ожидали, что у
Сашки отец дома.
