Он чуял и подъём. И жуткое волнение. И всё не мог остановиться – ходил и ходил…
Вот теперь он понимал, почему его попросили подписать. О неразглашении. В такие вот мгновения подъёма… Или – не дай Бог! – депрессии, он и мог бы легко… Да – выложить свои эмоции и сомнения как на блюдечке какой-нибудь дуре, «случайно» оказавшейся поблизости – в его постели! Нет уж.
Он пока походит лучше сам с собой наедине!..
Уже часов в десять, сидя перед телевизором, он осознал, что не ужинал – да и не хочется!.. Позвонив портье, он попросил разбудить его как всегда.
Ещё два дня ушло на окончательную доводку и препирательства с фру Хельгой.
Разумеется, Алексей извинился и перед ней, но тут же снова переругался: его не устраивала методика перевода выкроек в цифровой формат. А новой программы, с которой он привык работать, в отключённом от Сети компьютере, разумеется, не было. И скачать неоткуда. Пришлось продиктовать, а потом и лично написать в неизменном блокнотике фру Магды, как называется Программа, и где её можно скачать, или приобрести.
А ещё его поразило то, что методики работы с лазерными пространственными метками, (Которую модельеры всего мира переняли у дизайнеров автомобильных кузовов!) здесь никто не применял. Поворчав, он снова всё расписал: как называется оборудование, где достать, и сколько примерно ст[i]о[/i]ит – уже на отдельном листке, и попросил приобрести. Фру Магда заверила его, что Аарон всё обеспечит в кратчайшие сроки…
Попытка Алексея конкретизировать эти сроки провалилась: но шансы на то, что к моменту разработки хотя бы третьей модели всё будет готово, казались неплохими.
Ну и ладно. Пока – и так пойдёт. По-старинке…
Он ещё раз извинился перед фру Хельгой. Та снова оскалила остренькие зубки – она так улыбалась. И заверениям Алексея, что «Уж это-то – точно в последний раз!» не поверила ни на грош.
Ну и правильно.
В пятницу с утра приглашённые рабочие быстренько передвинули все их перегородки, расчистив пространство для стульев Комиссии, и подиума, который обозначили ковровой красной дорожкой – это Алексей настоял, чтоб дорожка была красной. На фоне её, и обитых красным и белым бархатом стен-перегородок, выстроенных как бы в хаотическом, а на самом деле – чётко продуманном им порядке, отлично смотрелась бы вся цветовая гамма трёх изделий – серого, чёрного, и голубого.
Алексей постоянно потирал руки – когда замечал, одёргивал себя. Ну что сделаешь – такая уж у него… Мания. Волнуясь – потирать руки. Всё-таки полезней, чем курить.
Обедали как-то суетливо. Всем женщинам невольно передалась нервозность и бешенная харизма, которая (Он и сам это чуял!) так и пёрла из него. Даже повар[i]а[/i] удивлённо моргали глазами – особенно после того, как Алексей отказался от рагу, приготовленного на второе. Вот уж такого здесь раньше точно не бывало.
Он же просто чуял, что не впихнёт сейчас в себя пищу.
В три часа члены Комиссии начали прибывать. Чуть раньше них приехали бодрые и деловые ребята-телевизионщики, которые, даже не соизволив ни с кем поздороваться, сразу навели свои порядки: поубирали из углов стулья, и расставили мощные штативы с, наверняка самой лучшей, как видел Алексей, дороженной, видеотехникой. Явно цифровая. Такой, если честно, и дополнительное освещение не слишком-то нужно.
Но телевизионщики всё равно работали грамотно, и со светом подстраховались: софиты поставили галогенные, направив их не на подиум, а на бело-матовый потолок. Верно, в рассеянном отражённом свете детали видно куда чётче… Профессионалы.
Впрочем, Алексей был даже рад, что эти серьёзно-молчаливые, но всё подмечающие ребята со своими тремя камерами им не мешали: его коллективу хватало и своих хлопот!
Так что Мастер и его Помощница тоже деловито и вежливо, без дурацкой подобострастности, которую Алексей ненавидел с детства, встречали пожилых и самоуверенно-надменных мужчин в дорогих (И безвкусно – как злорадно подметил Алексей! – сидящих!) костюмах, и рассаживали на предусмотрительно расставленных пошире, так, чтобы никто никому не мешал, удобных стульях.
Алексей, по возможности тихим, но внятным голосом говорил, как ему приятно познакомиться, пожимал мягкие и пухлые, словно перина, казавшиеся безмышцевыми, блёклые руки. Сдержанно-деловито улыбаясь, кивал на фамилии и имена, которые тут же, как по мановению волшебной палочки, из головы испарялись – не до имён!
Фру Магда, провожая гостей, каждого – уже до «персонального» стула, вежливо кланялась, и передавала персональный же конверт с размноженными для каждого чиновника фотографиями. Сохранять безмятежно-торжественное лицо ей, в отличии от «Мастера», удавалось легко: ещё бы! С тридцатилетней-то практикой!..
