"Капризная с-сука!.."

одноклассницы, она сама пригласила нашего героя на танец. И уж постаралась поприжиматься к нему! Всем, чем можно было прижиматься. И потереться. Всем, чем можно было потереться. И глядела, глядела ему в глаза! Иногда, впрочем, стыдливо (Или – как бы стыдливо!) отводя их. Старалась и краснеть – потому что то, что должно было воспрять у бедного Гриши, отменно воспряло!
Ну а в перерыве между танцами она вышла как бы подышать свежим воздухом – на балкон. И, понятное дело, Гриша туда припёрся. Типа, спросить, как она себя чувствует. И не обижается ли на него за его хамское… И так далее.
Ну, объяснять, что было дальше, думаю, особого смысла нет. Чего хочет женщина – того хочет Бог! Словом, раскололся наш Гриша – не то, что партизаны на допросе. Сообщил, что ещё со второго класса, когда его только перевели из другой школы в связи с переездом родителей, втюрился в неё по самые уши, и вздыхал, и краснел, и смущался… А она, бессердечная коза, на него – ноль внимания, фунт презрения!
Ну вот он, с отчаяния, и попытался обратить на себя её внимание хоть таким способом! Ну и обратил.
Само-собой, они тогда и поцеловались. Впервые. Ну, вернее – это у Гриши-то было впервые. А у нашей героини – уж не упомню в который раз! Девочка она была и правда – весьма симпатичная, обладала ярко выраженной харизмой, и не слишком была задрючена строгим воспитанием, поэтому примерно с пятого класса целовалась вовсю. Правда, без всего «остального». Поэтому мальчики между собой и называли её «шлепанутое динамо».
С тех пор жизнь нашей Верочки изменилась. В гораздо более интересную сторону. Ну как же! Впервые – настоящий, а не «на час» ухажёр! И подсказки-то на всех уроках – ей, и портфель до дому донести. И в соцсетях – сплошные лайки на её новые фотки. И домашнее задание – на раз. А воспитание у Гриши было вполне пуританским. Из тех, прошлых, веков, как говорится. Потому что папа – военный. Кадровый. Так что на логическом продолжении отношений (В смысле – безопасного секса!) он даже не настаивал.
Вот так моя знакомая и наслаждалась полной малиной, и вкушала плоды своего откровенно вызывающего танца целых пять месяцев, пока вдруг…
Отца Гриши не перевели в другой гарнизон. В другой области.
И расстались наши «влюблённые» на неизвестный срок… Вот уж слёз было – со стороны Верочки, понятно, Гриша только желваками играл! – и она, вероятно, действительно привязалась к нашему Григорию. Успела, во-всяком случае, заценить «неоценимую» помощь с уроками, и понаслаждаться атмосферой неподдельного восхищения её неотразимой персоной! Ну и, конечно, она-то уже и на будущее кое-каких планов понастроила. Ясно же – вот оно! Крепкое мужское плечо. На которое можно опереться.
Но пока, так как оба были ещё школьниками, неизвестно было, когда Гриша сможет к ней вернуться, уже самостоятельным гражданином. С образованием, собственной квартирой, и престижной работой. И «вечной» любовью и преданностью.
Ну а поскольку всё это, обговоренное при расставании, ожидалось лишь в очень отдалённой перспективе, милая и ветреная Верочка позволила в не упомню уж какой раз вскружить себе голову одному начинающему юристу. Точнее – адвокату. Поскольку он был старше её на пять лет, и уже закончил высшее, то и вожделённая отдельная жилплощадь, и образование, и машина, и прочая вдохновляющая перспектива у него имелись. А главное – он тоже буквально до беспамятства в нашу героиню влюбился. В чём ей и признался после семи месяцев интенсивного ухаживания. То есть – шикарные огромные букеты, самые дорогие конфеты, поездки на пикники на дачу его родителей, пляжи, походы в рестораны, и так далее – по всему списку.
Ну а поскольку его мать неплохо знала мать матери Веры, все сведения о нём имелись самые достоверные: честный, порядочный, в беспорядочных половых связях даже в университете замечен не был… Единственный недостаток – несимпатичная физиономия. Но как сказала по этому поводу бабушка Веры: «С лица воду не пить!»
Вот, подумав для виду с недельку после того, как ей сделали предложение, Вера и согласилась. Свадьбу сыграли скромную: на тридцать человек. Позвали только ближайших родственников и коллег избранника. А звать его, кстати, было Михаил. Миша то есть.
Вера при всей видимой взбалмошности была девушка с очень даже крепкой в житейском плане мозгой. Поэтому Миша был вне себя от счастья, обнаружив, что она (Это в наши-то распущенные и аморальные времена!) девственница! Его страсть к ней после этого ещё усилилась: он буквально души в ней не чаял! Тут, понятное дело, снова: и цветы, и самые шикарные и модные платья-туфли-кардиганы, и лучшие рестораны!
Потому что Миша после женитьбы стал больше зарабатывать: не без оснований посчитав, что он теперь – солидный мужчина, борющийся за своё благополучие и профессиональную состоятельность, Большой Босс взял его в партнёры фирмы. И уж можете не сомневаться: Миша и правда – буквально землю носом рыл! Да и мужчина он во всём остальном – том, что не касалось Веры! – был трезвый прагматик, вполне себе на уме, и оборотистый и ходовой!
