Р а д у л и н (амплуа). Партия – это ни «зато»! ЗАТО – это «административно-территориальное образование».
М е ч е х в о с т о в (испугано, но с надеждой – «чур меня»). Ну… не тюрьма же… И не каторга…
Р а д у л и н (вдруг посуровев). Отчего ж – «не»?!.. Очень даже может и статься… Когда за руку, точнее, за язык «словят»… Минимум – выселки… Вот и перейдёшь из разряда «недопонауехавших» – в «понауехавшие»… Хотя… Это если успеешь…
Н а д с т а в н ы й (несколько нервозно – будто бы невзначай тайну смертельную выдал; но всё же уверенно: ведь он «доверенное лицо» ж). Так, товарищи… Больше никого ждать не будем – мы и так с опозданием приступили… Если кто-нибудь подоспеет ещё, то… так сказать – в рабочем режиме… (Встаёт из-за стола: с места не сходит, даже не топчется – ноги, как не свои.) Начнём… Мы учредили… Можно… я… сидя?.. (Обводит зал умоляющими глазами, но при этом спрашивает разрешения вроде бы как только у себя самого.) А то, я как будто бы нависаю… (Весь зал великодушно молчит: в нём – все заняты своими делами.) Спасибо! (Садится, как на протезах.) Так! Мы учреждаем новое литературное объединение «Общество 3:0».
Р а д у л и н (ах! амплуа-амплуа). Сокращённо – НЛО.
Д е т с к а я п и с а т е л ь н и ц а (рвётся, как старая дева из платья невесты после ЗАГСа, а ей – все вокруг, мол, рано ещё, не почивальня-де). А почему «3:0»?
Р а д у л и н (верен себе – непреклонно). Как в футболе – счёт.
Н а д с т а в н ы й. Это – не важно… (Задумывается на секунду. И с возрождённой твёрдостью, хотя, и с некоторым сомненьем, которое его больше не оставляет ни на секунду, продолжает.) Ну… хоть бы и так. Но – в нашу пользу. (Нервно улыбается, шаркая под столом своими модными кедами по отвалившейся от них грязи – принесённой с улицы и слегка подсохшей.)
Р а д у л и н (всё ещё не разлучив подбородок с кадыком). А судьи – кто?
Н а д с т а в н ы й (беспрестанно ищет точные слова-определения; время от времени что-то находит; но всё – не то и не так: то ли коряво, то ли чересчур прямолинейно). В наше сложное время есть потребность… Общество требует… Требует от нас… художников… властелинов слова – поэтов, писателей, драматургов… Нуждается, так сказать… И мы должны доказать… Должны, как говориться, выдать… Ну, предоставить… Точнее – предъявить… литературные образцы, как образцы… как образы… Ну… Примеры для подражания… (Замолкает на насколько секунд, непрерывно продолжая свои безуспешные попытки – и при том болезненные для него, что видно по его лицу – найти в своей голове и подхватить языком хоть что-нибудь, что выведет его хотя бы на словесную здоровую колею: как двигатель с напрочь забитым карбюратором глохнет на малых оборотах, когда для поддержания его работы, требуется постоянно давить на газ: выхлоп – обильный, толку – никакого. Резко встаёт: «истовый» человек – шило в своём заду не потерпит.) Как и в Великую Отечественную Войну нашего народа… Советского… с немецко-фашистскими захватчиками 1941 года… 1945 годов… дать, значит, свет… луч света… осветить… светлое будущее. Показать… надежду… на лучший… исход. Пообещать, что всё будет… нормально… и… даже хорошо… И уже… скоро!
М е ч е х в о с т о в (вклинивается; ёрничает – с серьёзным и даже со строгим лицом: он апробировано знает, что говорит; а потому – чётко и без обиняков; ну… почти). «Хорошо» – ВСЕМ – не бывает! Но! Надеяться – разрешается.
Н а д с т а в н ы й (заготовленной заранее скороговоркой: она же – его палочка-выручалочка). Теперь я попрошу высказаться по этому вопросу моих сотоварищей, так сказать, зачинщиков нашего нового дела. (С облегчение выдыхает принятое и «на», и «в» себя напряжение. И – всем своим видом – садиться на своё место, «там» ему назначенное.)
Р а д у л и н (он, как и всегда по жизни, когда речь заходит о войте, о родной стороне, о России – ни шутки, ни сарказм для него неприемлемы). С началом… СВО – многие маститые «понауехали»… Кто-то – в собственные заграничные виллы или квартирки… Да и свои банковские счета – спасать… Кто-то – за компанию… Другие – по дурости… Иные – от страха, что их могут призвать… защищать… Короче: все они – предатели… Освободились места… мы должны их занять… Среди нашего брата много тех, кто просто боится заявить о себе… определить, так сказать, свою позицию… Мы должны им помочь…
Н а д с т а в н ы й (с благодарностью глубоко кивнул одними глазами Радулину; растерянность куда-то испарилась). Да! Трусов много. Но бояться – нечего, господа! Нужно – смело сказать… И… И присоединиться к нам. А мы (не поворачивая головы, раскинул руки показывая на президиум) – знаем, как надо!