Наконец к полчетвёртого прибыл и ответственный, и, как объяснила заранее фру Магда, обличённый фактически решающим словом, Глава Комиссии – всё тот же хэрр Ванавермайт. Его Алексей провёл к высокому мягкому креслу в центре, уже сам.
Когда все «члены» с Боссом перездоровались, и все удобно расположились, Алексею вежливо предложили начинать.
Он кивнул фру Хельге – только её голос он посчитал замечательно подходящим для комментариев к изготовленным изделиям. (Да и говорила она по-ангальски куда чище и внятней, чем он.)
Сухощавая женщина вышла вперёд:
– Добрый день! Уважаемый господин Председатель! Уважаемые господа члены Комиссии! Сегодня мы имеем честь представить вам изделие, спроектированное в нашем Ателье для летнего сезона две тысячи… – речь буквально слово в слово воспроизводила образец, отработанный тут, как понял Алексей, куда больше, чем за тридцать лет. Затёртый буквально до дыр черновик хранился, где и всё особо ценное: в любимом старом сейфе. И, похоже, передавался из поколения в поколение. Как древняя реликвия. Которую надо хранить. И свято «заветам» следовать, не меняя ни слова…
Да и хорошо – если модельер должен быть новатором и «творческой» натурой, бюрократы, принимающие Большие Решения должны быть… Реалистами-прагматиками. К тому же – верно информированными. Так что никаких новшеств в основную часть «спитча» Алексей решил не добавлять – пусть пока слушают, то, к чему привыкли, неспешно и еле слышно обсуждая друг с другом фотографии исходного экземпляра.
Впрочем, много времени вступление не заняло: буквально через пару минут на подиум уже выходила Гудрун: в образце, с которого, собственно, всё и началось. Фру Хельга очень внятно выговаривала все характеристики и параметры, особый упор сделав на ориентировочно рассчитанную цену всех материалов и аксессуаров, и стоимость производства «ограниченной партии» с учётом трудозатрат, амортизации оборудования, и т.п.
Гудрун выполнила свою «функцию» великолепно – прошла именно так, как хотелось бы Алексею, и дала насладиться своей… Ну, тем, чем Алексей и сам насладился, но – в более приватной обстановке: неподражаемой грацией, назовём это так. Всё же он ощущал немотивированную ревность к старым кобелям, что нагло пялились сейчас на «его» девушку, мысленно наверняка раздевая и облапывая её – он не мог не почуять волны пусть слабой, иногда с привкусом горечи от бессилья, но – похоти!
Чёрт… Похоже, он добился даже б[i]о[/i]льшего, чем рассчитывал.
Нет, подождём с выводами – впереди ещё Софи и Мими!..
Когда фру Хельга чеканными внятными фразами продолжила «презентацию», в рядах двадцати двух мужчин явно обозначилось удивление и некое замешательство – никто явно не ожидал чего-то ещё. «Продолжение» программой явно предусмотрено не было. Однако слова о возможной дополнительной линии производства и потенциального рынка сбыта у «другой целевой аудитории, с другим уровнем благосостояния, и в другой возрастной категории» не могли их не заинтересовать. И заставили снова обратить своё драгоценное внимание к подиуму.
Софи и Мими не подвели: вот что значит – профессионалки! Пусть до царственно-величавой грации Гудрун им было и далеко, однако Алексей отводил им совсем иную роль: по его сценарию более молодые девушки должны донести до аудитории совершенно другую мысль!
Другие расцветки, материалы и аксессуары, (Аарон, по его заверениям, облазил все лавчонки в поисках страз и брошек, нужных Алексею) и лёгкая – а вернее – легкомысленная! – походка должны были отобразить торжество Молодости и воплощённую непосредственность самой Весны…
Алексей напрягся: члены Комиссии явно оказались в замешательстве!
Отступление от регламента и традиций не то, чтобы совсем уж вызвало шок… Но «многоуважаемые члены», то опускавшие недоумённые взоры к фотографиям, то поднимая их к подиуму, переглядывались и перешёптывались гораздо чаще, и явно нуждались в чьей-нибудь направляющей воле, и компетентной консультации. В частности – будет ли такое направление и тенденция в политике Корпорации… Прибыльным!
Сам Алексей неотрывно смотрел на хэрра Ванавермайта: решающее слово наверняка останется за ним! А по виду матёрого чиновника ну никак невозможно было вычислить – понравилось ли ему, и оценил ли он предложения, высказанные нейтрально-деловым тоном… Ничего не скажешь – тоже Профессионал! Тут не то, что шпион – друг, или даже жена не догадается, что у съевшего на этом деле собаку бюрократа на уме.
[left]Около минуты «хэрр» Алексей чувствовал себя буквально как карась на сковородке. Пот с него так и