Словом, когда через десять месяцев у них появился сын, Миша был преисполнен любви и энтузиазма. А уж когда ещё через пару лет родилась дочь – так и вообще: счастливей него папаши и мужа во всей Уфе не было!
Ну, понятное дело, Вера, как порядочная жена и мать, написала Григорию, что вышла замуж, всё честь по чести, своего нового мужа она и любит и уважает, так что он – Гриша! – может считать себя свободным от всех данных обязательств и наивных детских клятв, и тоже может подыскивать себе другую избранницу.
Оказалось, что Гриша после этого сильно гневался, и даже порывался поехать. И набить морду «несчастному адвокатишке»… Но его вразумила его мама: растолковала, что он сейчас – пока никто, без профессии, без положения в обществе, и даже без своей квартиры. И пусть не портит бедной девочке жизнь! (Да и себе заодно!) Даже если его «любимая»  этого Мишу и не столько любит, сколько позволяет любить себя, это уже – немало! Потому что в браке обычно так и бывает: кто-то любит, а кто-то позволяет себя любить! И нечего перечёркивать свою жизнь, и портить свою биографию помещением в места заключения за наметившийся акт насилия, и разбивать чужую Семью!
Ну, как ни странно, изрядная доля практической смекалки и прагматизма оказалась не чужда и Грише: он после этого поступил в Екатеринбургский институт материаловедения, и окончил его с отличием. И прекрасной специальностью: технолог по броневой стали. Стал работать по распределению в одном почтовом ящике. Где разрабатывают сталь для подводных лодок. Показал себя отличным специалистом, и даже талантливым изобретателем. Двенадцать авторских свидетельств. Ну, ему от предприятия – новую квартиру! И тут и девушку подходящую встретил. Очень, говорят, похожую на нашу Веру. Милую, скромную. Из деревни! Вот и влюбился снова. Не знаю уж, в созданный воображением образ, или и правда  – в новую пассию. Которая, кстати, тоже оказалась моложе его. На три года. Иезекия! – без всякого перехода Наиля вдруг обратилась к уже почти прикрывшему глаза веками технику, – Вы меня слушаете? Уверены? Что я сейчас сказала?
– Что Гриша тоже нашёл себе милую девушку, и тоже женился. – привычка отслеживать на уровне подсознания происходящее вокруг сильно помогла уже действительно почти отключившемуся Ходжесу подхватить мяч, – И профессия у него теперь была. Очень престижная. И квартира.
– Отлично. А то я уж было совсем решила, что вы по-полной спите! Нет уж: вы слушайте, слушайте! Это важно!
«Для кого это важно?! Для людей, ещё семьдесят лет назад отправившихся к праотцам?! Или – для Наили, проспавшей восемь десятков лет? Или для самого Ходжеса?!» – невольно думал техник, вовсю матерясь про себя, и пытаясь тем не менее сесть так, чтоб пол упирался в копчик, и сидеть было не столь удобно. А то от этого монотонного (Наверняка эта зар-раза специально так и говорила!) монолога его клонило в сон буквально – непреодолимо! Ну вот так уж действуют на нормальных мужчин все эти женские «невероятно интересные и важные» истории!..
– Как ни странно, но его брак оказался вполне счастливым. – Наиля как ни в чём ни бывало, словно и не прерывалась, продолжила с того места, где остановилась, – Мама Гриши нарадоваться не могла на троих внучат: двух девочек и младшего мальчика. Да и Гриша стал солидным, и даже животик отпустил. На домашней-то, вкусной и полезной, пище.
Про свою зазнобу из Уфы начал он, понятное дело, забывать, и уж совсем было решил, что вовсе не так сильна была его страсть, как казалось всего с десяток лет назад, как вдруг… Судьбе было угодно вновь свести наших героев – отправили Гришу в командировку, в один из закрытых почтовых ящиков Уфы.
Они с Верой и встретились-то случайно: на улице буквально нос к носу столкнулись! Вера несла из супермаркета огромные пакеты с продуктами к своей машине на стоянке. А Гриша как раз туда входил – вот именно, прикупить чего поесть. А то пища из столовой местного закрытого почтового ящика ему не нравилась.
Узнали, понятное дело, друг друга. Ну, слово за слово, а выяснилось, что отголоски той, первой, любви, ещё не потухли! У Гриши. А Вера, сама себя не понимая, обнаружила, что, оказывается, любит Гришу! До сих пор любил – да так, что ради него готова бросить и престижного состоятельного мужа, и даже детишек, пусть и взрослых, оставить на мужнино попечение! Да и то сказать – старшенькому было уже восемнадцать, и он только-только поступил в местный универ. А Гришиной старшей тогда было пятнадцать.
Под намеренно мерный говор своей собеседницы техник Ходжес вдруг снова поймал себя на том, что совсем было отключался, задремав. Но, памятуя, что от него требуется оценка и какие-то комментарии по поводу услышанного, героическими усилиями заставлял глаза оставаться открытыми, и даже щипал себя незаметно за живот и ноги – чтоб продолжать слушать всю эту чушь.
Он, конечно, не сомневался, что от его собеседницы не укрыты все его потуги, и прилив злости на минуту позволил снова почти прийти в себя.
Но – только на