К о р ь г и н а (слова Радулина видимо коснулись и её; однако переделать свою сущность – не в её компетенции). Знаете, как трудно согласовать какое-либо мероприятия… Любой проект – Терра инкогнито… А как сложно издать книгу… (Рассказывает убеждающе, без утайки, как прилежный первоклассник, придя из школы, отвечает на вопрос мамы, мол, как дела.) Вот приходите вы к чиновнику со своей рукописью. А он вам в лоб: о чём-де книга, зачем она нужна… Кучу бланков выложит перед вами, дескать, нате – заполните… А ещё предоставьте – то-то и то-то, третье и пятое, седьмое и десятое… И пошло, и поехало… Не семь кругов ада, а все сто двадцать семь!.. (Неожиданно переходит на громогласный шёпот: это – как если бы в Иерихонскую трубу подсыпали б песка; сложив руки в локтях, прижав всё тело к столу – без просьб и пыток делится тайной, как только ей доверенной, по тому что не может не поделиться) Говорят… (Оглядывается по сторонам, дабы убедиться, что посторонних нет и никто её не подслушает.) Нам сказали (указывает вверх кончиком фаланги первого пальца, высунувшегося из-под неё), что скоро нужно будет ещё и справку из ПНД – из психо-неврологического диспансера – представлять… А вы знаете, что скоро… очень скоро – начнут требовать дипломы, подтверждающие ваше право – «писать»?..
Д е т с к а я п и с а т е л ь н и ц а (невольно во всём дублируя Корьгину, но с растерянностью и небольшим испугом). А дипломы – на каком языке?.. Видите ли, я в Бухаре… филфак… Там… филиал… В начале нулевых…
К о р ь г и н а (обрывает – вроде бы как и так сказала больше, чем можно было: сама – не удержалась). Всё-всё-всё!.. На языке оригинала!
Н а д с т а в н ы й (перебивает; смущённо, но твёрдо, как от безысходности). Рано ещё об этом… Вы забегаете вперёд! Позже… Потом…
К о р ь г и н а (поднимает своё тело со стола: все тайны выданы и больше скрывать нечего; продолжает также шептать, хотя и немного потише). Ну, да!.. Извините!.. Но… Хотя… мы-то… Мы – знаем уже… – как и что делать: чтобы и случилось желаемое… и… быстренько – без проволочек, чтоб никто не отфутболил… и не гонял зря по аду…
С л а в н ы й (так же отвлечённо, неловко: здесь – явно не его армейский котелок; смотрит в пол – между собой и краем стола, за которым сидит). Там на фронте… Я видел… Я знаю… Смелее нужно… А тут – бояться нечего… Это сначала – похоже на «страшно»… А потом… Хотя… (Вдруг, словно очухавшись, молниеносно выпрямляется на стуле. Поднимает плазмой заполнившиеся глаза на Мечехвостого: вперяется в того так, как будто лазером прожигает, или же шашлык на раскалённый шампур насаживает.) Только дураки – ничего не боятся!
Т а й н ы й г о с т ь (говорит спокойно, немного растянуто: похоже на авторитетного профессора, завкафедрой – чуть высокомерно, даже с апломбом; впрочем, так и подобает представителю влиятельных сил). Я – не писательница. И – не поэт. Я вообще к литературе имею отношение только как читательница. Но я – доктор наук… И… я обличена… наделена… Короче, мне нужно знать… Вернее, хочется понять – каковы цели вашей новой организации: вот вы пришли, сделали своё дело и? и что – ушли? – а дальше что? Вот по пунктам, пожалуйста, разложите, сформулируйте, так сказать: первое, второе, третье. Надо же понимать цену… вопроса. Да и людям проще будет… понять… решать…
Н а д с т а в н ы й (чётко, как пионер, вступающий в комсомол, наизусть чеканит принципы «демократического централизма»). Первое: наша главная цель – здоровье общества. Второе: чтобы всё в жизни – было хорошо! Третье…
Р а д у л и н (перебивает с умиляющей доброй улыбкой). Чтобы в лесах – шумело, а в морях – плескалось! Чтоб в башке – звенело! Чтоб в глазах – мерцалось! (Медленно обводит добрым взглядом всех сидящих за столиками в баре.) Нет, я серьёзно! Наша праведная жизнь – размазанная и изничтоженная предательством элит 80-х, 90-х и двухтысячных – должна вновь возродиться! Наша страна – должна быть сильной! Она – должна отстоять своё право жить так, как она хочет. И мы – должны, мы – обязаны: в этом ей помочь!
[justify][i](Всё собрание погружается – и плескается там – в неожиданную оживлённую паузу, с такой радостью и даже беззаботностью, какая случается у неизлечимого по возрасту пенсионера на медицинской комиссии, когда, после прохождения комплексного обследования, терапевт, глядя в толстенную медицинскую карту этого исследованного, обсмотренного на всех этажах и кабинетах – от пересохшего родничка на его макушке, до закостенелой пяточной шпоры, заключает: мол, вы – абсолютно здоровы, как
